Глава 2
Старая девушка, Апрель, 1931
В понедельник позвонил Ильин.
— Ты что-то зачастил! — усмехнулась в трубку Лиза. — Не дай Бог, влюбишься, хлопот потом не оберешься!
— Странная ты женщина, Лиза! — вздохнул на другом конце провода Вадим. — Ну чем тебе любовь не угодила?
Разговор не новый и, вроде бы, в шутку, но Вадим, похоже, в нее влюбился по-настоящему, хотя и боится признать это вслух. Себя боится, но ее, кажется, больше, и не напрасно! Лизе его любовь ни к чему. Сама она к Ильину ничего такого не испытывала, и от него никаких особых чувств не ожидала. Зачем? Ей и так хорошо. Вадим отменный любовник: сильный, в меру нежный, в меру грубый. Умеет поддержать компанию, во всех смыслах этого слова, и при этом не хам. Воспитанный мужчина, симпатичный, интеллигентный. Опять же — авиатор. Одним словом, не раздражает, и, слава Богу!
Крейсер Ильина стоял на капитальном ремонте в Арсенальных доках, и они с Лизой виделись достаточно часто, хотя Вадим имел по этому поводу «особое мнение». Для него раз в неделю, означало, — редко, но Лизе этого пока хватало, а чаще встречаться — можно и привыкнуть. А привыкать — плохая затея. Да и не скучно ей было без Ильина. Лиза плотно встроилась в Надину компанию, пеструю, словно ярмарка, веселую, аки кутеж, и разнообразную, как жизнь. Ей с этими людьми было хорошо, не только, когда курила с ними гашиш или пила шампанское. Она вполне могла обойтись и без алкоголя, тем более, без кокаина. Другое дело — хорошие люди. Без них не проживёшь! А с ними — жизнь, и в самом деле, похожа на праздник, даже если летать теперь — не судьба.
— Странная ты женщина, Лиза! — вздохнул Вадим. — Ну чем тебе любовь не угодила?
— Ты какую любовь имеешь в виду? — попробовала Лиза свести опасную тему к шутке. — Плотскую але любовь к Родине? Так в постели не мерзну, а за любовь к родине «Полярную звезду» ношу!
На самом деле не носила. Мундир так ни разу за все это время и не примерила, тем более не красовалась алмазной звездой. В ресторанах и на вечеринках, где она проводила время с Надеждой и Клавдией, в ателье костюмеров, — так здесь называли модельеров и кутюрье, — и в мастерских художников, где Лиза иногда засиживалась допоздна, мундир и ордена выглядели бы более чем странно. В опере и на лыжной прогулке, впрочем, тоже, а Лиза в эту зиму бегала на лыжах много и с удовольствием. Иногда в близлежащем парке, а иногда в Кобонском боре. Собирала друзей и друзей этих друзей, и они все вместе ехали к ней на мызу, оказавшуюся настоящим маленьким замком. Выпивали, не без этого, но только вечером — после бани, — а днем ходили на лыжах, катались на финских санках, просто гуляли по окрестным дорогам, когда те не были завалены снегом. Местность красивая, и в хорошую погоду — гуляй не хочу.
— Ладно, сдаюсь! — «сдал назад» Ильин. — Ты свободная женщина в свободной стране. Делай, что вздумается, иди, куда хочешь!
— Это ты меня так элегантно на х-й посылаешь? — поинтересовалась заинтригованная Лиза.
— Ни в коем случае! — возразил Ильин. — Лично я приглашаю тебя в кабак. «Антарная баженица» подойдет?
«Любимая из янтаря? Янтарная любовница? Вот такое название? Умереть не встать!»
— Это где? — спросила вслух.
— В Старой Гавани. Неужели, никогда не бывала?
— Вадик, ты знаешь, сколько в городе кабаков?
— Ну, не была, так не была, тебе же лучше! Будет сюрприз! Я за тобой заеду, если не возражаешь, в 20.00?
— С боем курантов?
— Я же авиатор!
— Ну, да, — согласилась Лиза. — Ты авиатор. Можешь переходить ко второй части.
— Откуда знаешь? — удивился Ильин.
— Догадалась. Итак?
— Адмирал Ксенофонтов передает через меня официальное приглашение, посетить крейсер «Гогланд» девятого дня сего месяца в 10 часов утра по Гринвичу и принять участие в торжественном построении экипажа по случаю окончания ремонтных работ. Фуршет прилагается.
— Ты что, читаешь?
— Разумеется, — подтвердил Ильин. — Официальное приглашение передам вечером…
* * *
Утром, когда Ильин уже ушел, а других дел пока не нашлось, Лиза решила починить старенький гироплан — доходягу, хранившийся в бывшей конюшне Кобонского бора. Просто из интереса, ну и чтобы не спиться. Так, наверное.
Дело в том, что к великому своему огорчению, Лиза так и не нашла себе до сих пор никакого полезного занятия. Между тем, положение «увечного воина», с одной стороны, и богатой аристократки — с другой, развращало, как развращает всякое бесцельное существование. Пускаться в загулы не профессия, если, конечно, ты не кокотка. Сидеть за кулисами оперы, наблюдая, вернее, слушая, Клавдию Добрынину в «Князе Игоре» или «Золоте Рейна», — не работа, а удовольствие. Можно еще помогать Наде, но ни талантом художника, ни мастерством закройщика Лиза не обладала. Еще хуже, однако, сидеть дома, на Смольной улице, или на мызе, в Кобонском бору, и бесконечно читать умные книжки, смотреть дурные фильмы по радиоскопу, — так называли в Себерии телевизор, — или, маясь от безделья, заниматься совсем уж дурными делами, вроде пальбы из всех имеющихся в наличии стволов по бутылкам и консервным банкам. Чего-чего, а книг и огнестрелов у Лизы было достаточно. А вот какой-нибудь положительной профессии — не было. То есть, была когда-то, но сплыла «по состоянию здоровья». Однако, положа руку на сердце, Лиза вряд ли бы пошла теперь в пилоты, даже если бы ее не списали вчистую. Она не Елизавета, и этим все сказано. Оставалась, правда, возможность, получить диплом инженера-электрика. Или механика, что тоже не исключено. В конце концов, формально Елизавета знала технику совсем неплохо, — во всяком случае, была обязана знать, — ну а Лизе сам Бог велел! Надо было лишь подверстать свои знания к местным реалиям, да, может, быть взять в университете курс или два, а там, глядишь, и инженерный патент смогла бы получить. Одна беда, ее совершенно не тянуло к электротехнике. Раньше — да, а теперь — нет. А вот разобраться с автожиром — ведь этот их гироплан, не что иное, как автожир, — было бы любопытно.
Сказано — сделано. Прихватила из дома пару книжек и несессер с инструментами и, кликнув извозчика, поехала на мызу. По правде говоря, стоило, наверное, купить уже какую-нибудь «самоходную повозку» и ездить самой. Но паромобили были, на взгляд Лизы, крупноваты, а агрегаты с двигателями внутреннего сгорания, в известном смысле, примитивны. Просто багги какие-то, а не полноценные авто.
Между тем, за мыслями, о своем, «о девичьем», Лиза и не заметила, как добрались до места. Приехали в «замок», — а Кобонский бор и был, собственно, замком, — заехали во двор. Лиза расплатилась, отперла дом, и первым делом озаботилась «системами жизнедеятельности»: подняла массивный рубильник на мраморном распределительном щите, подключая дом к сети. Сняла стопор с колеса, погруженного в малый, но быстрый приток Кобоны, пустив воду в трубы. Разожгла огонь в камине в комнате, служившей ей кабинетом, и затопила печь, обогревавшую спальню и «совмещенный санузел». В самом «санузле» пришлось еще растапливать угольный водонагреватель, но, если браться за ремонт старого автожира, лучше иметь хороший запас горячей воды, чтобы вечером смыть с себя всю собранную за день грязь.
— Ну, что ж, все, вроде бы, в порядке… — Лиза спустилась в подвал и принесла в кабинет пару банок мясных консервов, банку острого турецкого салата — перец, лук и помидоры, и до хрена всякой зелени, — пачку галет и баночку земляничного варенья. Выпивка, чай, кофе и сахар хранились в буфетном ящике, так же как и нехитрый «инструментарий» — медные кофейник и чайник, чугунный котелок и такая же черного чугуна сковорода. Решетка и пара шампуров, да крючки для чайника и котелка. Зимой, если без прислуги и гостей, Лиза готовила прямо в камине, чтобы не заморачиваться. На этой же идее остановилась и сейчас.
Пока разгорались березовые дрова, — их завозил на мызу лесник с ближнего кордона, — Лиза переоделась в старый кожаный комбинезон, в каких летали пилоты лет тридцать назад, сменила обувь и нашла шерстяную шапочку, чтобы запрятать волосы. Пока искала перчатки, настало время закрывать вьюшки. Так что в конюшню Лиза отправилась, только после того, как обеспечила тыл.
— Ну-с, уважаемый, на что жалуемся?
Она обошла машину кругом, постучала костяшками пальцев по корпусу, крашенному в голубой — подвыцветший от времени — цвет. Оказалось, алюминий.
— Совсем недурно, для комнатной собачки… — Лиза щелкнула замком и откинула плексигласовый колпак. Кокпит, как и следовало ожидать, крохотный, и для Елизаветы — с ее-то габаритами, — что называется, впритык. Приборная панель примитивная, ручка управления, располагавшаяся между ног, рычаг управления двигателем под правой рукой. В целом разумно, экономично, и максимально просто: крен, тангаж и тяга. И даже ниша для чемодана за спиной пилота предусмотрена. Ну и все остальное тоже правильное и ни разу не избыточное: несущий винт отклонен назад, толкач прикрыт защитным кожухом, и сразу за ним — два вертикальных руля. Все, вроде бы, на месте. Ничего не сломано. Может быть, он, вообще, исправный?
