Точно — «раздражители». И не франки, судя по оружию. А чьи?
Пк-ш-ш-ш! Третья ракета, точно по курсу.
После перевала дорога пошла в долину — ровная, прямая. Под горку клятый белый «хайлюкс» резво набирал скорость.
Пш-шш…
— «Пайпер» — «Кастету»!
— «Кастет» в канале.
Наконец-то!
— Что делаем, Костя? Мы на подлете, пройдем над тобой. Гоблин полтора позади.
— Серый, останавливаем его, давим мозг!
— Машину хочешь взять?
Я представил, как в кабине самолета лыбится Демченко, трет Эльзе про главного хомяка в группе.
— Близко не ходи, у них «хеклеры», точно бьют.
— Понял тебя, понял. Работаем!
Ухх!
Самолет промчался низко, прямо над кабиной. На подлете к пикапу Эльза заложила вираж с набором высоты вправо-вверх, начала выстраиваться для атаки. Мне было видно, как Демон, высунувшись в форточку в ветрозащитной маске, пристраивает ПКМ с «соткой» и самодельным мешком для сбора гильз, накинув на себя ремень.
Такого пресса долго не выдержишь.
Пашка дал еще три «ту-ту-тука» сверху, а Серый на очередном вираже, выполненном Эльзой так, чтобы джип оказался в центре окружности, положил длинную очередь «барьером» прямо перед идущей машиной, постепенно приближающейся к облаку разрывов на дороге.
Есть! «Тойота» встала.
— Контролируй, — крикнул я в форточку.
Экипаж пикапа полез наружу. Трое, ошибся я. Двое встали возле машины с поднятыми руками, а один сразу чухнул в сторону от дороги, не бросая ствола, — к пихтовой роще.
— Костя, своих берешь?
— Беру, этого вали.
В небесах застучала длинная очередь трассеров, выискивающая цель, нашла — и фигурка беглеца зарылась в траву, а «Пайпер» тут же пошел на длинный разворот. Демченко сейчас не уйдет, будет смотреть за процессом.
Подъехав совсем близко, я вышел из машины с «маузером» в руках. Пашка так и сидит наверху, целит пулеметом в собирающихся сдаться. Блин, что-то голова кружится. Высота и гонка, азарт и драка — закружится тут…
— Хэнде хох, зараза, тихо стоять!
Что это я по-немецки? Стволы заворожили? Передо мной стояли двое явных азиатов. Одежда цивильная, но морды характерные, смуглые, бородами заросли по брови. На бошках какие-то тюрбаны. Ладно, на лесоповале любые сойдут, наш «синяк» разберется, кому что носить. Кому усы, кому парашу.
Подошел близко, чтобы увидеть салон, и тут один вскинулся!
— Аз хичи намитарсам!
И выхватил кривой такой черный ножик-«живорез». Морда «фаната ножевого боя» оскалилась яростью, выработанной долгим аутотренингом, рот ощерился в крике.
Ту-ку-тум! Ту-ку-тум!
Я даже руки не успел поднять. Хорошо, что почти все брызги в другую сторону улетели. Думал, только в кино такое бывает. Была голова у человека — и нет ее. Очередь в башку из ПКМ в упор… это… Ну Паша.
Не шутят, смотрю я, на «Адмирале Кузнецове».
Последний басурманин упал на колени.
— Мистер, мариз ам, мариз ам!
Ничего не понимаю.
— Узбек, что ли? — предположил человек с пулеметом, вставший рядом со мной.
— Хрен его разберешь… Ты это, черт! База твоя где? База, говорю! Колись давай, пристрелю на хрен! — Я упер «маузер» ему в лоб.
Пш-шш…
— «Пайпер» — «Кастету»!
— «Кастет» в канале.
— Смотрю, нормуль?
— Спасибо, Серый! Точно. Сварили — бери да ешь.
— Тогда мы ушли, Эльза тут садиться не хочет.
— Эльзу целуй, с меня презент!
Самолет качнул крыльями и начал набор высоты, поворачивая в сторону замка.
— Встать, на! Стэнд ап! Вот… Так что, урод, база, говорю, где? Хэдквотерс?
— Хэдквотерс хараб, хараб! Мистер, хейли хатарнак!
— Какой такой «тарнак»…
Я без замаха всадил говоруну кулак в брюхо — свой знаменитый «кастет». «Аладдин» захлебнулся, согнулся каралькой, бормоча себе под нос:
— Мамну, мамну…
— Твою мать!
Пашка удержал меня за плечо: я хотел еще разок вбить.
— Слышь, Костя, может, он по-английски понимает, а?
— Хм… Спик инглиш, басурманин? Спик, я спрашиваю?
— Ноу, ноу. Но инглиш… Парси.
И тут до меня дошло.
— Фарси?
— Иес! Фарси-дари!
— Ох ты ж, какого зверя к нам занесло… Афганец, что ли? Говорят, вас победить никто не может?
— Но афганец! Дуст, дуст! Ам Пакистан! Пакистан!
Вот тебе и на…
Поздравляю всех — у нас в соседях завелись пакистанцы.
Глава 3
Сотников А. А., романтик и прагматик, держатель руля, пропади бы он пропадом
Ой, ой, ой… А попками-то один хрен виляют.
Женщины, уже по пути на лестницу начавшие меня язвительно обсуждать, вышли из зала и закрыли за собой тяжелую дверь. Они, даже если сердитые, все равно дверь аккуратно закрывают. Это в телевизионных сериалах они ими хлопают, в жизни женщина дом бережет, инстинктивно. Не, идиотки — они в проценте есть, как же без такового… Но тут их нет. Злые, но умные, стервы! Хорошо мне — наругался вволю.
А все равно их люблю.
Вообще для меня Женщина — Чудо. Любая и в любом возрасте. Могу просто смотреть за незнакомой женщиной — безотносительно ко времени, пространству, плотским или духовным исканиям, любоваться самим способом ее общения с этим миром и этими людьми, наслаждаться нескончаемой пластикой движений — для того ей вовсе не нужна натренированная «балетность» или какие-то там липовые «стандарты мягких форм». Узрите, мужчины: руки любой женщины двигаются Единственно Верно, мужик так никогда не сумеет. Эта чарующая микропластика есть во всем и у всех женщин, и она остается с ними до самой смерти. Повторить ее невозможно, забыть не получится… Так что просто научитесь внимательно и с восторгом смотреть на Женщину. Каждую. И вам отверзнется.
Научитесь просто удивляться самому факту, что Женщина есть на свете.
Удивляться — ну как это Природа смогла такое Чудо создать, а? Собственно, это и есть главное Чудо всего сущего, а мы — так, ее дубоватые помощники в выживании. И отказаться от возможности прожить всю жизнь рядом и вместе с любимой Женщиной могут только зеленые морды из НЛО. Ибо не дано им, кривоглазым и плоскодушным. А нам дано. Да.
Ну я тут могу сейчас целое эссе бабахнуть… так что подвяжу эмоции.
Это у меня плановое совещание закончилось.
С женским комитетом.
Диалектика, друзья, диалектика — когда кони сыты, они бьют… ну вы знаете.
Один из вопросов, поднимаемых женкомом, — привлечение к околовоенным делам молодых пацанов анклава. Я не буду тут приводить аргументов наших женщин, любой здравый человек легко представит их себе и публике в полной мере. Понимаю все… Да только нет у нас иного выхода. Мало мужиков для мужских дел. Однако эмоции свое дело делают, и к концу совещания завелись все. Под занавес я честно попытался успокоиться сам и успокоить милых дам, поэтому резко переключился на другой тон и стиль и выдал вот это:
— Да вы, Эльвира Иннокентьевна, делайте как хотите, откосить своего пацана всегда можно. Только вы — Женщина, и с вами мужской вопрос, армия и прочие игры на свежем воздухе не обсуждаются. Просто потому что так не должно быть.
Пауза, пусть прислушается.
— Но я поясню… — преувеличенно вежливо молвил я. — У женщины — любой — есть Главная Задача, и она, очевидно, свята. Удивитесь, однако и у мужчины есть Главная Задача — в смертный час умереть, но спасти женщин и детей. Для того они и есть, мужчины. Для того все мужчины в определенный момент встают на охрану и стоят в ней положенное. Называется это — Отдать Долг. Повезло, и войны на неделе не случилось — иди домой, живи себе дальше, пивцо потягивай. Не повезло — изволь повоевать, ибо больше некому. Выполнил — не выполнил. И все. И весь итог… Без этой функции мужчина просто на хрен не нужен, для жизни на Земле-5 достаточно будет и небольшой группы трутней. Не хотите отдавать в армию или в сталкеры — откосите его, это можно, медики, я вижу, уже готовы вам помочь… Но знайте: вы подкладываете под него такую Бомбу, коей вам, как Женщине, не понять никогда до конца дней своих. А он всю жизнь себя будет осознавать недомужчиной.
