Ознакомительная версия.
Порой Перст Указующий превращался в иные Персты — когда люди стояли, словно бараны, и не двигались с места. Тогда Перст Указующий, дёрнувшись несколько раз по направлению к указываемому предмету, вдруг вздымался вверх и начинал покачиваться из стороны в сторону, превращаясь в подобие Перста Предупреждающего. Но снова никто не двигался с места, не понимая, чего от них хотят, и Перст Указующий начинал качаться вперёд-назад, превращаясь в Перст Грозящий. Но люди по-прежнему боялись — что он превратится в Перст Разящий — и переставали работать в присутствии Перста Указующего. И тот, покачавшись немного, исчезал.
Далее жители планеты поступали сообразно своим разумениям: кто-то возвращал утерянный бриллиант законному владельцу, а кто-то присваивал себе. Кто-то давал корове лекарство, а кто-то подбрасывал дохлую на соседний участок, кто-то закапывал отбросы, а кто-то равнодушно проходил мимо.
Так и продолжалась их жизнь: Перст обращал внимание людей на то, что считал важным и нужным, а люди поступали так, как хотели…
Над одной планетой парило Всеслышащее Ухо. Было оно удивительным: любой видевший его утверждал, что при долгом вглядывании Всеслышащее Ухо кажется составленным из множества маленьких ушей. И может быть именно поэтому оно присутствовало всюду, где находились люди. В любом помещении висело неподвижно под потолком небольшое Всеслышащее Ушко. Кое-кто утверждал, что Всеслышащее Ухо находится всюду, во всех домах и комнатах, в том числе и там, где людей нет. Но это, конечно, было ложью: что делать Уху там, где нет людей и никто не говорит? Что оно будет слушать? Но мнение существовало.
Во всяком случае, там, где появлялись люди, Ухо присутствовало обязательно. Оно внимательно прислушивалось к разговорам, направляясь на говорящего, а если говорило одновременно два или три человека, Ухо выворачивалось особым образом, образуя из себя чуть не целые гроздья ушей, чтобы не пропустить ни слова.
Нельзя сказать, что Ухо никак не реагировало на услышанное: бывало, оно вздрагивало, шевелилось, подёргивалось, а один раз кто-то будто видел, как оно… покраснело. Но этому лжецу, разумеется, не поверили. С чего бы Уху краснеть? Тем более — такому Уху.
Всеслышащее Ухо пробовали пугать — громкими звуками, выстрелами, взрывами. Бесполезно: оно ничего не боялось. К нему обращались с просьбами — оно ничего не слышало. Но обращающиеся продолжали просить, в надежде на то, что, может быть, когда-нибудь их услышат. Пусть не это Ухо, так другое, поменьше. Какая разница?
Уху угрожали — нашлись и такие святотатцы, — но сделать ему ничего не могли, поскольку Ухо было нематериальным и ничем, кроме видимости, не выделялось. Оно было повсюду и всё слушало. Но был ли от этого толк, никто не знал…
Притча об обличающих устах
Над одной планетой висели Обличающие Уста. И не было от них покоя ни днём, ни ночью. Потому что Уста беспрестанно обличали, увещевали, упрашивали, ставили на вид, уговаривали, бранили, бичевали, отчитывали, урезонивали, успокаивали, утихомиривали, упрекали, — словом, воспитывали несчастных жителей планеты, не умолкая ни на минуту.
А когда не обличали, не увещевали, не упрашивали, не ставили на вид, не уговаривали, не бранили, не бичевали, не отчитывали, не урезонивали, не успокаивали, не утихомиривали, не упрекали, тогда они поощряли, вдохновляли, воодушевляли, ободряли, ставили в пример…
И всякий раз невпопад.
Бедные жители планеты не знали, что делать. Скажем, сделает какой-нибудь мальчик доброе дело, а Уста произносят:
— Ты что же это, мерзавец, делаешь? И чему тебя в школе учат?
Мальчик начинал оправдываться, мол, в школе его учат именно этому — переводить старушек через дорогу, а Уста заявляют:
— Ты ещё поговори, поговори у меня!
Или, наоборот, берёт чиновник взятку, а Уста заявляют ему:
— Молодец! Так и поступай в дальнейшем!
Ну, чиновника два раза просить не нужно. Хотя иногда и у него взятка поперёк кармана становилась: не понимал чиновник, то ли Уста иронизируют, то ли издеваются. Ну не могут же столь высокопоставленные Уста взятки одобрять! Он же с ними не делится!
Пробовали жители планеты не замечать Уста — не получилось, уж очень громко те орали. Разве можно не реагировать, если у тебя над самым ухом гаркают:
— От лица службы объявляю благодарность!
А ты всего-навсего «козу» из носа вытащил. Впору обратно запихивать.
Пробовали люди закрывать уши — тоже не получается: друг друга не слышат.
Но потом всё же как-то приспособились, да так и живут: под грубые окрики после доброго дела, да под похвалу за недостойные поступки.
Над одной планетой парила Сияющая Задница. Она светилась ярче солнца, поэтому когда солнце порой заходило за неё, обитатели планеты этого не замечали: у них по-прежнему оставалось светло. И когда солнце исчезло окончательно — то ли ушло, обидевшись, то ли погаснув от старости, то ли его перепродали ушлые космические торговцы жителям одной из Тёмных планет, — этого тоже никто не заметил. А если кто-то и заметил, то не придал значения.
— Зачем нам солнце? — говорили такие. — Когда у нас есть Она… — и они широко разводили руками, пытаясь хотя бы в мечтах охватить предмет своего вожделения. Но, конечно, у них ничего не получалось.
Сияющая Задница парила над миром неподвижно, ничем не выказывая своего к нему отношения. Разве можно считать отношением спорадические выбросы удушливых газов или более существенных вещей? Тем более что это происходило вне всякой зависимости от обращаемых к Сияющей Заднице мольбам и просьбам.
Учёные спорили. Одни утверждали, что подобное положение Задницы прямо указывает на то, что высшие силы игнорируют их планету. А уж как относиться к игнорированию — другое дело.
Другие, наоборот, доказывали, что над теми планетами, от которых Высшие Силы достоверно отвернулись, нет ничего, их небеса пусты. И, значит, попусту возносить просьбы к небесам: реакции не будет никакой.
И поэтому когда Сияющая Задница напрягалась, извергая отнюдь не благородные газы, а иногда и чего-нибудь покруче, такие учёные считали подобное чем-то вроде особого проявления благодати, своего рода Верховным Символом.
— Какой же это символ, когда все задыхаются? — возражали им.
— Кто вы такие, чтобы пытаться познать божественное откровение? — с пафосом возражали заступники Сияющей Задницы. — Может, оно как раз и заключается в том, чтобы выжили самые стойкие?
— А, гм… падающее с неба?
— Но это же удобрение! Для повышения плодородности почвы! — удивлялись апологеты. — Иначе ничего не будет расти!
Да, земли на планете были благодатно-плодородны, они давали по три-четыре урожая в год. Этому же способствовал и мягкий климат — Сияющая Задница излучала не только свет, но и тепло, — а также защищала от губительных космических лучей: на планете не было озонового слоя, а Сияющая Задница притягивала к себе всё и вся.
Жители планеты жили спокойно и счастливо, не опасаясь никакого инопланетного вторжения: Сияющая Задница надёжно защищала планету. Откуда ни пытались подобраться враги, они неизбежно попадали в Задницу.
И пусть из-за Сияющей Задницы не было видно звёзд — кому они нужны, эти звёзды? Спокойная жизнь важнее. Тем более что ни о звёздах, ни об иных мирах обитатели мира Сияющей Задницы даже не догадывались. Откуда им знать о других планетах и звёздах, когда всю жизнь, от рождения до смерти, на небосводе единственно царила Сияющая Задница…
Притча о величественном фаллосе и …
Над одной из планет гордо реял Величественный Фаллос. Ничто не могло смутить его величие: ни грозовые тучи, чёрной шевелюрой клубящиеся вокруг, ни лютый холод заоблачных высей, которые любую гору, дерзнувшую подняться на их высоту, окутывали ледяным покрывалом, замораживая дальнейшее стремление к росту. И ни нескромные взгляды живущих на планете людей.
Фаллос реял над миром, словно недостижимый символ. Он и был символом, идеей данного мира. Немало мужчин и женщин, робко взглядывая на него, вздыхали — одни с грустью и завистью, другие с вожделением и любовью. Ибо равнодушных не было. Немало жён попрекали на брачном ложе своих и чужих мужей, и немало мужей огрызались в сердцах, понимая, что идеала достичь невозможно.
— Ах, если бы!.. — вздыхала женщина, молитвенно прижимая руки к груди.
— Ты будешь на нём, словно свинья на вертеле! — разражался бранью муж.
— Да пусть хоть как муха на булавке, а всё не зубочисткой в зубах ковырять! — парировала жена.
Но были и другие. Молча взирая на маячащий в облаках символ, они не забывали обратить внимание и на находящихся рядом. Эти, по крайней мере, могли ответить взаимностью.
Ознакомительная версия.
