Любо слово Недоборово Ратибору с Крохобором. Ударили по рукам витязи, обнялися. Засмеялися молодецким посмехом, забухали богатырским побухом.
Тут и феодальной раздробленности с княжеской усобицей конец, а кто в сих превратностях древней политики смог разобраться, тот почти Карамзин, то есть молодец!
– Вот так, – свесил распухший язык на плечо Харри Проглоттер, втайне очумевая, как это он умудрился не переврать ни одного имени и не запутаться в совершенно идиотском сюжете. – А сейчас я бы водички хлебнул.
И полез за флягой.
III
Such а lovely place. Such а lovely place...
(«The Eagles»)
Яко гарно миста. Яко гарно миста.
(ВИА «Орлы»).
– Неплохая басня, давно не слышал, – Лежачий Камень был явно растроган.
Джеймс Барахлоу вспылил:
– Тоже мне, Роман Трахтенберг! Всё-то мы знаем, ничем-то нас не удивишь!.. Спорим, я расскажу анекдот, который ты вообще никогда не слышал?
Барахлоу сам себе удивлялся: ему было обидно за Проглоттера и в то же время хотелось самому рассказать что-нибудь этакое.
Не Харри же победитель колледжа Виммбилльдор по байкам! А Джеймс, между прочим, завоевал три кубка «Байкер года».
– Ну, вздорный ребенок, трави помалу, – принял вызов Лежачий Камень.
Джеймс покраснел: он давно не считал себя ребенком. Однако смолчал, успокоился и выдал:
– Пожалуйста. Сидят два комара на потолке спальни. А время ночное уже, стемнело, в общем. Один комар говорит второму: «Ладушки, дружище, хорошо тут с тобой, но поздно уже... Пойду сосну».
– Хех! – скорей удивился, нежели рассмеялся Камень. – Действительно не слышал. Ладно, считайте, что заплатили. Теперь мой товар. Видите на теле горы черную вертикальную полосу? Подойдите к ней вплотную и произнесите заклинание «Пресс спейс-йес» Лифт Дюка Ньюкема и заработает. Вот и всё.
– Спасибо тебе, Камень, – поблагодарил Харри Проглоттер.
– На здоровье, скушал, – едко ответил валун, и Проглоттер сразу же ощутил: Лежачему Камню известно о Шаурме.
– И еще, в качестве бесплатного бонуса за то, что не лепили банальных приколов, мол, под меня вода не течет, – продолжил Камень. – Запомни, тумбочковатый мой Боянчик, не тот червь, которого мы едим, а тот, который нас ест. Правда, это не мой афоризм.
– Это он о ком, о глистах? – шепнул Джеймс озадаченной Молли. Та лишь пожала плечами.
Попрощавшись с Лежачим Камнем, путники за шагали к темной полосе.
– Слышь, анекдотчик? – окликнул валун Джеймса. – А где ты такую байку про комаров подцепил?
– Сам придумал два дня назад, – не оборачиваясь, честно сказал Барахлоу.
– Молоток! Удачи вам всем, бедняжечки вы мои...
Но последних слов Лежачего Камня ребята не расслышали.
– Проглоттер, ты гений! – восхищенно щебетала Козазель. – Дед из русичей, значит?..
– Угу, – Харри смутился, он не привык к тому, что его хвалят.
– А у меня из жигулевичей предки, – признался Барахлоу.
– А у меня из балтичей, – улыбнулась Молли.
– Правда, бабка моя из миллеровичей, а теткин муж из редбуловичей, – признался Проглоттер.
Джеймс потрепал себя за кончик носа и махнул:
– А у меня предки по матери Немироффичи-Водкины...
Дойдя до широкой полосы и сотворив заклятие, Джеймс, Молли, Харри и Йода ощутили, каких понесло вверх. Эльф прижался к ноге Харри. Ровненький квадрат земли, на котором они стояли, поднимался с невообразимой скоростью. Через считанные секунды валун превратился в маленькую беленькую точку. Наконец взлет закончился, и глазам искателей Чвакального Чмошища открылось небольшое селение аграрно-индустриального типа.
Аграрно-индустриальный тип сам вышел навстречу гостям, оставив соху, запряженную механической лошадью (из ноздрей страшной стальной животины валил дым, испуганный Йода еще сильнее прижался к ноге Проглоттера).
– Добром пожаловать, дорогие гости снизу! – хозяин лошади радушно улыбался, протягивая ребятам руку. Ладонью вверх.
Они растерялись.
– Легкое замешательство разделяю ваше, – тихо зашипел Йода. – Но встречающий намекает, что радуется нам не бесплатно.
– Как это?! – очумел Харри.
– А! Это же Жмотляндия. Тут всё за деньги, – догадалась Молли.
Джеймс молча полез в кошель и дал аграрно-индустриальному типу пару шикелей.
Молли нервно постукивала пальчиками по рукоятям кинжалов, рассматривая селение. Несколько домишек, загон для механических лошадей, мельница, лес в стороне...
– Спасибо, чужестранцы, – не снимая улыбки, промолвил тип. – Если вы уже устали, сели-встали, сели-встали, ой, извините, заговариваюсь... Так вот, вашему вниманию предлагается лучший в селении жмотель.
Тип махнул рабоче-крестьянской рукой в направлении стоящего за деревней трехэтажного здания с неоновой надписью «El Coyote» и поковылял обратно к сохе.
– Если всё будет развиваться в том же духе, у нас не останется бабок, – поморщился Джеймс.
Стремительно вечерело, и небо затягивали темные тучи. Ребята хмуро зашагали к жмотелю.
Внутри было почти темно и таинственно. В центре располагалась барная стойка, за которой флегматично «суетился» бармен. Вокруг стояли столы и стулья. На эстраде тусовалась живописная рок-банда, небрежно исполнявшая песню «Вомбат-батяня, батяня вомбат...».
Стены пестрели разными интересными плакатами. Там висели и фото, изображающее небоскреб Vampire State Building, уворачивающийся от огнедышащего дракона, и транспарант «Всё лучшее йетям!», и красочная световая реклама «Только у нас! Мисс Кикимора Мира – 2004!Лук-стриптизер – кто это наблюдает, тот слезы проливает! Факир-шмаглоглотатель! Смертельный номер: человек-труп! Гигантские карлики! Акробаты на кишках! Укротитель дикого аппетита!»
Рядом болталось некое подобие доски объявлений. Висело всего два. Первое носило характер личной переписки: «Девушка, представившаяся Машей! Не бойтесь! Это я! Юноша, представившийся Дубровским» Второе было посерьезнее: «Организация заберет у населения своего сотрудника в нетрезвом состоянии».
IV
Министерство иностранных злодеяний занимало одну из самых высоких башен Цитадели Зла.
Служащие МИЗ часто курили и выбрасывали окурки в окна. Бычки летели вниз и застревали в облаках. Антисанитарно-эпидемиологическая служба ежемесячно выносила благодарность министерству за вклад в загрязнение окружающей среды.
Основной работой министерства иностранных злодеяний были составление и рассылка гадких писем в адреса глав разных государств и международных организаций. Как правило, письма содержали всякие угрозы, оскорбления и прочую грязь.
Затем Хитрус придумал забрасывать письмами парламенты, муниципалитеты и областные суды. Страны, подвергавшиеся атакам министерства иностранных злодеяний, издали первый негромкий стон.
По-настоящему они застонали, когда один из смышленых подчиненных Объегориума изобрел так называемый спам. Пока спецслужбы спали, неутомимые злодеятели писали тонны корреспонденции и рассылали ее простым гражданам.
Жемчужинами коврового письмометания стали весточки от так называемого Центра Иностранного Нерусского Языка (которого реально не существует, но который жаждет обучить всех и вся разговорному нерусскому), предложения купить телефонные и овощные базы мифической Москвы, а также призыв самим включиться в спам-движение: «Мы пошлем вас и вашу фирму по всем адресам!»
Гордилось ведомство Хитруса и менее раскрученными проектами типа рекламы чистки то ли сопел струйников, то ли струй сопляков.
Под этот проект были специально выведены особые почтовые совы, которые прилетали к адресату как бы из ниоткуда и возвращались в никуда. Подвид был назван сованонимайзерки.
