При этом он довольно громко и в широком диапазоне волн твердил одно и то же:
— Пилот грузовика «Цоизит» немедленно перейдите в свободный полет! Повторяю! Пилот…
— Да перешел уж! — в сердцах сказал Виктор и шлепнул ладонью по вирт-панели, от чего по ней побежали беспорядочные огоньки, а корабельный комп вежливо осведомился о том, какие неполадки следует устранить.
— Да никакие! — ответил ему пилот, и комп заткнулся, чтобы не раздражать человека.
Полицейские пристыковались, Виктор предупредительно разблокировал шлюз и впустил нежданных гостей. Вошло четверо каралангов — один из них в штатском. Камилла, едва увидев, кто прибыл, резво убежала в сторону жилого блока. Пилот проводил ее взглядом, нисколько не сомневаясь, что двое полицейских, отправившиеся вслед за ней, в два счета найдут девочку. Потом повернулся и принялся смиренно ожидать указаний от вторгшихся инопланетников.
Караланг в форме внутренних сил держал в руке усмиряющий жезл и угрожающе постукивал им по ладони другой руки. Дескать, не отвертеться тебе, пилот. Узнаешь, как нарушать чужие законы и уложения.
Второй, в штатском, достал карту памяти, вставил ее в стандартный разъем на пульте «Цоизита» и развернул картинку. Вспыхнула заставка с официальной печатью, и гнусавый голос проскрипел обвинения, меры наказания, минимальные права и гарантии. Виктор не стал возмущаться. Официальная процедура — это одно, а настоящие требования — совсем другое.
— Так что вы от меня хотите? — спросил Виктор.
— Возвращения Камиллы на родную планету, — объяснил штатский.
— Ах, вот как! Надеюсь, вы не будете отрицать, что подстроили нашу с Камиллой встречу? Зачем?
Караланг ответил спокойно, не пытаясь увильнуть:
— Мы хотели проверить ее адаптивность.
— Успешно? — язвительность сама прорывалась в голосе Виктора, и он с этим ничего не хотел делать.
— Нет. Мы не можем понять мотивов ее поведения. Но это не снимает с вас вины за ваши действия.
— А провоцирование действий, которые могут привести к нарушению закона, уже не является наказуемым деянием?
— Нет, — вежливо ответил штатский. — Впрочем, если наше общение приведет к положительному результату, обвинения могут быть сняты.
— Ну, ты гонишь! — грубо выразился Виктор. — Как я вам верну Камиллу? Что, посажу в ваш катер и запрещу улетать с вашей дерьмовой планеты?
— Планета у нас чистая, — невозмутимо возразил караланг и перешел на более личное обращение. — Но тебя она послушает. Ты единственный, кого она готова слушаться. Это немного странно, но мы готовы принять от тебя помощь.
В этот момент в проеме рубки возникли двое полицейских, мягко, но упорно влекущих упирающуюся Камиллу.
— Что с ней не так? Обычная девочка, каких, наверно, не счесть в Галактике, — Виктор уже начал уставать от этого бессмысленного разговора. Хотелось закончить его как можно раньше.
— Мы — другие, — ответил караланг. — Не такие, как остальные расы.
— Избранные, что ли? — усмехнулся пилот.
— Можно сказать и так.
— Куда я попал… — сказал Виктор сам себе.
— На чужую территорию, где действуют законы этой территории, — напомнил караланг.
— А я вот сейчас их почитаю! — пообещал пилот. Корабельный комп тут же начал выдавать листки, которые Виктор выхватывал и складывал в пачку.
Караланги ждали. Видимо, они не очень торопились. Способ потянуть время Виктор избрал правильный, но уж больно скучный. Впрочем, несколько пунктов основного закона каралангов можно было применить в создавшейся ситуации.
Пилот откашлялся и, сверяясь с текстом, сказал:
— Вы не имеете права принуждать ее жить так, как она не хочет.
— Все живут одинаково. У нас очень сплоченное общество. В конце концов Камилла вольется в него, как полноправный член.
На пропагандистские лозунги караланга хотелось плюнуть и растереть. Но Виктор придумал иной путь.
— Вот что, — сказал он, вплотную приблизившись к штатскому и ощущая его приторно-шоколадный запах. — Везде. Во всех уложениях. Есть пункт об усыновлении. Так?
Караланг не ответил, еще не понимая, к чему ведет Виктор.
— Сейчас я составлю официальное прошение об удочерении Камиллы, вы его подпишете, как представитель планеты проживания, и я улечу вместе с ней!
Камилла встрепенулась, удивленно посмотрела на Виктора, потом поняла, что он имел в виду, и хлопнула в ладоши.
— Это невозможно, — наконец ответил штатский.
— Да почему же?
— Вы с ней абсолютно различны в биологическом смысле.
— Это не может являться препятствием.
— Ты не сможешь содержать ее. Воспитание ребенка требует больших средств и много времени.
— Справлюсь. А количество средств на счету можете проверить.
— Ты ее не слышишь! — караланг уже начал нервничать.
— Так что? Вы ее хорошо услышали!
— Она погибнет среди вас, людей.
— Нет. Я ее понимаю. Камилла, скажи!
— Да, он понимает, — тихо ответила девочка, напряженно ожидая, чем закончится спор. Даже полицейские ждали.
— И для этого не нужно читать мысли другого и знать досконально все его желания! — Виктор улыбнулся. — Надо всего лишь поступать так, чтобы другому было хорошо и радостно от твоих поступков.
— Караланги живут иначе, — отрезал штатский. — Мы знаем, — он подчеркнул слово голосом, — что кому нужно.
— А я это чувствую.
Спор зашел в тупик. Полицейские переглядывались, и Виктору было непонятно — на чьей они стороне. Сейчас как набросятся, обездвижат и уведут Камиллу. И, предупреждая подобные действия, сказал первое, что пришло в голову:
— Вы ее спросите. Пусть сама решит.
Штатский послушался. Он, глядя в лицо Виктору, спросил вслух у девочки:
— Скажи, Камилла, с кем ты хочешь остаться? С ним? — караланг показал пальцем на Виктора, яростно шевеля щупальцами на лице. — Или с нами, своими родичами?
Камилла склонила голову, прислушиваясь, видно, к мыслеречи сородичей, которую Виктор никак не мог воспринять, и упрямо качала головой. Потом вытянулась во весь свой рост, едва доставая пилоту до подмышки, и сказала нарочито вслух, чтобы и Виктор понял:
— Я останусь с папой. С папой Витей.
Девочка-караланг ухватила двумя руками ладонь пилота и крепко к нему прижалась.
Ярослав Веров
ФИЗИКА ВЕЗЕНИЯ
пьеса в двух действиях и шести явлениях
Автор выражает благодарность Л. Ростиславскому за идею рассказа
Действующие лица:
Джон Баскет, генерал Сил Сдерживания, 63 года.
Иван Ведро, профессор, специалист в области физики информационных структур, 60 лет.
Костик Дж. Чанг, счастливчик, 35 лет.
Официант-сержант, 23 года.
Голоса, Радиоголоса, Пьяницы.
Действие первое Явление первое
Небольшой тир. В тире — Генерал. Он сильно пьян, но кладёт выстрел за выстрелом по мишени. Короткие красные импульсы свидетельствуют, что все они — в «молоко».
Генерал (раздраженно): Дерьмо собачье!
Швыряет в угол разряженный эргострел, берет в руки «магнум парабеллум». Тщательно целится, стреляет. Желтый цвет. Стреляет. Зеленый.
Ага! Что я говорил! Кинетическое оружие есть кинетическое оружие. Ныне и присно…
Голос референта: Господин генерал, к вам посетитель.
Генерал: Кого там черт принес, Донахью?
Голос: Профессор Иван Ведро.
Генерал: Какого хрена?.. Ладно, запустишь через пятнадцать минут.
Голос: Есть через пятнадцать!
Генерал выходит из тира в кабинет. Двери в тир превращаются в зеркало. Генерал расчесывается, одергивает китель. Покачиваясь, скептически разглядывает свое отражение.
Генерал: Дерьмо! Опять нажрался. Антидот принять надо.
Достает из сейфа таблетку, кидает в рот. Энергично трет щеки, смотрит на часы. Входит Профессор.
Профессор: Ба, Джонни, сколько лет, сколько зим!
Генерал: Садись.
Профессор: С удовольствием!
Генерал: Чего тебе, Ваня?
Профессор: Сто раз тебя просил: зови Иван. С твоим саксонским акцентом хорошее русское имя «Ваня» звучит как «Ванйа».
Генерал: Тогда, парень, я тебе тоже не Джонни. Твой вшивый славянский акцент…
Профессор: Сдаюсь, сдаюсь! Помнится, в вонючем белорусском болоте лет сорок назад нам было не до политесов.
Генерал: Твое счастье, что у меня тогда вышел боекомплект.
Профессор (передразнивая): Твое счастье, что у меня тоже вышел боекомплект.
Генерал: Короче, докладывай.
Профессор: Имею счастье доложить: господь бог, как говаривал старик Айнштайн, не играет в кости!
Генерал: Кто такой этот старик Айнштайн?
