– А вы отдаёте себе отчёт, что ваши действия, если ваш новый курсант пострадает, могут быть приравнены к злостному саботажу? Или вы думаете, что в случае чего и его плачевное состояние сможете свалить на бурю? Не вый-дет!
– Не надо мне угрожать! Его плачевное состояние и в самом деле результат смерча, будь он неладен.
– И что ж вы думаете, что сейчас мой пациент встанет так же бодро, как вчера, и побежит на занятия? Да он начнёт блевать при любой попытке пошевелиться! Так что далеко от медблока всё равно не уйдёт.
Ответом было молчание – похоже, собеседник решительной докторши признал своё поражение и теперь пытался с ним смириться. Райан отрешённо подумал, что его вчерашняя бодрость изрядно преувеличена. Сам он с трудом мог вспомнить, как его доставили в училище, как задавали какие-то вопросы, как привели к врачу и уложили на обследование. На вопросы он, кажется, смог ответить – благодаря информации, извлечённой из мозга пилота. Во всяком случае, коль скоро речь сейчас идёт о занятиях, его не раскрыли, план выдать себя за пассажира катера сработал успешно. Надолго ли, вот в чём вопрос.
– Ладно, – наконец сказал мужской голос. – Неделю, не больше.
Раздались шаги, зашелестела открывшаяся и закрывшаяся дверь. Райан остался в одиночестве и с облегчением прикрыл глаза, намереваясь снова поспать. В сон клонило постоянно, вчера он едва дождался окончания осмотра и, кажется, уснул даже раньше, чем его уложили. Вот и сейчас сознание мгновенно поплыло, и Райану уже даже начало что-то мерещиться, но тут в голове словно сработал тревожный маячок. Что-то важное произошло с ним совсем недавно, что-то, что он рискует забыть и упустить, если сейчас снова заснёт… Что-то, услышанное во время разговора? Нет, раньше. Сон!
Сон, достаточно яркий и чёткий, детали которого, правда, уже успели стереться из памяти, но основное Райан помнил достаточно хорошо. База – здесь, на Аиде. Атака дейнебов, высадивших десант. Теперь начав вспоминать, Танни уже не сомневался, что это был не просто сон, а сон-воспоминание, как и те, в которых фигурировала Тёмная звезда. Правда, на этот раз она в его видениях не появилась, но зато теперь Райан был уверен, что действительно участвовал в Дейнебской войне. И не в последнем чине.
Но ведь… Это невозможно!
Почему невозможно? – спросила одна часть его разума, в то время как другая, и ранее заставлявшая его бездумно отрицать своё участие в прошлой войне, теперь твердила: невозможно, и всё! Когда-то Райан уже задумывался над причинами своей уверенности, но так и бросил, занявшись делами более насущными. И вот теперь он словно раздвоился, и пока одна его половина безоговорочно верила проснувшимся воспоминаниям, другая яростно сопротивлялась новому знанию. Лейтенанту начало казаться, что он и вправду распадается на части, что где-то внутри его разума появляется разлом, настоящая чёрная дыра, в которую его начинает засасывать, а он пытается удержаться, сам не зная, за что ему цепляться – не то за пробудившуюся память, не то за уверенность, что она ложная. Он не услышал писка приборов, – контролировавших его состояние, и пришёл в себя только тогда, когда в его руку воткнулась игла.
– Что случилось? – над ним склонилось встревоженное лицо женщины лет сорока. Судя по голосу, это она спорила с пока неведомым Райану капитаном.
– Сон… – Райан поморгал, пытаясь сфокусировать расплывающееся зрение и чувствуя искреннюю благодарность за то, что его выдернули из этого состояния. – Кошмар…
– Не думай о нём, – посоветовала врач. – Просто поспи, не мучай себя. Хочешь, я дам тебе снотворного?
– Подождите. Катер, на котором я… Там кого-нибудь ещё нашли?
– Нет, Френсис, – качнула головой докторша, и Райан вспомнил, что это было одно из имён, извлечённое из памяти пилота, и именно им он назвался вчера. – Впрочем, они особо и не искали, только убедились, что никого живого, кроме тебя, в катере нет. Буря усилилась, и вести работы стало трудно. А напрягаться ради мёртвых тут не особо принято.
Бури на Аиде, всплыло в памяти. Даже малые космические корабли опасались подниматься в это время, так велик был напор ветра. Что уж говорить обо всех остальных видах транс-порта.
– И как долго она будет продолжаться?
– По прогнозам – неделю или около того. За эту неделю я как раз поставлю тебя на ноги, так что ты сможешь с ними попрощаться, когда привезут тела. Вернее, – цинично добавила она, – с тем, что от них к тому времени останется. А теперь спи.
Врач ушла, приглушив свет ещё сильнее. Райан откинулся на подушку и прикрыл глаза. Новость хорошая – раньше, чем через неделю, его не разоблачат. Новость плохая – раньше, чем через неделю, ему отсюда не выбраться.
7
Доктор Белль поставила его на ноги за шесть дней. Все эти дни Райан провалялся в лазарете, решив отодвинуть все проблемы, в том числе и со своей памятью, на задний план. У него ещё будет время ими заняться и получить помощь в наведении порядка в своей голове. А пока нужно было набраться сил, чтобы быть готовым. К тому, чтобы уйти отсюда как можно скорее. И к тому, чтобы всё же попытаться сделать то, зачем он сюда пришёл. Не только люди, облучённые Тёмной звездой, могут быть упорными в достижении своей цели.
На исходе шестого дня за ним пришли – тот самый капитан, который спорил с доктором и которого Райан узнал по голосу, и ещё один, в форме охраны, чьё лицо показалось Райану смутно знакомым. Танни напрягся было, – пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог видеть этого человека, но тут же расслабился и бросил это дело, вспомнив, что решил беречь силы. Уточнив у госпожи Белль, действительно ли пациент настолько здоров, что может приступать к занятиям, капитан вывел Райана из лазарета. Второй человек шёл сзади.
Безликие коридоры были пустыми, лишь изредка им попадались люди, и все как один – псионики. И курсанты в форме без нашивок, и неизменно сопровождавшие их офицеры одинаково молча салютовали сопровождающим Райана. Это и походило и не походило на ставшее родным за полтора года училище имени Эстевес. Что-то давящее было в этой тишине, что-то такое витало в воздухе, напоминая – здесь, именно здесь, совершается насилие над личностью пленных, именно здесь им внушают, телепатически закладывая в подкорку, ненависть к своей бывшей родине. Вернее, напомнил себе Райан, ненависть к врагам Альянса. Именно с такой формулировкой.
Здание явно было невелико. Они спустились по лестнице на пару пролётов и оказались перед дверью с табличкой. Их ждали: стоило капитану приложить руку к сенсору, как дверь распахнулась. Внутри оказался небольшой кабинет, за стоявшим напротив двери столом сидел грузный человек в генеральской форме. Райан невольно подтянулся.
Генерал окинул вошедших взглядом маленьких, но пронзительных глаз под нависшими бровями и сделал знак рукой – подойди, мол. Райан шагнул вперёд, капитан пропустил его и вместе со вторым встал за его спиной. Некоторое время генерал осматривал вытянувшегося перед ним курсанта, потом скривил губы и опустил глаза на лежащий перед ним планшет. Госс, напомнил себе Райан, начальника училища зовут генерал Госс.
– Френсис Дэнсон, офицер связи с эсминца «Победитель», – неприязненным тоном произнёс генерал.
– Так точно, сэр.
– Попал в плен три месяца назад, в бою над Новой Бенгалией.
– Да, сэр.
– Что ж… Готов приступить к занятиям?
– Готов, сэр.
– Экий ты покладистый, – хмыкнул генерал. – Все бы такими были…
Он замолчал, что-то печатая в планшете. Райан, пользуясь случаем, осмотрелся. Кабинет был мал и как-то подчёркнуто аскетичен. Только необходимая мебель, ковра на полу нет, безделушек и лишних вещей на столе – тоже. Словно здесь считается хорошим тоном демонстрировать, что мы де выполняем свой долг и больше ничего нас не интересует. Единственное, что можно было бы счесть украшением, это два портрета на противоположных стенах. – Справа от хозяина висел портрет черноволосого человека лет тридцати пяти – сорока, в адмиральском мундире при всех регалиях, с довольно хищным выражением лица. Напротив него находилось изображение мужчины примерно тех же лет, тоже в адмиральском мундире, но без многочисленных орденов. Его волосы отливали тусклым золотом, а взгляд серых глаз, устремлённый вперёд, был скорее задумчивым.
