Исследование Галактики из нашей системы.
Использование Солнца как гравитационной линзы.
Хэмиш не вполне понимал эту концепцию. Но всегда можно было попросить объяснений у Лейси. Я ведь начинал с изучения науки, прежде чем превратиться в овода-критика. Певца воображаемой судьбы.
Но оставался один жгучий вопрос.
Почему я?
Почему мы? Почему бы не послать десять миллионов роботов – пусть столетие за столетием собирают сведения; роботов можно запрограммировать делать это хорошо и получать от этого удовольствие.
Должно быть, технология производства кристаллических зондов с заключенными в них виртуальными личностями идеальна для сбора и обработки данных. Он смотрел на своих коллег-АМЛ и отчетливо понимал, почему выбрали кое-кого из них. Птицаженщина, например, могла одной левой справляться с огромным количеством чисел.
А Лейси – вся прошлая жизнь вела ее к этому. То же самое с Эмили, Сингхом, Посланцем, М’м пор’локом и другими учеными. Они уже поняли задачу и готовы ее решать.
На другом полюсе те, кого Хэмиш считает бесполезными, особенно в таком полете: олигархи и их прихлебатели, которые оказались на корабле, потому что он построен на их деньги. Они веками могут играть в волшебство на нижних уровнях, не заботясь о том, что цель у их экспедиции сменилась.
Ну ладно. Но почему на борту Ом?
Хэмиш взглянул на Особо Мудрого: тот по-прежнему расхаживал, что-то гневно бормоча, – и понял.
Когда поступят данные о далеких звездных системах, мы многое поймем, наблюдая за ним. Даже если Ом попытается нас обмануть, в нашем распоряжении будут десять миллионов его версий, чтобы сравнивать и делать выводы. Со временем мы разведаем все их пути, проникнем на самые глубокие уровни его программирования, возможно, разработаем детектор лжи для артиленов.
Хэмиш улыбнулся, зная, что это будет одна из его ролей.
Никто лучше меня не умел «копать». Я буду его главным палачом!
И тем не менее…
Все ли это?
Единственный способ для него оказаться полезным?
Возможно, от меня ждут, что я присоединюсь к плейбоям там внизу.
Такая возможность его рассердила. Он посмотрел на Лейси.
– Ни за что. Я один из владельцев «ключа»!
Четверо одновременно произнесли ключевое слово, запустив превращение корабля в телескоп. Это означает, что он важен, даже незаменим. Но почему?
У него должен быть какой-то талант. Мастерство, которое осталось при нем. Что-то такое, что он делает особенно хорошо.
И, конечно, совершенно очевидно – что.
98
Открытие
Ваша миссия – большой телескоп
За тридцать пять лет до старта вашего зонда, помимо десяти миллионов в операции «Перспектива», гораздо меньшем эксперименте, в зону между Нептуном и Плутоном были отправлены 64 примитивные капсулы. Зачем? Проверить идею и возможность эксплуатации каприза природы.
Еще раньше, в начале двадцатого века, Эйнштейн показал, что тяжелые объекты вроде звезд и скоплений искажают пространство вокруг себя, сгибая проходящие мимо волны. Эффект гравитационной линзы позволил астрономам заглянуть за несколько массивных галактик и увидеть объекты столь далекие, что их свет начал свой путь на заре времен.
До сих пор такие возможности были лишь счастливой случайностью, зависящей от астрономического положения. Сами мы не могли выбирать, на что смотреть.
Затем итальянский астроном Клаудио Макконе выдвинул необычное предложение. Мы можем создать собственную гравитационную линзу, очень близко к Земле и готовую к использованию.
Наше Солнце. Расчеты показали, что масса Солнца искривляет пространство, подвергая рефракции любое излучение, проходящее мимо его поверхности, так что в нескольких особых точках в фокусе оказываются очень далекие объекты.
Самая близкая и самая доступная такая область находится между орбитами Урана и Нептуна, на расстоянии от двадцати двух до тридцати астрономических единиц от Солнца. Но в этой зоне собираются лишь особые виды излучений. Только гравитоны и нейтрино. Тем не менее экспедиция была отправлена, и шестьдесят зондов доставили бесценные данные о происхождении Солнечной системы.
Эта экспедиция ничего не рассказала нам о далеких цивилизациях и не ответила на самые важные вопросы. Но концепция подтвердилась.
Мы также установили, где находится вторая, гораздо более далекая зона. Оболочка, в которой Солнце собирает в фокус другой вид излучения.
Тот, что называется светом.
99
Высшая оценка
Конструкция Большого Телескопа становилась ясна Лейси. Десять миллионов кристаллических зондов, и каждый направляет свое стокилометровое зеркало на Солнце, всматриваясь в искаженный свет далеких звезд и планет, усиленный тяготением Солнца. Слабое тонкое кольцо, описывающее огненный шар.
Эти диски будут по очереди закрывать Солнце, позволяя свету далеких звезд проскользнуть к нашему большому зеркалу и попасться. Настоящий подвиг, связанный с бесчисленными корректировками.
Гравитационные линзы дают не классические изображения, а смазанные накладывающиеся изображения далеких точек, с «фокусировкой» на громадном расстоянии, от пятисот до нескольких тысяч астрономических единиц.
Продолжая охоту за сокровищами, мы будем изучать край закрывающего Солнце кольца сотнями способов, из разных районов. Некоторые изображения могут промелькнуть за миллисекунды при пролете через g-пункты. Другие потребуют многолетних наблюдений, сбора сведений; мы будем слать домой данные, которых не собрать всем приборам Земли. А ведь мы только один компонент из десяти миллионов, и каждый смотрит мимо Солнца под разными углами. Вместе составляя величайший телескоп.
Лейси завидовала зондам, вылетающим от центра галактики. Они увидят множество фантастических объектов вроде черной дыры посреди Млечного Пути. Посланец тоже был разочарован тем, что корабль никогда не увидит планету Турбулентность. Но Земля обещала поделиться результатами. Рано или поздно какой-нибудь зонд отчетливо увидит родину Посланца, почти как через улицу. Лейси надеялась на добрые вести, и не только ради своего друга.
Хорошо иметь в холодном космосе союзников.
Ей нужно отдохнуть. Как оказалось, АМЛ нуждались в сне. Поэтому Лейси отправилась в свой коттедж на уровне Один Миллиметр и вызвала ночь, чтобы та поглотила дом. Но, взбудораженная напряжением дня, не могла уснуть и расхаживала по дому. Создала свежие цветы в ящике на подоконнике. Поправила снимок Хакера с его любимыми дельфинами, исследующими собственный поразительный фронтир. Совсем другая история.
Одно из преимуществ того, что мы остались в Солнечной системе. Я смогу получать известия о своих сыновьях, их детях и внуках. Я не могу услышать их самих: ужасно, когда тебя преследуют десять миллионов призраков давно умершей бабушки! – но все же надеюсь, что время от времени они будут пересылать снимки.
Бабушка. Ее последние прижизненные воспоминания – морщинистая сухая кожа. Сколько хрупкости, боли, как ее раздражали те, кто говорил комплименты ее «дерзости». Она думала, что проснется здесь старухой, такой же, какой была, когда ее копировали.
А что сейчас? Сейчас она чувствует себя бабушкой меньше, чем когда-либо. Даже в молодости она сгибалась под бременем чужих ожиданий. Жизнь светской львицы, модницы, преследуемой папарацци, которые льстили ей, отвлекая от высших стремлений. Чуть более благодарная жизнь невесты, жены и матери. А в глубине души – несмотря на все эти отвлекающие вещи – сознание: «Я могла бы сосредоточиться на великих вещах. Прекрасных вещах».
Но сейчас я основной участник важнейшего научного исследования! И чувствую себя…
