— Мэм, виноват, мэм, но тут эти, как их, труботяги своё приклепали, меня не спросив! Не подобраться мне теперь к патрубкам, не протиснуться! Совсем головы у парней нет! Тут теперь заклёпки отрубать придётся!
На лице госпожи старшего боцмана отразилось всё, что она думает и о коке Джоне Сильвере, и о неведомых Молли труботягах, и вообще обо всех, кого по их криворукости она бы точно не подпустила к «Геркулесу» и на выстрел четырнадцатидюймовки. Она нахмурилась, сжала губы и явно собиралась ещё и сплюнуть, когда взгляд её упал на недвижно застывшую и глядевшую на неё с немым восхищением Молли.
— Старайся лучше, Сильвер, брюхо втяни, и всё получится! Разъелся ты у меня, смотрю!.. Так, а эт–то что ещё тут за явление в коробочке? — Она уставилась на Молли. Брови сошлись к переносице. — Что это за пигалица прыгает тут возле моего бронепоезда?
— Мэм, Мэгги, с вашего разрешения, мэм! — отрапортовала Молли, вновь воспользовавшись именем сестры сгинувшего Сэмми.
— Мэгги? — Боцманша упёрла руки в боки. — И что же это ты тут делаешь ночью, Мэгги?
— Мэм, прошу прощения, хотела… стать юнгой, мэм!
Боцман громко фыркнула.
— Юнгой! Нет, вы слышали: пигалица стоит передо мной и заявляет, что хочет стать юнгой?! Да ещё и кошку свою притащила! Клянусь моей митральезой, давно я так не смеялась!
— Мэм! — снова донёсся из глубин бронепоезда голос кока Сильвера. — Мэм, никак не просунешься тут, мэм! Говорю вам, не подлезть мне тут! И никому не подлезть тоже, мэм! Трубы сбивать надо! Наклепали без ума, мэм, вот кому линьков прописать!
— Ты меня не учи, что делать, Сильвер! — громыхнула госпожа боцман. — Кому линьки прописывать — без тебя решу!
— Я… — начала было Молли, но тотчас же была оборвана.
— Ко мне обращаясь, к старшей по званию, первое и последнее слово какое должна произносить?! Субординации не знаешь! А ещё в юнги собралась! Принцесска, тоже мне!
— Мэм, виновата, мэм! — поспешно выпалила Молли. — Мэм, я не принцесска, мэм, я…
Госпожа старший боцман перебила, глянув на Молли с прищуром:
— Много вас тут таких ходит, кому или приключений на собственную задницу захотелось, или кто решил, что на моём бронепоезде лишний шиллинг заработает! Мол, не принцесска, говоришь? А ты знаешь, что юнга не просто так спит да ест, а и кой–чего уметь должен? Ты–то вот, пигалица, небось гайку от шайбы не отличишь! А уж двухрожковый ключ от торцевого и подавно!
— Мэм, никак нет, мэм, отличу! Шайба — она плоская, подкладывается под гайку или под болта головку, нужна, чтобы опорной поверхности было больше! Когда больше площадь, то и затягивать можно сильнее, гайка меньше отходить станет. Гайка же…
— Хм… Ладно, хорош. Верно сказала, да всё равно слабо верится, что сдюжишь, уж больно ты пигалица! Впрочем, ладно. Эй, Сильвер! Что там у тебя?
— Мэм, пока ничего, мэм! Виноват, мэм, но никак мне руку там не выгнуть!
— Вот толстяк неуклюжий!.. — Госпожа старший боцман досадливо скривилась. — Э, вот что, пигалица. Ты вот говорить–то начала мне тут верно, а ключ–то гаечный в руках хоть когда держала?
— Да! Конеч… Ой, мэм, виновата, мэм! — выпалила Молли. — Мэм, так точно, ключ гаечный в руках держала!
В поездках с папой на его дрезине поневоле научишься многому, а Молли ещё и старалась, как могла.
— Хм. Ну а коль так, то сейчас тебя в деле и проверим!
Ой–ой, что, уже испытание? Молли не ожидала, что это случится так быстро, однако раз уж назвалась юнгой — придётся соответствовать!.. Ох, только б не перепутать ничего со страху. Это не контрольная в школе, тут пересдач не бывает…
Она резко выдохнула, шагнула к узкому, почти отвесному трапу, взялась за холодные поручни. Диана — за ней. Лестница её явно не смущала.
— Хм! Давай, пигалица, говорю тебе. Залезай. А это чудо хвостатое куда?.. — нахмурилась было госпожа боцман.
Действовать пришлось очень быстро.
— Мэм, кошка моя, мэм! Крысоловка, каких поискать, всех крыс на «Геркулесе» передушит! Она их знаете как, р-раз — и за загривок!..
— Хм! Так уж и всех и передушит, — усомнилась боцманша, но более возражать не стала, и Диана в единый миг бесшумно взлетела по ребристым ступенькам.
— Мэм, спасибо, мэм! — быстро, как только могла, оттараторила Молли.
— Хм! Ну, посмотрим. Лезь, пигалица, кому говорю?!
Не помня себя от счастья, Молли проскочила прямо в распахнутую дверь.
Жёсткий высокий комингс. Полумрак внутри бронева- гона — узко и тесновато, железные дырчатые сиденья с привязными ремнями. Стены покрывает, словно шкура неведомого зверя, вязь самых разных труб, тонких и толстых, начищенно–медных и затянутых белой теплоизоляцией. Краны, вентили, штурвалы и штурвальчики.
— Сюда давай, пигалица!
Ещё одна броневая дверь. В этом отсеке — камбуз. Как здесь умудрялся поворачиваться весьма нехудой кок Джон Сильвер, Молли уразуметь не могла. Ноги его, обутые в ботинки с грязными обмотками, под немыслимым углом торчали из–за края железного ящика с дверцей, надо полагать, того самого духового шкафа.
— Вылезай, Сильвер! Кому говорю, вылезай!
— Мэм, да, мэм! — донеслось приглушённое из недр жуткого аппаратуса.
Устройство было сплошь опутано трубами, как и почти всё внутри «Геркулеса». Ноги Джона Сильвера задёргались и задрыгались.
— Ты там застрял, что ли? — мрачно осведомилась госпожа боцман.
— Мэм, никак нет, мэм! — Джон Сильвер кое–как выполз наружу. И разинул рот, глядя на Молли.
— Вот сменщицу тебе привела, — небрежно бросила боцман. — Давай, пигалица! Надо пролезть вот в эту щель, там будет труба вдоль два и две пятых дюйма, между ней и полом идут три патрубка, вентили на них надо скрутить. Ключ держи! Разводной, видишь? Обращаться умеешь?
— Мэм, так точно, мэм!
— Ну, давай тогда, пигалица.
— Мр–ряу!
— А тебе чего, существо хвостатое? За хозяйку боишься?
— Мр-р… — прыжок и цап! — Пи–и–и… — мгновенно затихшее.
— Мэм, она крысу словила, мэм!
— Вижу, что не кролика, Сильвер! Так, если она эту крысу сейчас мне на сапог поло… хм, умная какая кошка, в эллинг потащила.
— Мэм, её зовут Диана, мэм! И она замечательно ловит крыс, мэм!
— Это ты мне уже говорила, пигалица! Хватит болтать, полезай давай! Потом кошку свою нахваливать станешь!
— Мэм, есть, мэм!
Всунуться в щель оказалось непросто даже для Молли, с её худобой и гибкостью. Света почти не было, нашаривать патрубки и вентили пришлось на ощупь. Ключ так и норовил вывернуться из пальцев, да ещё и ободрать костяшки.
— Мэм, да не сможет она, мэм, говорю же, надо заклёпки срубать…
— Помолчи, Сильвер! Иди лучше посмотри, куда эта кошка с крысой направилась. Если тут у моего порога жрать начнёт — ух, и пну ж я её!
— Мэм, есть, мэм… — судя по голосу, перспектива следить за кошкой Сильвера не очень обрадовала.
— Ну как ты там, пигалица?
Молли что было сил потянула ключ на себя. Последняя гайка никак не поддавалась.
— Мэм… сейчас… мэм… ой!
Гайка внезапно провернулась, кулак Молли врезался в стальную переборку.
— Ы–ы–ып!
— Не ной! — тотчас рявкнула госпожа боцман. — Что, ручку оцарапала?! У нас такое сплошь и рядом! А ещё в юнги хочет!
— Мэм… всё в порядке, мэм… задание… выполнено, мэм!
— Хм. Ну, вылезай тогда и вентили не забудь! А то бросишь ещё там на радостях…
…Молли стояла, вытянувшись, как только могла, перед госпожой боцманшей. Рядом отирался кок Джон Сильвер, доложивший, что «кошка–то, мэм, крысу и впрямь за ворота эллинга утянула!».
— Хм! Сумела, пигалица, сумела. А кроме ключей и шайб ещё что–нибудь знаешь? Может, ты ещё и в паровых машинах разбираешься?
— Мэм, так точно, мэм! Немного, мэм, разбираюсь, мэм!
— Хм-м. А в чём именно? Ну, например, чем коробчатый золотник отличается от цилиндрического? Только не говори, что один — в коробке, а другой — в цилиндре!
— Мэм, цилиндрический золотник, в отличие от неуравновешенного коробчатого, уравновешен и имеет два поршня на общем штоке… — Молли понеслась на всех парусах.
Джон Сильвер и госпожа боцман обменялись выразительными взглядами.
— Хм… А скажи–ка мне, пигалица… какие трубы в паровозном котле шире — дымогарные или жаровые?
— Мэм, жаровые, мэм!
— Хм–м–м. А почему, пигалица?
— Мэм, потому что дымогарные трубы служат только, чтобы дым выходил, а в жаровых трубах ещё и трубки пароперегревателя, мэм!
— Хм! Откуда ж ты на мою голову свалилась, пигалица по имени Мэгги?
— Из… мэм, из Норд—Йорка, мэм!
— А где твои родители, пигалица Мэгги из Норд—Йорка?
— Они… они… — Молли опустила голову. Врать сразу не хотелось.
— На замарашку ты не похожа, — продолжала госпожа боцман. — На уличную попрошайку тем более. Вещички на тебе все новые, добротные, недешёвые. — Она вдруг наклонилась к Молли, заглянула в глаза, но выражение лица её отнюдь не было строгим, недовольным или злым. — Признайся, сбежала?
