Однажды она шла по «тропе здоровья» — асфальтовой дорожке для бега, — через сырой октябрьский лес. Дождливая погода распугала редких в эту пору любителей бега. На тропе было одиноко. Опавшие листья почти сплошь засыпали дорожку. Полуголые деревья с пожухлыми остатками листьев, обступавшие «тропу здоровья», навевали щемящую тоску. Оксана остановилась, слушая тишину осени. Она смотрела на безжизненный лес, и ей казалось, что ЭТО ее родное, ее дом, ей хотелось забрать ЭТО с собой, чтобы оно было с ней всегда, ей хотелось навечно остаться здесь, раствориться в этом лесу, стать его хранительницей. Оксана свернула с асфальтовой дорожки на одну из многочисленных тропинок, уводящих в лес, и побрела, невзирая на раскисшую грязь, хлюпавшую под ее аккуратными туфельками.
Забросив занятия, Оксана уехала на неделю в деревню и каждый день бродила по лесу, чем постоянно внушала беспокойство своей бабушке, которая каждый раз выговаривала Оксане за ее продолжительные прогулки в одиночестве.
Оксана вернулась в город. На душе была все та же неприкаянность, но что-то изменилось в ней, — грусть, тоска и безнадежность теперь мягче лежали на ее сердце.
Оксана совсем забросила учебу, ей ничего не хотелось, было все равно. У сокурсниц началась предсессионная лихорадка, а Оксана оставалась равнодушной и безучастной, проваливая одну контрольную за другой.
Приближалась зачетная неделя, и настал момент, когда Оксана спросила себя: «Что же дальше? Если продолжать в том же духе, я не смогу сдать сессию. Бросить институт, пойти работать? Можно прожить и без высшего образования, как живут миллионы других. Нет! — почему-то уверенность в том, что ей надо учиться, была твердой. — Пора взять себя в руки!»
…Сбитая с ног мощным толчком, Оксана лежала на земле и смотрела на переплетение ветвей вверху: «А где же рысь, что прыгнула на меня?»
Оксана резко поднялась, не ощутив никаких усилий, и это ее движение было подобно разгибанию сжатой пружины, но… Она, вдруг, поняла, что не может встать на ноги, — она просто не умеет этого делать! Да и зачем, ведь на четырех гораздо удобнее! Взглянув на свои руки, она увидела огромные кошачьи лапы вместо них, — она сама стала рысью! Переступая всеми четырьмя лапами, она двинулась по тропинке. Вот здорово! Какая свобода движений! Какая легкость в теле! Ее уши наполнились морем звуков, обоняние улавливало тончайшие запахи, глаза различали мельчайшие детали в сумраке леса. Она свернула с тропинки и не спеша двинулась, легко пробираясь через непролазный кустарник, в глубь леса, приглядываясь, прислушиваясь и принюхиваясь.
Густая сумрачная чащоба леса больше не казалась враждебной, пугающей, таящей угрозу, она была здесь хозяйкой и хранительницей этого леса. Она носилась с невероятной быстротой через невероятные чащобы и буреломы, играючи совершала прыжки, легко взмывала на вершины самых высоких деревьев, прыгала с дерева на дерево. Глаза, уши, нос и еще какое-то неведомое чувство рассказывали ей о том, что происходит в лесу в радиусе нескольких десятков метров вокруг нее! Она наслаждалась свободой, движением, ловкостью, неутомимостью!
Уши уловили шуршание в вервях, сфокусировав зрение, она разглядела птицу. Оксана не знала, как называется птица, но тело рыси знало, как к ней подкрадываться. Ближе, еще ближе… Почувствовав неладное, птица забеспокоилась и улетела, взмыв на несколько метров вверх, рысь перехватила ее на взлете и мгновенно расправилась с ней… Это было не убийство… Она не чувствовала ненависти к своей жертве, она не желала смерти этой птицы. Просто она была рысью. Только человеческий ум разделяет вещи и поступки на хорошие и плохие. Почему, чтобы жить, хищник должен лишать жизни других?! Это не убийство, — великая загадка природы…
Оксана проснулась удивительно отдохнувшей и бодрой. Давно она не высыпалась так хорошо! Сегодня воскресенье. В понедельник зачет. Ей нужно проштудировать гору конспектов и пару учебников. Раньше только сам факт этого ввергал ее в уныние, но сегодня на душе было на удивление легко. Оксана одела спортивный костюм и вышла на первую в своей жизни пробежку. Она не принуждала себя, просто ей вдруг захотелось движения, и поэтому ей бежалось легко и радостно. Морозный декабрьский воздух наполнял тело бодростью, приятно опалял лицо прохладой. Она вернулась домой освеженной, полной сил и принялась за свои дела.
Оксана успела сдать все зачеты до начала экзаменов, а затем один за другим сдала экзамены на «хорошо» и «отлично». Это была самая легкая сессия за все время учебы в институте. Оксана сама себе удивлялась, — она понимала учебный материал гораздо быстрее и свободнее чем раньше, и он запоминался сам собой. У нее появился какой-то азарт, ей стало интересна эта жизнь в напряженном темпе, чего раньше не было. У нее появилась неукротимая энергия сделать дело. На экзаменах она волновалась гораздо меньше. Она часто устраивала пробежки и прогулки в лес, и возвращалась отдохнувшей и набравшейся сил. И еще, иногда ее снились чудесные сны, в которых она была хозяйкой девственного дикого леса, большой сильной кошкой, свободной рысью. Да она всегда ей была, просто раньше не знала.
После сессии она уехала на все каникулы в деревню. Там она достала с чердака старые лыжи двоюродного брата и открыла для себя радость еще одного нового вида движения, а, приехав в город, упросила родителей выделить ей денег на покупку собственных лыж.
Оксана записалась в секцию каратэ. Месяц занятий ее учили двум стойкам, трем блокам и двум ударам. На каждой тренировке шлифовались одни и те же приемы. Такая система тренировок не давала раскрыться ее внутренней сути, а, напротив, подавляла ее. И Оксана бросила каратэ.
Была суббота, веселый мартовский день. Закончились занятия в институте, и Оксана не спеша брела по улице с наслаждением вдыхая сырой весенний воздух, подставляя лицо ласковому солнышку. Грязный мартовский снег и мутная вода ручейков вещали о неизбежном торжестве жизни, приходящем на смену к гибельным холодам зимы.
Оксана без всякой цели остановилась перед афишной тумбой, увешанной обрывками объявлений, хаотически наклеенными друг на друга. Взор скользнул по обыденным «куплю», «продам», «сниму», «сдаю», к старой афише театра и зацепился за причудливую вязь строчек, выполненных под древнеславянское письмо. Оксана вгляделась внимательнее: «Клуб Древнерусских Ратоборств приглашает посетить соревнования по славяно-горицкой борьбе, номинация — штурмовой бой». На афише стояло сегодняшнее число. Спешить некуда, завтра выходной. Оксана была заинтересована обилием не совсем понятных слов, раньше она о таком ничего не слышала. Адрес места проведения соревнования был указан на афише.
Увиденное поразило Оксану настолько, что она сразу забыла обо всем. Бойцы бросались друг на друга, непрерывно атакуя градом ударов; сцепившись, падали на пол и продолжали бой. Здесь не было места искусственности, условности, лжи, лицемерию, цинизму, — только беспощадная правда рукопашной схватки, простая как жизнь. Оксана ощутила, как что-то пробудилось внутри, что-то первобытное шевельнулось упругим кошачьим телом, дрогнуло веко, приоткрыв желтый кошачий глаз, блеснув оскалом игольных клыков.
Позже, на тренировках, Оксана узнала, что в языческой древности у каждого русского воина был тотем-покровитель, — животное, которое давало силы выходить из самых сложных ситуаций. Рысь по-древнерусски называлась люта.
Солнечный луч коснулся лица Оксаны, она проснулась, глянула на циферблат будильника, — прозвенит через пять минут, — нажала на кнопку выключения звонка. Позади третий курс филфака, позади сессия, зубрежка, бессонные ночи перед экзаменами, — все это позади, на душе легко, свободно и радостно, впереди лето — любимая пора. Сегодня они едут за город, на лесной пруд. Едут втроем, — Оксана и Катька со своим Женей.
Денек выдался солнечный. Отдыхающих было пруд пруди. Искупавшись по несколько раз, вдоволь наплававшись, нарезвившись в воде, отдохнув на бережку, немного перекусив, друзья принялись ставить палатку, — ведь они приехали с ночевкой!
По мере того как угасал долгий летний день, отдыхающие разъезжались, и к десяти часам вечера на берегах пруда остались только тройка друзей да компания молодых парней, расположившаяся метрах в пятидесяти дальше по берегу около своих двух автомобилей. Оттуда доносились грохот магнитофонной музыки, совсем неуместной здесь в это время, да пьяные выкрики с матерным отголоском.
Эта психо-звуковая какофония, — побочный продукт социума, — казалось, заняла здесь главенствующее положение, отодвинув на второй план естественные природные звуки. Но это только казалось. Природа молча сносила надругательства человека над ней. Она всегда молчит, до поры…
Настал момент, когда у пьяной компании возникло желание разбавить спиртное чем-нибудь более пикантным, тем более, что они давно заприметили неподалеку возле костра у палатки двух представительниц другой половины человечества — прекрасной, но слабой в сопровождении какого-то студента. Кореша почувствовали себя несправедливо обделенными и, дернув еще по стопке, не спеша, двинулись наводить справедливость.
