— Похоже на то. — Согласился Армата. — Но не станешь же ты утверждать, что этот поверенный секретарь и является тем таинственным Шпоном?
— Конечно, нет! Он слишком мелок для такой фигуры. Да и не стал бы Шпон лично встречаться со своими резидентами. Тут надо брать выше! — заметив, что я согласно киваю головой, Малыш спросил: — Танти, хочешь что-то добавить?
— И не хотел бы, да вынужден.
И я рассказал ребятам о последних событиях во дворце, разговорах с Энгором Бофке и о подслушанных высказываниях принцессы в имперской комнате свиязи. А в конце подвёл итоги:
— Так что имеется только один человек, которого наши службы безопасности в данный момент не могут арестовать. Вернее: шеф службы безопасности не может дать такую команду. Наверняка на принцессу надавили всей политической, экономической и военной мощью Доставки. И дирижёр Барайтис не даром есть свой хлеб шефа разведки и обороны. Не в его интересах, и уж тем более не в интересах всей Доставки, что бы масса секретнейших сведений попала в чужие руки. Мы себе даже и представить не можем, какие тайны находятся в головах самых высокопоставленных функционеров общегалактической компании. И не даром Барайтис здесь лично встречался с Её Высочеством. Уж он может любого человека запугать, подкупить и уговорить одновременно.
— Даже нас? — с нескрываемым сарказмом спросил Малыш.
— Может и нас! Но! Он пока про нас не знает или не принимает в расчёт. А значит, мы можем действовать без страха и упрёка. И если победим, по праву воспользуемся плодами нашей победы и сделаем нужные перестановки в нашу пользу.
— Так что ты предлагаешь? — спросил Роберт.
— Не предлагаю, а приказываю! Немедленно начать подготовку к операции по освобождению нашего Алоиса и аресту руководителя крупнейшей террористической организации, действующей против Оилтонской империи. А по возможности и всех его пособников и подручных.
— Ого! — воскликнул Малыш с горящими от возбуждения глазами. — Куда это ты замахнулся! Ведь скандал будет Вселенского масштаба.
— Не в скандале дело, — Армата всегда умел увидеть в первую очередь слабость в рядах нападения. — Нам элементарно не хватит людей. Ведь, как я понял, придётся действовать без поддержки Бофке и Хайнека. И без предупреждения императору и принцессе. Ведь служба безопасности Доставки сработает автоматически. Даже не зная, что защищает предателей и врагов всего человечества. А после возникновения даже небольшой конфронтации может начаться и обширный военный конфликт. Цепная реакция в таком случае трудно предсказуема.
— Слушаю тебя, а перед глазами — Николя. — Малыш улыбался от сравнения. — "Стратег" точно так же любит завалить на корню все добрые начинания. Хотя потом сам же находит наилучшие решения проблем.
— Вот именно! — подтвердил я. — Нам просто необходимо найти самый оптимальный вариант. И люди у нас будут, и союзников постараемся отвлечь, что бы под ногами не путались.
— Такого как Рекс отвлечёшь! — замотал головой Роберт. — Разве что ты с ним встретишься в своём натуральном обличье.
Армата после его слов чуть ли не вскочил:
— Не стоит этого делать категорически! Он и так почему-то уверен, что Тантоитан жив и находится в столице. И не только сам уверен, но и других настроил должным образом. Теперь Её Высочество запросто может утроить усилия по нахождению своего бывшего, как многие выражаются, фаворита. И скорей всего сделает это не по причине прозаической мести, а по совсем иным мотивам.
Пока я раздумывал, как на такие слова среагировать, Малыш заметил мои прищуренные глаза и примирительно сказал:
— Танти, не обращай на него внимания. Он ведь вообще не по тем делам…
Что он имел ввиду, мы так и не дослушали: над нашими головами загорелась лампа синего цвета. А Роберт пояснил специально для меня:
— Это наш доктор вызывает в лазарет. Видимо что-то важное…
На что я тут же ответил:
— Не отвлекайтесь, ребята, занимайтесь своей работой. Я сам туда спущусь.
В подвале доктор нисколько не удивился моему появлению. Хоть видел согнутого невзгодами жизни ветерана явно впервые. Видимо для него любой, кто входил в нашу маленькую тюрьму-госпиталь, справедливо считался начальником. Тем более что в эти недели платили мы ему гораздо больше, чем министру здравоохранения Оилтонской империи.
— Пациент Шилони пришёл в сознание, — начал он, даже не поздоровавшись. — И снова хочет видеть Тантоитана.
Мы уже входили в маленькую комнатку, где лежал раненый комендант, поэтому я лишь проворчал на это заявление:
— Я тоже много чего хочу! Да вот только мало кто о моих желаниях знает…
Раненый враг смотрелся довольно плохо. Жёлтая кожа лица отсвечивала неприятным синеватым оттенком. Губы терялись на этом фоне, и лишь глаза чернели озлобленными и колючими угольками. По крайней мере, мне показалось, что озлобленными. Но когда бывший комендант разгромленного нами особняка моусовцев заговорил, то я сразу поверил в его искренность. Хоть раздающийся голос был настолько тихим, что пришлось наклониться к кровати, что бы расслышать каждое слово.
— Редко когда наша жизнь согласуется с нашими желаниями. Вот и сейчас: мне хочется жить, а жизнь вытекает из моего тела безвозвратно. Но если бы я раньше прислушался к своим желаниям, этого бы не случилось.
— Ничего! Скоро мы поставим вас на ноги! — бодрым голосом пообещал доктор. Но Шилони не обратил на него малейшего внимания. Лишь с напряжением всматривался в моё не совсем приятное и изборождённое временем, лицо:
— Тантоитан не придёт?
После моего короткого взгляда, доктор моментально понял, что он здесь лишний и вышел без промедления. Когда дверь за ним плотно закрылась, я ответил:
— Он прислал меня.
— Ну что ж… Ему видней. Да и не пристало мне привередничать в моём положении.
— В вашем положении вряд ли есть право выбора.
После моего утверждения, лицо коменданта исказила лёгкая гримаса, напоминающая усмешку.
— А вот тут вы не угадали: выбор у меня есть. Но только вот нет желания спорить с вами. Я лучше всё расскажу, а уж потом вы оцените моё раскаяние и попытку хоть как-то реабилитировать свою напрасную жизнь.
— Для того, что бы услышать ваш рассказ, нам не обязательно ваше желание.
— А вот и нет. Развитие средств воздействия на психику человека не стоит на месте. Взять, к примеру, вашего же Тантоитана. Ведь ни домутил, ни любые другие средства не помогли нам выведать самую главную тайну, из-за которой его похитили. Так и в моём случае — домутил только убьёт меня, а все мои знания умрут вместе со мной.
— И вы, значит, решили всё рассказать добровольно?
— Конечно. И виной этому не перемена моих политических симпатий, или попытка нажить определённый капитал. Перед смертью мне на них глубоко наплевать.
— И что же вас подвигла на сотрудничество? — как ни странно, но пока я верил коменданту полностью.
— Такие люди как я, живут постоянно двойной жизнью. Мне пришлось адаптироваться в жизнь вашей столицы, словно обычному имперскому подданному. И в результате я имею здесь жену и двоих детей. Может это вам покажется странным: но они для меня дороже всей Вселенной. Поэтому готов обезопасить их даже ценой своей жизни. Наверняка, вы их уже отыскали?
Во взгляде Шилони было столько страдания, что я не видел смысла ему врать:
— Нет. На данный момент мы слишком заняты другими, более важными делами.
— Конечно, — вздохнул комендант с видимым облегчением. — Я вас понимаю: охота сейчас ведётся на герцога Рибенгола и генерала Савойски.
— Пока вы здесь отдыхали, — хмыкнул я снисходительно, — Подобная охота уже осталась позади. И ваши показания могут оказаться совсем не актуальны.
— Вам удалось взять замок-музей?! — впервые за время нашего разговора Шилони повысил голос до восклицания.
— Нет. Мы его просто сравняли с землёй. А землю вывезли. До последней песчинки.
После моего ответа его глаза округлились от удивления:
— Здорово. Вряд ли бы удалось придумать что лучше. А генерала уговорить и подавно не светило. Уж я этого упёртого хитреца знаю. Жаль, что вы отыскали замок без меня.
— А охотимся мы теперь на самого главного врага империи: Шпона.
— Значит, уже и о нём знаете? Хм! Но вряд ли вам его удастся достать…
— Почему? — я попытался придать своему лицу наивно-простодушный вид. — Шпон здесь, в Старом Квартале. И в данный момент разрабатывается операция по его аресту.
— Шпон здесь?! Совсем обнаглел! Так поверить в свою безнаказанность! Ну что ж, пусть ему воздастся по заслугам. О! — комендант мечтательно прикрыл глаза. — Если бы вам удалось взять этого ублюдка! Не мне одному он жизнь перепортил. Из-за него даже наш вождь, лидер и трибун Моус превратился в жалкую и алчную марионетку. Вся наша борьба, оказалась борьбой жадных людей за новые миллиарды галактов. А мы сами постепенно превратились в жалких и мерзких шакалов…
