Наволочку я гладила долго и тщательно. Ричард терпеливо ждал.
Но рано или поздно даже наволочка заканчивается. Я выключила утюг и обернулась к Ричарду:
— Говори.
— Тётя Люба, я не воровал ваши украшения, — тихо сказал он.
— Ты хочешь сказать, что это Анжелика воровала, да? — насмешливо хмыкнула я.
Ричард покраснел.
— Анжелика не воровала.
— Ага, а украшения вдруг взяли и сами испарились. А потом появились обратно, да? — насмешливо хмыкнула я и язвительно добавила, — Ричард, если хочешь рассказывать мне сейчас сказки, давай лучше перенесём литературный вечер на завтра? Я что-то устала сегодня.
— Это не сказки! — набычился Ричард.
— А Анжелика говорит, что она не воровала, — попеняла ему я, — и почему-то ей я верю больше, чем тебе.
— Так она и не воровала!
— Ты же только что сказал, что это она!
— Так это она… но она не воровала!
— Так, ты меня совсем запутал. Давай заново и по порядку. Мои украшения из косметички кто-то брал?
— Да.
— И это был не ты?
— Нет.
— Это Анжелика, да?
— Да.
— А Анжелика говорит, что не воровала. Она врёт?
— Нет.
— То есть ты не брал, и Анжелика не брала, но украшения исчезли, а потом обратно вернулись, да?
— Да! Их взяла Анжелика! Но она не воровала! Она надела их, чтобы в школе похвастаться. А потом вернула обратно! — скороговоркой выпалил Ричард и покраснел. — Только не выдавайте ей меня, пожалуйста.
— А зачем ей всё это было нужно?
— Понимаете, в школе её дразнят…– пробормотал Ричард, — вот она и подумала…
— За что её дразнят?
— За всё, — хмуро сказал Ричард, — одевается хуже всех, учится плохо, в институт поступить не сможет, денег нету….
— Ясно, — вздохнула я.
Этот вопрос тоже надо было решать, но сейчас не это было главное.
— Ричард, я ничего не скажу Анжелике, не беспокойся, — улыбнулась я мальчику, — И спасибо, что сказал. Мне не хотелось думать, что ты мог украсть что-то в том доме, где живёшь.
— Ага, — посветлел лицом Ричард и собрался уже уходить.
— Подожди, — остановила я его, — у нас с тобой есть ещё одна тема для разговора. Важная.
— Может, лучше на завтра?
— Сейчас, — твёрдо сказала я. — мы должны с тобой обсудить это и забыть, как страшный сон.
Ричард вздохнул с душераздирающим видом и вопросительно посмотрел на меня.
— Твои игры.
Ричард покраснел и вздохнул.
— Ты проиграл огромные деньги, ты хоть понимаешь это? Бандиты могли убить всех нас.
— Понимаю, — из глаз Ричарда брызнули слёзы, он смахнул их и покраснел, увидев, что я заметила.
— Игромания — опасное дело. Это хуже наркомании, ты понимаешь?
Ричард опустил голову и закрылся.
Я мысленно обругала себя — только-только начала находить с ним общий язык. И тут сама взяла и всё испортила. Глупо как!
Так. Нужно по-другому.
— Но с другой стороны, я понимаю, что за играми, я имею в виду компьютерными играми, — за ними будущее. И ты правильно делаешь, что учишься играть в них. Потом очень пригодится. Только на деньги не надо. Есть же и другие способы.
Ричард поднял голову и удивлённо взглянул на меня.
Я продолжала «ковать железо»:
— Вот ты в какие игры играешь обычно?
Ричард смутился, но таки выдавил:
— Там приставки. В игровом зале. Они хоть и старые, но интересные.
— Перечисли игры.
— Танчики, гонки, попрыгунчик, — глаза Ричарда азартно зажглись, — но я больше всего люблю карате. Когда мы друг против друга играем. Командами.
— Я поняла, — задумчиво кивнула я, — это хорошо, что тебя тянет к такому. Плохо, что за деньги. Которых нет. Сам же говоришь, что Анжелика одевается плохо и её дразнят. А ты деньги на игры расфукиваешь.
Уши Ричарда заалели.
— Слушай Ричард, — сказала я, — вот скажи, а на что ты готов ради самой суперпуперной игры? Такой, которую ты никогда не видел?
— Нужно взглянуть на эту игру, — уклончиво ответил хитрый Ричард.
— Ладно, вернемся к этому разговору позже, — сказала я, и добавила, — а сейчас пошли попьем чаю с пирожками. Как раз вытаскивать из духовки пора уже.
Мы вышли на кухню, я поставила перед Ричардом чашку какао и тарелочку с пирожками, а сама сослалась, что надо таблетку до еды выпить, вернулась в комнату. Там я вытащила свой баул и выудила оттуда старый Иркин планшет. Он был убитый-убитый (потому она его и отдала). Но там было закачано штуки три-четыре игрушки. Точно помню что-то связано с огородом, это когда нужно выращивать и собирать тыквы. Какая-то стрелялка и зума. Вроде все. Но могу ошибаться. Ну и пару общепринятых пасьянсов там тоже было.
Я взяла планшет и вернулась на кухню.
— Смотри, — я включила и показала Ричарду принцип действия и правила игры.
У мальчика загорелись глаза и затряслись руки.
— М-можно? — прошептал он.
— Час, — сказала я.
Нужно ли говорить, что ради этого часа и возможности играть каждый день по часу (а на выходных — три), Ричард был готов на всё.
Я велела ему составить договор и хрупкое перемирие было найдено (я сто процентов уверена, что после игры на планшете, пусть эти игры и примитивные и планшет слабый, но для этого времени — это прорыв. Так вот после этих игр, Ричард уже не захочет играть на примитивной приставке в гонки и попрыгунчики.
А утром я вышла на свой участок. К моему счастью, песок кто-то убрал. Я сомневалась, конечно, что жильцы наняли уборщика, скорей всего заставили хозяина (Иванова) убрать после своей стройки.
Ну что же. Как говорится — баба с возу… тем более, с утра что-то сердечко у меня пошаливало. Не сильно так, но постоянно. Это меня изрядно нервировало. Но тем не менее, надо было работу работать.
Я взяла метлу и принялась мести дорожки. Вжих, вжих. Затем занялась урнами для мусора. Затем посыпала дорожки с той стороны, где постоянно подмерзает. Уже планировала перейти к уборке вокруг мусорных контейнеров, как вдруг вспомнила, что не купила нитроглицерин и если сейчас сердце заартачится, то что я буду делать. Да и соседям отдать надо.
Посмотрела на часы — одиннадцать.
Так, основная работа переделана, сейчас метнусь в аптеку и потом займусь мусорными контейнерами.
Я сбросила спецовочный жилет и рукавицы, которые нам выдавали в ЖЭКе, и побежала в аптеку. Она находилась на этой же улице, всего за 4 дома от моего участка. Только с наружной стороны улицы. Очень удобно.
Я выскочила на оживлённую улицу. Сегодня было чуть теплее, чем вчера и позавчера — весна вступала в свои права. Я пробежала один дом. Второй. И тут возле третьего дома, буквально в двести метров от аптеки, я обнаружила лежащего ничком на земле мужчину. Народ торопился и обтекал его, двумя спешащими потоками.
Я не могла пройти мимо (ну это же я!). Поэтому подошла к человеку. Присела, перевернула его голову.
Дышит.
Он него не было запаха алкоголя. Более того, одет он был чисто и опрятно.
Что это? Инсульт, инфаркт? Гипертонический криз? Я не разбираюсь. Знаю только, что нельзя человека двигать туда-сюда, вдруг позвоночник или шея переломаны. Губы у него, кстати, были синими.
— Мужик, ты слышишь? — хрипло спросили я.
Человек попытался что-то прохрипеть, только слов было не понять.
Его надо в больницу.
Я оглядела торопливый равнодушный поток.
— Люди, помогите! Человеку плохо! — несколько раз прокричала я. — Его нужно в больницу! Человек умирает!
Но толпа по-прежнему равнодушно текла по своим делам. А человек, по всей видимости, умирал. Или уже умер.
От этой мысли я похолодела и бросилась к нему:
— Вы живы?
— Угым… — прохрипел тот.
— Держитесь, я сейчас.
А что я сейчас могу? Мобилки у меня нету. Рядом телефонной будки не наблюдается. Никому никакого дела до умирающего человека нету. Что делать — не знаю.
Движимая паникой, я подбежала к какому-то прохожему, и буквально ухватила его за руки:
