Впервые видит человека, догадался Джонни.
Он широко раскинул руки в стороны, искренне надеясь, что жест получился мирный, и улыбнулся.
И получил очередное доказательство вреда стереотипов. Потом Капитан объяснила ему, что, готовясь вступить в бой, скрр-иии делает две вещи: широко разводит в стороны передние лапы (чтобы вцепиться в горло) и оскаливает зубы (чтобы укусить).
Охранница вскинула бластер.
В запертую дверь капитанской каюты отчаянно забарабанили.
Охранница допустила очень простую ошибку. Ей следовало оставить стук без внимания, каким бы громким и отчаянным он ни был, и сосредоточиться на Джонни. Но она, стараясь держать незваного гостя на прицеле, одновременно нажала панель у двери. В конце концов, внутри сидела Капитан, верно? А Капитан остается Капитаном даже взаперти. Можно было присмотреть за обоими…
Дверь приоткрылась. Высунулась нога. Резкий мах вверх – и охранница получила удар под нижнюю челюсть. Лязгнули зубы. Глаза охранницы закатились.
Кто-то крикнул: «Ки-я-а-а!»
Охранница отпрянула. Из дверей выпрыгнула Керсти и осыпала ее ударами – ребрами обеих ладоней она рубила передние лапы скрр-иии. Охранница выронила оружие. Керсти в мгновение ока подхватила его. Скрр-иии раскрыла пасть, чтобы укусить, раскинула лапы, чтобы сграбастать и задушить… и скосила глаза к носу: в зубах у нее неожиданно оказался ствол бластера.
– Не гло-тать! – отчеканила Керсти.
Повисла гнетущая тишина. Охранница стояла очень смирно.
– Это моя подруга, – представил Джонни.
– Ах да, – припомнила Капитан. – Сигурни. Одна из твоих воинов. Она друг?
– Сейчас – да, – процедила Сигурни, не поворачивая головы. Лоб у нее был повязан ремешком от подвесной койки Капитана. Она тяжело дышала, нехорошо блестя глазами. Джонни вдруг стало очень жалко охранницу.
– Знаешь, я рада, что она наш друг, – сказала Капитан.
– О ы аиэ? – спросила охранница. Лапы у нее дрожали. Скрр-иии не потеют, но, вероятно, она с удовольствием покрылась бы испариной.
– Давайте свяжем ее и закроем в каюте, – предложил Джонни.
– М! – закивала охранница.
– А может, шмальнуть разочек? – спросила Сигурни.
– Нет! – хором выпалили Джонни и Капитан.
– Мм! – отчаянно замотала головой часовая.
– Да ладно, ладно. – Сигурни расслабилась.
Охранница обмякла.
– Извините за опоздание, – сказала Сигурни. – Никак не могла заснуть.
Капитан обратилась к охраннице по-скррииийски. Та кивнула, совсем как человек, и послушно проследовала в каюту, где столь же послушно присела на корточки и позволила связать себе передние и задние лапы ремешками, оторванными от подвесной койки.
– У тебя черный пояс? – полюбопытствовал Джонни.
– Только лиловый, – ответила Сигурни. – Но я в секции недавно, – быстро прибавила она. – Ха! А другие узлы ты не умеешь вязать?
– Я как-то раз пошел на карате с Бигмаком, – сказал Джонни, делая вид, будто не слышал последней фразы.
– И что?
– Застрял ногой в штанине.
– И ты – Избранный? Ха! Могли бы избрать меня.
– Они пытались. Но я-то их услышал, – спокойно парировал Джонни.
Сигурни подняла бластер. Она держала его, как матери держат младенцев.
– Но теперь я здесь, – объявила она, – и кому-то придется несладко!
– Не сладко, а о-очень сладко, – устало проговорил Джонни.
Он ненавидел этот штамп. Им вовсю пользовались в играх, чтобы заставить тебя поверить, будто пули не настоящие и не прошьют навылет живых людей.
Сигурни фыркнула:
– Придурок.
Они вернулись в коридор.
– Кстати, – спохватился Джонни, – что со мной случилось?
– Ты упал. Брякнулся на пол. Мы привели соседку, она врач. Маман за ней сходила – блеснула интеллектом! И соседка сказала, что ты переутомился и недоедаешь.
– Да, – согласилась Капитан. – Что я говорила? Избыток углеводов, недостаток витаминов. Тебе нужны витамины.
– Угу, – промычал Джонни.
Коридор изменился. Прежде он был серым, металлическим и представлял интерес только для тех, кто искренне наслаждается видом болтов и гаек. Теперь в нем сгустился полумрак и добавилось округлостей; поблескивающие стены источали угрозу. Во всяком случае, что-то они, определенно, источали.
Капитан тоже казалась другой. Она, в общем, не изменилась – вот только когти и зубы сильнее бросались в глаза. Несколько минут назад это было разумное существо, по воле случая похожее на восьмилапого крокодила; теперь это был восьмилапый крокодил, случайно оказавшийся носителем разума.
Игровое пространство менялось оттого, что двоим снился один и тот же сон.
– Стойте, тут… – начал Джонни.
– Медлить нельзя, – перебила Сигурни.
– Но ты… – Он осекся и закончил про себя: видишь наш сон неправильно.
Бред какой-то, думал Джонни, поспешая за Капитаном и Сигурни. Дома Керсти была мисс Знайка. Здесь из нее полезло сплошное «Сигнал к атаке – три зеленых свистка!» и «Короткими перебежками от меня до следующего дуба!».
Капитан резво косолапила по коридорам. Откуда-то просачивался пар, туманя пол и делая его скользким.
На корабле скрр-иии было скучновато. Может быть, прежде чем ложиться спать, следовало посидеть и подробнее придумать интерьер звездолета, решил Джонни. Добавить кают, больших экранов и прочих интересных штучек; а так здесь оказались одни петляющие коридоры, неприятно похожие на пещеры.
На большие пещеры.
Коридоры ширились. В разные стороны разбегались таинственные проходы. Сигурни продвигалась вперед спиной к стене. Всякий раз, как они проходили мимо очередного ответвления, она сперва заглядывала за угол, чтобы тут же резво отпрянуть назад. Вдруг, в очередной раз повторив этот маневр, она замерла и прошипела:
– Еще один! Что-то тащит! Назад!
И локтями отпихнула Джонни и Капитана к стене. Джонни услышал цокот когтей по металлу и непонятный лязг.
– Подпущу его поближе, выскочу и…
Джонни осторожно выглянул из-за угла.
– Керсти…
Она не отозвалась.
– Сигурни…
– Ну?
– Я знаю, что ты собираешься выскочить на него, но стрелять не надо, договорились?
– Это же чужой!
– Ну чужой, и что? Не нужно палить по всем подряд!
Лязг приближался. К нему добавилось тихое поскрипывание.
Сигурни взволнованно сжала бластер и выскочила из укрытия.
– Эй ты! Ой…
Перед ними был очень маленький скрр-иии. Весь в седой чешуе. С почти стершимся гребнем. Он бессильно волочил по полу хвост, а когда раскрыл пасть, стали видны три последних зуба в самой ее глубине.
Подслеповато моргая, он глядел на троицу поверх тележки, которую толкал перед собой. (Керсти, кстати, целилась из пистолета куда-то намного выше его головы.)
Возникла одна из пресловутых неловких пауз.
– Примерно в это время на мостик подают полдник, – сказала Капитан, стоявшая позади Джонни и Керсти.
Джонни нагнулся, кивнул маленькой немолодой инопланетянке и снял крышку с подноса, стоявшего на тележке. И увидел несколько мисочек с чем-то зеленым и пузырящимся. Он осторожно опустил крышку на место.
– Похоже, ты хотела застрелить буфетчицу.
– Откуда мне было знать? – возмутилась Керсти. – Это мог быть кто угодно! Это корабль чужих! Здесь не должно быть никаких буфетчиц!
Капитан что-то прошипела на родном языке. Почтенная старушка медленно развернулась и, шаркая, удалилась обратно по коридору. Одно из колес тележки противно скрипело.
Керсти была в бешенстве.
– Вы что, рехнулись?! – прошипела она.
– Пошли на мостик, – позвал Джонни, – добьем это дело.
– Я не знала про буфетчицу! Это тебе приснилось!
– Наверное, инопланетяне после обеда тоже не прочь попить чайку.
– Я не об этом! Это же пришельцы! То есть кровь, зубы, когти! А не… не кофе и пончики с вареньем!
– Против фактов не попрешь, – пожал плечами Джонни.
Она вспылила:
– Ну почему ты сразу смиряешься?! Почему ты никогда ничего не пытаешься изменить?
