равно в городе куманька нечистой силы так и так спалят, чего ж ему по земле разгуливать лишних пару дней? А у вас, я смотрю, никто сполох не поднимает... Неправильно это, хошь вы меня режьте. Неужели нету таких, что на колдунов охотятся? Они ж, видя, что сходит с рук, наглости наберутся, пуще пакостить будут...
Тарик жадно слушал, но рыбарь замолчал, очевидно исчерпавшись, — жаль... Вроде бы и ясность какая-то появилась, убедительный ответ на долго мучившую загадку... но что же теперь с этим знанием делать? С ходу и не придумаешь...
Он встрепенулся: улица впереди упиралась в желтую кирпичную стену с чугунными завитушками поверху, над которой виднелись верхушки сосен и берез — Нескучный сад с разнообразными увеселениями и музыкальными павильонами, куда допускались только дворяне и члены Собраний; слева начиналась Дубовая, справа как раз Сахарная. Признаться по совести, Тарик немного слукавил, вовсе даже безобидно: сюда можно было добраться и другим путем, на добрую майлу короче, — но невредящая хитрость помогла ему миновать район Темных в длину, что прибавляет законной гордости.
— Поворачивайте вправо, — сказал Тарик. — Вот она и Сахарная. Укица длинная, ваш граф, судя по нумеру, живет где-то посередине, по правую сторону. Нет смысла с вами до его дома ехать, мне потом долго возвращаться придется к этому месту, мне путь вон туда...
— А как же ж я дом-то найду? — поскучнел рыбарь. — Столько их тута, и спросить не у кого...
— Может, цифры знаете? — спросил Тарик. — Бывал я в деревнях. Циферному счету там не обучают, на это деревенский грамотей есть, а самим цифрам учат — мало ли где понадобится.
— И у нас учат, как же! — оживился рыбарь. — Рыбарям тоже без цифр никуда — и улову счет вести, и для других надобностей...
— Ну, тогда совсем просто, — сказал Тарик и показал на нумер с первой делимой 47 цифрой, бронзовый кружок с финтифлюшками вокруг, на высоте человеческого роста прикрепленный к стене богатого каменного дома в три этажа, судя по ограде и гербу над входом — дворянского. — Какая там цифра?
— Двоечка! — радостно воскликнул рыбарь.
— Вот и отлично, — сказал Тарик. — Держитесь этой стороны, и под нумером двадцать четвертым будет дом вашего графа. Теперь найдете?
— Да безо всяких! Верно говорили, что в городе хитро придумано — всякий дом под циферкой, не то что в деревне... Подождите минуточку, господин городской, погодите с козел соскакивать! Позвольте вам за то, что любезно сопроводили, ответную любезность оказать от чистого сердца, стало быть...
Тарик остался на козлах, а рыбарь, проворно соскочив с габары, открыл ближайшую корзину и подал Тарику словно бы толстую доску в форме рыбы, тщательно обернутую в вощеную бумагу. Вот только доска не пахнет так ядрено копченой рыбой, очень уж дразняще для голодного брюха.
Очень похоже, там не просто рыба, а... Ну да, Озерный Край же ж! Вот это свезло!
Как и полагалось согласно политесу, он сказал:
— Не стоит вам так беспокоиться...
Судя по всему, в деревне были другие политесные правила: вместо обычного «Помилуйте, какое беспокойство, честь окажете» рыбарь сказал:
— Вовсе это не беспокойство, а уважение, уж не побрезгуйте...
Вполне возможно, это как раз был деревенский политес на такой именно случай — и Тарик принял тяжелый, заманчиво пахнущий
сверток длиной в добрый полмайл. Спросил только, уже не из политеса, а из участия:
— А неприятностей у вас не будет, любезный рыбарь? Ежели рыбка по счету...
Рыбарь подмигнул ему хитровастенько:
— Так ведь счет «шестым хвостам», надобно вам знать, ведется не по хвостам, а по корзинам. Сколько корзин обозначено на бирке, столько я и привез, какие там неприятности? Не обеднеет барин, у него в наших краях три озера из самых больших... Очень вы меня разодолжили, господин городской, со всем сердцем отнеслись, хороший вы человек, сразу видно. Ежели доведется бывать в наших краях, милости прошу в гости, примем как полагается. Озеро Гусиное, деревня Тихая Пристань, а я зовусь Барталаш Фог, еще на околице спросите, всякий покажет. А ваше имечко как будет?
— Тарикер Кунар, — сказал Тарик солидности ради, впервые в жизни величая себя по-взрослому.
— Запомню, память у рыбарей хорошая. Будете в наших краях, заходите без церемоний. Места у нас красивые, городские ездят, даже дворяне — свежим воздухом подышать, на красоты полюбоваться, на лодках поплавать: Гусиное у нас большое! Братила мой по мамке 48 в гостевой деревне 49 служит (их у нас две), махом вас устроит... а то и у меня можно, всегда рады будем, у меня гостевая комната имеется...
Распрощались политесно — рыбарь приподнял колпак, Тарик приподнял шляпу, оба пожелали друг другу удачного пути, и рыбарь уехал, а Тарик остался один на пустой улице с тяжеленной рыбиной в руках. Никакой загвоздки в том, как справиться с нежданной ношей, не было: Тарик достал из кармана туго свернутый рулончик, встряхнул — и получилась поместительная матерчатая сумка с двумя длинными ручками-лямками. Отправляясь в город, все брали с собой сумки на случай, если родители поручат что-нибудь купить. А ежели удастся стибрить что-нибудь с воза, следует побыстрее упрятать от посторонних глаз, помня правило: если не было оче- зрителей, Стражники ничего не докажут. Школяру и в форме идти с сумкой вполне политесно.
Лещ — а это, конечно же, был лещ — уместился в сумке целиком, и хвост не торчал. Вот это свезло! Озерный Край (дюжина больших и поменьше озер, невысокие, поросшие лесом горушки, густые чащи) располагался всего-то майлах в тридцати от столицы к северу. И лещи водились только там, не так давно в королевстве Арелат их вообще не было, пока с полсотни лет назад кто-то из владельцев не завез мальков, они прижились и размножились. Только так просто на рыбалку туда не попасть даже тем благородным и богатым, кто имеет такую страстишку: все земли Озерного Края издавна принадлежат старым дворянским родам, они, кроме «шестого хвоста», с самого начала скупают у рыбарей весь улов лещей, а потом их управители с немалой выгодой перепродают его столичным рыбникам, у которых такие цены, что даже иные небогатые дворяне, глотая слюнки, проходят мимо. В отличие от осетрины, пищи людей невысокого достатка, лещ — и сырой, и копченый — почитается большим деликатесом. Есть даже байса про бедного
