– Вам ниток охота? Их есть у меня! – воскликнул Проглоттер, извлекая из рюкзака волшебный клубок. – Они нескончаемые, поэтому теперь у вас будет вечная вязка!
Вот и пригодился дар Предсказуньи. Швейцарус расцвел, его борода затопорщилась бодрее.
– Пробегайте, – разрешил он ребятам, обнимая клубок. – Счастливочки, родные!
VII
Елизавета Бам, вытянув руки и потушив свой пристальный взор, двигайтесь за мной, храня суставов равновесие и сухожилий торжество. 3а мной.
Д. Хармс
Стоило Джеймсу Барахлоу дотронуться до кольца, торчащего из ворот, и пол под ногами детей разверзся, они провалились в темные туннели. Каждый маг угодил в «личный» колодец. Стремительно скользя по влажным стенкам, ударяясь о них локтями и коленками, ребята всё больше и больше отдалялись друг от друга.
Джеймс упал в кучу грязного тряпья, вонючего и мокрого, как шкура лягушки, болеющей насморком. Парень сполз на пол, столь же сырой и еще более неароматный, и огляделся.
Каземат. Именно этот термин пришел на ум Барахлоу. Узкое помещение с низким потолком, прямоугольное, мрачное... Из черных стен торчали огромные болты, к которым неведомые садисты приковали ржавые цепи... В кандалах болтались скелеты, облаченные в истлевшие лохмотья... Пол был уставлен несгораемыми свечами. Между ними сновали крысы. Выход из каземата был один. Дверь была не заперта. Она открылась с зубодробительным скрежетом.
– Добро пожаловать, ягненочек, – донесся до ушей Джеймса мерзкий голос.
Мальчик сунул руку в карман, но вместо волшебной палочки вынул три обломка. Магический инструмент сломался при падении...
Обезоруженный Барахлоу осторожно выглянул из проема и увидел точно такой же каземат, как и тот, в который он угодил. Правда, в новом юного волшебника поджидал огромный многорукий мультиног, вращавший мириадами глаз и причмокивающий десятком-другим ртов, обрамленных хелицерами. Монстр был перебинтован от ушей до кончика длинного, оканчивающегося раздвоенным жалом хвоста. Под мышками у чудища покоилась пара костылей. На поясе висел здоровенный меч. Страшное создание что-то пихало в самый большой рот и громко чавкало.
– Давай без пряток, молокосос, – пророкотал раздраженно мультиног, не отрываясь от трапезы.
Бежать было некуда. Джеймс обреченно вышел к монстру. Странный меченосец поедал не вообразимых размеров булку с неизвестной начинкой. Хлебные крошки и кусочки начинки обильно падали на пол и тут же подбирались пасюками.
– Это ведьмак, – пояснил монстр. – Бигмак с мясом ведьмы. Хочешь, угощу?
Джеймса чуть не стошнило.
– Нет, спасибо, я... э... не голоден, – промямлил он.
– Ну, мне больше достанется. Итак, ты удостоился чести сопровождать самого меня. Будешь обращаться ко мне Лорд Тьмы или просто Большой Брат, – монстр запихнул в рот последний кусок ведьмака.
– Не брат ты мне, чучело черномазое, – смело бросил Джеймс и тут же пожалел.
Большой Брат зарычал и выхватил меч.
– Поэтому лучше уж Лорд Тьмы, – поспешно выкрутился мальчик.
– Ладно, щенок, сделай умное лицо – сейчас я тебя зомбировать буду.
– А это обязательно? – пропищал Джеймс. – Я не смоюсь, честное слово.
– Ха! А чего вертишься? Высматриваешь, куда бы сбежать? Нет, вьюнош, меня не надуешь. Как бы тебя побыстрее окадаврить?
Джеймс стоял, дожидаясь своей участи, а Большой Брат продолжил:
– Я бы отравил тебя, произвел особый похоронный обряд и выкопал через сутки, но у меня нет времени – способ слишком экстенсивен... Хорошо бы показать тебе волшебный Двадцать Пятый Кадр, однако я забыл его дома... Поэтому применим-ка мы низкобюджетную ворожбу. Я буду считать до тридцати трех, а ты войдешь в особое состояние. Раз... Твои веки тяжелеют... Два... Ты расслабляешься... Три... и получаешь удовольствие... Четыре... Не отвлекайся, щенок! Способ действенный, будь уверен. Один волшебник с его помощью целую страну окучил, а ты хмыкаешь... Пять...
К тридцати трем Джеймс Барахлоу безропотно отдал Большому Брату своего «маленького доброго ангела» (так колдуны Вуду называют часть души жертвы, отвечающую за волю). Тыковки и сургуча у Лорда Тьмы не нашлось, и он заточил «ангела» в пузырек из-под йода.
«Надо же, и от врачей польза бывает...» – хмыкнул Большой Брат, затыкая склянку резиновой пробкой. Не зря эти костоправы обильно поливали Лорда и рекомендовали носить запас целительной жидкости с собой.
– Слушай мою команду, – рявкнул Джеймсу Большой Брат. – В колонну по одному за мной марш! Служить и защищать!
И они зашагали из казематов.
Молли вывалилась в неестественно длинную комнату с колоннадами. Торцевые стены циклопически-помпезного помещения скрывались вдали. Девочке повезло меньше, чем Джеймсу: она упала на голый мраморный пол, сильно ударившись ногами и правой рукой. пол был скользким, Молли удалось встать с третьей попытки. Ушибленная рука повисла плетью. Ноги ныли, но работали.
Нужно было сориентироваться, куда идти. Козазель вытащила из жакета магическую монетку, загадала направление «к Харри» и несколько раз подкинула ее. Трижды из пяти раз выпал орел, то есть налево. Пожав плечами, Молли двинулась в напророченную сторону.
Комната заканчивалась глухой стеной с надписью «Попробуйте еще раз». Козазель весьма не по-детски выразила отношение к гаданию и стене, повернулась и поковыляла обратно.
В противоположном конце комнаты Молли обнаружила выход, перегороженный львом с птичьей головой. Страж был, по всем признакам, старым. Шерсть птицельва свалялась в неопрятные клочья, клюв сморщился, а веки дергались, словно заведенные. Зверь спал, и громкий храп эхом рассыпался между колонн.
– Не лаем, не кусаем и в дом не пускаем... – протянула Козазель. – И разлегся-то... Не обойти. По-любому придется лезть.
Надеясь, что лев не проснется, Молли осторожно подкралась к проему. Стоило ей коснуться шкуры стража, как тот мгновенно проснулся.
– А! А? А-а-а-а... – не очень прозрачно высказался он. – Стой, кто идет?
– Я, блин, мышка-норушка... – сардонически ухмыльнулась Молли.
– Наружка? А где тогда внутришка? – не понял зверь.
Девочка отступила так, чтобы видеть морду непонятливого птицельва.
– Слышь, папаша! Дай пройти! – смело крикнула она.
– Не могу, – прохрипел страж.
– Ты что, часовой, что ли?
– Нет. Я этот... как же его... Вот же... А! О... – Лев усиленно вспоминал. – Да! Есть! Я – Сфинктер!
И зверь гордо поглядел на Козазель.
– Наверно, всё-таки Сфинкс, – лукаво прищурилась Молли.
– Точно! Вот-вот. Сфинкс, – спохватился страж. – Я Сфинкс. Я никого не пускаю без... ух ты, Йорики черепастые, память-то не в дугу стала... Помню, если что не по мне, сразу съем... А за что?..
Молли принялась соображать, какой бы лапши навешать Сфинксу...
VIII
Вышиб дно и вышел вон.
А. С. Пушкин
Когда склизкий туннель закончился, Харри Проглоттер вылетел в оранжерею и с утробным «чвак» упал на мягкую, землисто-зеленую рыхлую субстанцию.
Юный маг решил, что он угодил в компост. Еле-еле выбравшись на траву, он тщательно протер заляпанные очки. «Компост» зашевелился, меняя форму. Вскоре вместо аморфной кучи перед Харри предстал здоровенный мужик, как две капли воды похожий на актера Стивена Прыгала.
– С мягкой посадкой, – ослепительно улыбнулся он, подходя к Харри.
Каждый шаг бывшего компоста сопровождался хлюпающим звуком, хотя грунт был тверд.
– Так ты и есть Чвакальное Чмошище! – догадался маг.
Чвакальное Чмошище подернулось синим, выражая раздражение:
– К чему эти обидные прозвища? Обращайся просто: товарищ Че.
Чмошище извлекло откуда-то черный берет и натянуло его на голову.
