Брат бесшумно шагал по насыпи и иногда нюхал землю. Люси то и дело оглядывалась, любуясь. Громадное тело Брата чуть покачивалось при ходьбе. Уар выглянул из-за туч — вот-вот опять снегопад — и усыпал его мех непостоянными блёстками. По дороге шёл тигр из снега. Лев из белого горного льда.
В морозной ночи замерла даже беспечность Вавилона. Коттеджи нахлобучили снежные крыши. Бродвей несколько миль петлял по холму, юля по городу плоской артерией. От запертых домов веяло уютом. Кое-где в окнах мерцали огоньки — кто-то читал или смотрел кино. Или писал стихи. Город, как всякое истинно вавилонское поселение, быстро обзавёлся собственными писателями и поэтами. Их было трое и обещало стать ещё больше.
В стороне от бродвея, в доме умершей Марты Бернье внезапно проснулся Эдам и широко открыл глаза. Было темно и тихо. Неопасно. Он опять заснул здесь, на диване, не досмотрев третью часть фильма «Сердце». Эдам закрыл глаза. С плаката над замершим экраном в его ногах невидимо улыбался Святой Андрей.
Ночь чуть-чуть посветлела, когда из пропасти туч полетели вниз первые лохматые снежинки. Люси вывела Брата из города. Они стояли у подножия холма, и она указала ему на чернеющий за полем лес. Брат коснулся носом её подбородка и послушно скользнул в темноту. Очень скоро снег толстым слоем укроет холм и заметёт следы ночной прогулки.
* * *
Когда Сестра скрылась в своей норе, Брат сделал петлю по полям и вернулся в поселение этих чужих существ, в «город». Шёл снег. Воздух на дне каньона был теплее, чем на плато. Он принёс Брату немало новостей. В посёлке не было крупных хищников. Ничто не указывало на какую-либо опасность. Здесь были жирные травоядные, но они скрывались за какой-то преградой из металла.
Брат гулял по городу почти до рассвета. Он обошёл, обследовал овчарню и не без удовольствия послушал, как забеспокоились внутри, почуяв его присутствие, овцы. В овчарню можно было бы залезть, но никак не бесшумно. Между тем из-под земли здесь шёл какой-то очень странный запах. Что касалось этого запаха, Брат ни в чём не был уверен. Внутри холма как будто бы лежало в спячке какое-то огромное существо, и Брат почёл за лучшее пока что не шуметь. Он покружил по клумбам и газонам, подлизал кое-где рассыпанные для птиц сухари, а потом пошёл по следу Сестры к соседней с ней норе. Из этого направления до него давно уже доносился запах добычи.
Соседями Сестры были трое: самец, самка и недавно рождённый детёныш. В будке рядом с их тёплой норой спало небольшое лохматое существо. Брат без малейшего шороха прыгнул на будку. Глупый зверь издал сонное тявканье и высунул из будки длинную морду. Брат мгновенно прокусил ему голову, вытащил тело и сожрал его начисто, плотно набив живот. Судя по вкусу, это был какой-то хищник, но ленивый, жирный и вялый — совершенно выродившийся. Эта добыча не очень приятно, неправильно пахла, но выбирать не приходилось. Перед уходом в лес Брат с тоской и благодарностью потоптался у входа в нору Сестры и послушал её медленное дыхание. Люси Юэ спала. Ей снились белые звери, уходящие в лес с последними звёздами, меркнущими на небосклоне.
8.
Эдам измерил ладонью след и медленно, плавно выпрямился.
— Это огромный зверь, — сказал кто-то в толпе, и Эдам не был раздражён констатацией очевидного. Ночной гость был немногим меньше медведя и, судя по трюку с будкой, гораздо подвижнее. Это был горный кот с трёхдюймовыми когтями и желудком, в котором помещался взрослый колли.
Эдам исподлобья оглядел горожан. За его спиной дети поочерёдно ставили ноги в следы зверя — «Ух ты!» — и восхищались их величиной. Никто не понимал опасности.
— …мою винтовку… — уловил Эдам разговорчики в строю. Мужчины явно собирались поохотиться на зверя, который был, судя по окружающим лицам, ничуть не глупее их. Эдам отыскал глазами обладателя винтовки.
— Забудьте думать.
Мужчина сьёжился и замолчал. Эдам понял: до них ещё не дошло, что случилось. Вот оно, новое «почему нужен Эдам». Опасный зверь, сошедший с гор.
Рядом стояла Люси Юэ, изнурённая и печальная. Из всей толпы — полгорода, не меньше — лишь у неё было серьёзное лицо. По самому её крыльцу топтался ночью горный гость. Несколько метров отделяли её от клыков смерти. Кого сожрал бы зверь, если бы в будке не было пса Боровских? Эдам вскользь посмотрел на Люси. Она была очень бледна.
* * *
В толпе Люси стояла в полной изоляции. Сегодня с ней никто не поздоровался. Теперь у неё была Стая, и дела людей касались её лишь постольку поскольку. Зачем Брату понадобилось идти в город? Снегопад стёр бы все следы, а так о нём узнали. Узнал Эдам.
Люси следила за его руками. Вот он присаживается на корточки, плавно поворачивая голову. Осматривает всё, как умный зверь, и мерит след, удостоверившись, что на него, опустившего взгляд, не бросится откуда-то противник. Рука в перчатке опускается в след Брата. Другая крепко держит ружьё. Осенью эти руки, ещё без перчаток, починили крепления лифта, вырезали боевой нож из обломка гитовского сервокостюма и вынули из мешка нагие человеческие кости. Марта Бернье была старым солдатом с Буковины. Она единственная, кроме Эдама, осмелилась выйти на бой с десантом крестоносцев. Её, конечно, убили, и лес успел начисто обглодать её скелет за те пару недель, пока прикончивший-таки гитов Эдам лежал в больнице, заживляя полученные раны. Как дико, изумлённо смотрели и молчали горожане, когда их новый бог принёс из леса мешок с костями Марты и начал голыми руками выкладывать её скелет на траву её собственного сада! Спящий принц корабля открыл глаза, спас город и дал планете имя: Рок. Люси была ему безумно благодарна — за имя и за лифт, за кости, за создание ножа, но с тех пор оптимен изменился к худшему. Люси подозревала, что теперь он вряд ли стал бы брать руками не совсем высохшие человечьи кости. Его душу заполнил город. Эдам надел перчатки.
9.
Хмурое небо снова обещало снегопад. Эдам запретил wannabe-охотникам покидать город, и мужчины безропотно повиновались юноше. В этот век нового язычества оптимен не зря стали богами городов и не случайно походили на богов гиперборейцев. Святой Андрей тоже носил перчатки, и тоже чёрные, не говоря уж о Неру. Гиперборейка Марта, наверное, была бы рада этим божественным ладоням, собирающим её кости. «Просто сидите дома», сказало Люси божество. Оно ничего не подозревало. Люси два дня сидела дома, Брат — в лесу. Эдам закрепил лифт внизу и рыскал вокруг города со своим лазерным ружьём наперевес.
Брат вернулся во время следующего снегопада, обошёл Эдама, одиноко дежурившего со стороны леса, и поскрёбся в дверь Люси. Она впустила его и увидела, что отъесться ему не удалось. Хищник с горных вершин не мог как следует охотиться в густом лесу. Люси скормила ему всё, что было — миску гречневой каши. Брат благодарно ел эту полупригодную для него пищу. Потом они сидели в гостиной, голодно вздыхали и катали по полу теннисный мячик — белой лапой к смуглой руке и назад.
План родился сам собой. В принципе, выхода не было. Голод не ждёт. Хорошо, если вся Стая на плато ещё жива. Этой ночью придётся снять с лифта крепления и спустить всю Стаю вниз, и пусть Эдам попробует справиться с ними в темноте. В городе есть овчарня. Выманить у Боровски ключ. Как следует накормить Стаю. Убить Эдама и поставить город перед фактом: Стае нужна еда. Пусть только попробуют отказать. Без своего защитника — что эти люди могут противопоставить клыкам Стаи?
* * *
На этот раз она почти не оглядывалась вокруг. Снег шёл плотной стеной. Слепые бельма космоса, Уш и Уар плыли над головой, едва проглядывая сквозь тучи. От мороза захватывало дух. Люси позвонила в дверь соседей. За её спиной маячили хищные белые тени. Ей нужен был ключ от овчарни. Всё остальное потом. Эдам — после. Сейчас им важно поесть и пару часов где-нибудь полежать. Боровски даст ключ добром. Или нет.
Что-то они крепко спят… Люси позвонила второй раз. Потом третий. Шаги. Майк Боровски, разбуженный громким треском звонка, мимоходом глянул в глазок и открыл дверь вялой от сна рукой. Люси открыла рот, чтобы сказать «Простите, мистер Боровски, мне очень нужен ключ от овчарни», но не успела. Стая не захотела ничего ждать. Они умирали от голода. Они скорее бы умерли, чем съели Сестру, но её сородичи были совсем другое дело. Как только дверь приоткрылась, белая морда оттолкнула Люси к стене. Брат в прыжке мелькнул мимо и подмял под себя человека в пижаме. Боровски мягко повалился на пол. На грани двух смежных мгновений вся Стая скользнула мимо Люси в прихожую и пошла дальше, в глубь дома. Люси устало выдохнула и закрыла рот, потом глаза. Стая решила всё за неё.
Она протиснулась мимо Брата и ещё троих, стараясь не ступить в кровь, и начала искать ключ на полках в прихожей, потом прошла в гостиную. Из открытой двери в спальню доносились звуки разрываемой плоти. Миссис Боровски, полная, постоянно сонная женщина, тоже не успела закричать. Её младенец проснулся и начал было пищать, и Люси засекла время — секунда, полторы, две… что-то хрустнуло. Писк прекратился.
