федерации археологов заставил нас целый день страдать от скуки, пока Плейдон повторял
лекции по технике безопасности. А после раскоп Эдема вовсе закрыли, и доктор обходил
купола, делая всем специальные прививки. Потом мы наконец выбрались наружу, но дошли
лишь до границы руин и провели день, отрабатывая действия в соответствии сигналам тревоги
поисковых саней.
Повторение лекций казалось простым занудством, но практика превратилась в целых
четыре часа тяжелого физического труда под вой сирен. Большую часть времени поисковые
сани просто издают стандартные сигналы, требующие вытянуть разметчика из опасной зоны, но
некоторые звуки предупреждают о серьезной угрозе всей группе. «Неустойчивая поверхность»
– и надо мигом убраться на трассу. «Падающая башня» – и необходимо уйти не просто быстро,
но и как можно дальше. «Магнитное воздействие» – обрезаешь все подъемные лучи, бросаешь
сани и бежишь, как безумный, пока не начались взрывы и тебя не убил собственный костюм.
«Радиация» – направляешься к ближайшему эвакуационному порталу и просишь командование
раскопа предупредить Земную Больницу о прибытии «горячей» группы. «Химикаты» – то же,
что и радиация, только по дороге к порталу надо остановиться, чтобы обрызгаться
дезинфектантом.
За четыре часа мы ужасно много бегали, а это совсем непросто, когда на тебе
ограничивающий движение бронекостюм. Мы все его возненавидели, но даже Крату хватило
ума не жаловаться. Плейдону пришлось порталиться в два часа ночи на Асгард, чтобы ответить
на вопросы главы его факультета, и преподаватель едва успел вернуться к завтраку. Он был
даже более измучен, чем мы.
В тот вечер, я увидела, как прежние друзья намеренно игнорируют Петру, и пожалела ее
настолько, что попыталась к ней подойти. Она ответила на мою попытку проявить участие
яростью:
– Неужели ты не понимаешь, что я предпочту остаться совсем без друзей, чем
подружиться с тобой? Отвали!
Мне дважды повторять не надо – я оставила ее в одиночестве на весь вечер. Думаю, с
моей стороны было глупо и бессмысленно даже попытаться поговорить с ней, но...
На следующий день федерация археологов нехотя дала нам разрешение возобновить
работы. Поскольку сейчас мы опережали план по теоретическим занятиям, то провели два
долгих дня, раскапывая руины Эдема. Лишь неизбежный дождь вынуждал нас возвращаться в
86
купол.
В первый день мы ничего не нашли, но на второй обнаружили стазисную ячейку.
Плейдон разрешил мне помочь ему провести проверку на различные угрозы, и мы открыли
ячейку, найдя обычный чип с прощальным видео от семьи, покинувшей Землю в век Исхода. А
еще нечто отличное от всего, что я находила прежде: набор дневников, настоящих книг,
написанных от руки каким-то чудаком в первой половине двадцать четвертого века.
Я бы хотела провести вечер за их чтением, но мы с Фианом договорились спорталиться в
Землю-Европу и встретиться с моими друзьями из следующего шага. Мы все, как обычно,
собрались в «Свиданках у Стигга» – Мэт таки уговорила хозяина нас впустить. Планировалось
безудержное веселье, но мне казалось неудобным шутить и смеяться так скоро после смерти
Джота. Иссетт и другие без умолку болтали об эвакуации в Ковчег, напоминая мне обо всем, что
я от них скрывала. К счастью, Земля-Африка жила по грин-времени плюс два часа, и у нас с
Фианом нашелся хороший предлог уйти пораньше.
На следующее утро класс выбрался наружу еще во время утреннего дождя, и мы смогли
углубиться в руины Эдема дальше, чем обычно. Наша маленькая процессия из саней проехала
почти полпути до эдемского Кольца, а затем повернула влево, на небольшую боковую трассу,
которая внезапно кончилась посреди безымянного участка каменной кладки.
Сани ровной линией выстроились на краю трассы, и я взглянула на ближайшие
неповрежденные здания. Они сияли белым светом с редкими искрами синевы и золота и из-за
праздных башенок, арок и балконов казались обманчиво хрупкими. С трудом верилось, что их
оставили более трехсот пятидесяти лет назад.
С первого взгляда можно было упустить обвалившиеся переходы и пробившиеся сквозь
стены растения тропического леса и ждать, что в любой момент из пустых окон выглянут люди.
Представив эти здания на пике их красоты, я попыталась сравнить их с практичными
куполами, ставшими основой половины нынешних земных строений. Подавляющий и
вгоняющий в депрессию естественный серый цвет гибкопласа обычно перекрашивался в более
яркие тона, но все равно...
– Хотела бы я, чтоб мы научились делать светоплас, – сказала я по групповому каналу.
Плейдон стоял рядом со мной, так что я услышала его ответ с двух сторон – в реальности
чуть тише, чем через коммуникатор:
– Известно, что это форма пласа, как и гибкоплас, которому люди нашли тысячу
применений. Плотнее и гораздо крепче бетонита, с естественным белым свечением.
Подробности его производства утеряны вместе со множеством других технологий и знаний во
время обрушения земной базы данных в конце века Исхода. Человечество после упадка на
Земле на пару столетий оказалось слишком занято борьбой за выживание, чтобы беспокоиться
об изготовлении светопласа. С тех пор проводилось много исследований, но получить его вновь
никому не удалось.
– Вероятно, мы никогда не раскроем секрет, – вздохнула я. – И никогда не построим
ничего столь же красивого, как Эдем.
– Не теряй надежду, Джарра, – ответил Плейдон. – Возможно, однажды ученые снова
изобретут этот материал, или какая-нибудь археологическая группа найдет стазисную ячейку,
содержащую ответ.
– Просто представьте, сколько денег они за это получат, – вмешался Крат.
Все рассмеялись. Во время работы в Нью-Йорке наша команда откопала стазисную
ячейку с древними картинами и получила щедрое вознаграждение, предоставляемое за особо
ценные находки. С тех пор Крат постоянно рассуждал о наших шансах заработать другую
награду.
– Первая группа займется раскопками упавшего здания на этой площадке, пользуясь для
связи групповым каналом, – вступил Плейдон. – Они начнут работу, а затем я дам группе номер
пять немного попрактиковаться в установлении разметки на светопласе.
Члены пятой группы, предпочитавшие сидеть и наблюдать за работой остальных,
преувеличенно застонали.
87
– Знаю, знаю, – сказал Плейдон, – вы, ребята, хотите стать историками-теоретиками и
ненавидите заниматься раскопками. Я все понимаю, но вы должны поработать достаточно,
чтобы пройти практическую часть курса, поскольку это обязательное условие для начала
обучения на степень по истории.
Фиан отправился к страховочным саням, Далмора – к поисковым, а Крат и Амалия – к
тяжелоподъемникам, и они принялись устанавливать оборудование на самом краю трассы. Я
дождалась, пока страховочные сани займут позицию, и подошла, чтобы взять левитационный
ремень и маркер. Фиан направил луч на метку на спине моего костюма. Я ощутила знакомый
зуд между лопатками, но он исчез еще до того, как Фиан дважды проверил надежность
крепления и перевел луч на минимальную мощность. Зуд был вызван исключительно
неловкостью перед перспективой попасть в абсолютную зависимость от спасательного троса –
это чувство испытывает большинство разметчиков. Но я полностью доверяла Фиану, так что
моя тревога очень быстро утихла.
Я нацепила левитационный ремень и с шиком подлетела к поисковым саням Далморы.
Дополнительная польза от роли разметчика заключалась в том, что можно парить над неровной
кладкой трассы, а не идти пешочком. Далмора уже меня поджидала, держа в руках набор
сенсорных колышков.
Плейдон передал коды для размещения четырех углов нашей поисковой сети, я взяла
колышки у Далморы, ввела числа и собрала все четыре датчика под левой рукой.
Затем настроилась на групповой канал связи:
– Устанавливаю сенсорную сеть.
Я пролетела над руинами, запоминая, где лежат неудобно длинные металлические балки,
способные позже вызвать проблемы. В зданиях Эдема обычно не использовали металлические
