Адмирал Империи – 30 - Дмитрий Николаевич Коровников

огня американской артиллерии. Продвинутая система энергозащиты с легкостью держала удар, не позволяя врагу причинить сколь-нибудь существенный урон. Русская «фаланга», словно неодолимая лавина, неумолимо катилась вперед, сминая все на своем пути.

Плюс к этому, близкое взаимное расположение наших кораблей друг к другу позволяло создать подобие единого силового поля, эдакий гигантский коллективный щит. Совместные генераторы, работая в унисон через систему взаимных перекрестных связей, многократно усиливали мощность индивидуальной защиты каждого корабля, делая ее поистине непробиваемой. Можно сказать, все наши суда на время слились в единую несокрушимую твердыню.

Не последнюю роль сыграло и внезапное уничтожение флагманов 30-й дивизии со всем ее командованием. Известие о бесславной гибели контр-адмирала Кенни и его штаба мгновенно распространилось по эскадре «янки», сея панику и смятение в рядах противника. Капитаны и экипажи кораблей приуныли, осознав всю безнадежность своего положения. В единый миг рухнула вся организация, исчезло централизованное управление, полетели к чертям все планы и расчеты.

Немалую толику дезорганизации и уныния в стан врага внес и разгром их массированного налета истребителей. Я отлично видел по своим тактическим экранам, как F-4 волна за волной накатываются на неприступную российскую «фалангу», отчаянно пытаясь пробить защитные поля хотя бы на одном из наших кораблей.

Вот только все усилия американской авиации ни к чему не приводили. Пилоты «фантомов», обезумев от собственного бессилия, раз за разом бросались на наши крейсера, не понимая, почему трансляторы их полей никак не желают умирать. Сближаясь вплотную, на дистанцию прямой наводки, они сыпали зарядами плазмы, целясь в хорошо различимые бугристые наросты на броне — излучатели силовых полей.

По всем расчетам американского командования, лишенные прикрытия энергощита, русские суда должны были превратиться в беспомощные мишени и погибнуть под огнем их артиллерии. Но только расчет этот с треском провалился. Увы, «янки» все еще пребывали в счастливом неведении относительно технологического рывка, совершенного российскими инженерами.

В результате бедные американские пилоты гибли буквально десятками, не успевая понять причины постигшей их неудачи. Едва только F-4 входили в зону зенитного огня наших кораблей, как их накрывал сплошной ураган разрывов и росчерков плазменных лучей. Отсутствие единого командования и рассредоточенность целей не позволяли выстроить плотный ордер, способный хоть как-то противостоять перекрестному огню наших установок ПВО.

Россыпь серебристых карасей, беспорядочно мельтешащих на тактических экранах, дыбилась рваными вспышками, тонула в клубах раскаленной плазмы, оставляя после себя лишь быстро гаснущие метки да электронное эхо сигналов бедствия. Вид этой беспомощной агонии невольно вызывал у меня мысли о бесполезной растрате человеческих жизней, брошенных командованием в безнадежную авантюру…

Все факторы один к одному складывались в стройную картину близкого и окончательного разгрома. Американская армада рассыпалась прямо на глазах, обращаясь в какое-то подобие броуновского движения. Корабли метались из стороны в сторону, не понимая, что делать дальше, кто отдает приказы и есть ли у них вообще хоть какие-то шансы на спасение.

Мои радисты то и дело перехватывали обрывки панических переговоров, полных отчаяния и полной утраты надежд. Кто-то истошно вопил в эфире, требуя указаний от командования, кто-то проклинал русских и весь белый свет, кто-то бессвязно молился, вознося хвалу всем известным богам… Имелись, конечно, и те, кто сохранял хладнокровие, пытаясь сплотить ряды и организовать сопротивление, но даже в их голосах звучала обреченность.

Что ж, настало время положить конец этой агонии. Добить смертельно раненого зверя, чтобы не мучился понапрасну. И я знал, как это сделать.

— Командирам кораблей, — рявкнул я в микрофон, обводя глазами картину нашего триумфа на голографическом дисплее. — Приготовиться к решающему удару! Увеличить скорость на 30 процентов…

Русская «фаланга», подобно грозному и неумолимому валу, между тем прошла как острый нож сквозь еще оставшиеся в строю корабли противника, безжалостно круша их боевые порядки. Казалось, ничто не способно остановить эту всесокрушающую лавину из металла и плазмы. Американские корабли, еще недавно грозные и величественные, теперь разлетались в стороны, словно щепки, не в силах противостоять чудовищному напору русской эскадры.

Фланги вражеского построения стремительно рушились, распадаясь на отдельные группы уцелевших кораблей. Те из них, кто по неведомой причине все еще пытался оказать хоть какое-то сопротивление нашему неумолимому натиску, героически ринулись в безнадежную контратаку. Но, увы, разрозненные и лишенные толкового командования, эти единичные вымпелы представляли собой лишь легкую добычу для кораблей 27-ой «линейной».

Не поддержанные основной массой своих так называемых товарищей по оружию, растерянно разлетающихся врассыпную, экипажи этих безрассудно храбрых кораблей приняли свой последний бой. С отчаянным мужеством и неистовой решимостью обреченных они бросались наперерез русской эскадре, яростно паля изо всех орудий. Но силы были неравны, и эти смельчаки были практически моментально растерзаны ответным шквальным огнем наших. Разбитые в хлам и охваченные пламенем остовы побежденных американских фрегатов и крейсеров медленно погружались в пустоту, унося с собой экипажи прямиком в бездонную космическую могилу…

Американская рейдовая эскадра, еще совсем недавно насчитывавшая в своем составе шестнадцать боевых вымпелов, в одночасье лишенная своего командующего и лучших, самых современных и оснащенных дредноутов, перестала существовать как организованная боевая единица. Те корабли противника, которым чудом удалось избежать полного уничтожения в этой беспощадной мясорубке, окончательно утратили боевой дух и волю к победе. Их экипажи больше не помышляли о том, чтобы и дальше биться с русскими до последнего вздоха. Наоборот, космоматросы и офицеры «янки» сейчас думали лишь о том, как бы поскорее унести ноги, выскользнув из этого ада.

Да уж, удар, нанесенный нами, оказался сокрушительнейшим. Неудивительно, что личный состав кораблей эскадры контр-адмирала Кенни сейчас находился в состоянии, близком к всепоглощающей панике. Страх за собственные шкуры охватил экипажи «янки» мертвой хваткой, парализуя их волю к победе и застилая мутной пеленой разум.

Настал тот решающий момент схватки, когда враг, сломленный и деморализованный, уже было готов к бегству. И командиры разбитой американской эскадры не стали ждать дальнейшего развития событий. В считаные мгновения хрупкий боевой порядок 30-ой «линейной» распался, и корабли вчерашних завоевателей космоса, позорно поджав хвосты, бросились врассыпную, каждый в свою сторону. Казалось, теперь «янки» думают лишь о том, как бы поскорее и подальше унести ноги от этого ужасного места.

Как только я своими глазами убедился, что в секторе космического пространства, где только что с неистовой силой бушевал ожесточенный бой, больше не осталось ни единого мало-мальски серьезного очага сопротивления, то тут же отдал приказ разбить наше первоначальное построение и перегруппироваться. Сейчас нам предстояло совершить стремительный бросок в погоню за разрозненными кораблями разбитой американской эскадры, чтобы окончательно довершить их разгром.

— Всем кораблям немедленно рассыпаться и действовать самостоятельно. Общий