Микал вынул из своей сумки тубусы и стал вынимать из них документы, деловито раскладывая их на столе.
Я приподнял за угол первый пергамент.
– Этим ордонансом шато Дьюртубие и сеньория Уррюнь с городом Сибур с сегодняшнего дня переходит во владение ордена Горностая, как столица командарии Пиренеи на правах полной автономии. На содержание командарии ордена пойдут все доходы с сеньории Уррюнь и города Сибур. Кому что не ясно?
– Ясно все, ваше величество, – укорил меня барон, – прогоняете как ненужную собаку.
– Прогоняю? – поднял я брови. – Вам на этом месте было предложено за эту баронию принести мне тесный оммаж. Вы отказались. Какие претензии к монарху? Тем более, ваша милость, вы не моя, а французская собака. И кормить вас должен ваш французский сюзерен.
– Дети, дорогая, – повернулся барон к домочадцам, – поспешите собираться в путь. Нам дали всего три дня на сборы. Идите быстрее и гоняйте слуг напоследок и в хвост и в гриву.
Все вышли, но Аиноа осталась, дождалась, когда отец закончит свои тирады, и спокойно, с улыбкой произнесла:
– Я пойду, распоряжусь насчет ужина. А тот тут все совсем забыли о законах гостеприимства. Ваше величество.
Короткий реверанс, почти книксен. Озорной блеск глаз исподлобья, почти выстрел. Девушке явно нравилось, когда ее называли рыцарским титулом, и я не стал ее разочаровывать.
– Шевальересс, – ответил ей я с легким поклоном.
И дама д’Эрбур вышла, шелестя юбками по каменному полу.
Барон остался в зале только со старшим сыном. Оба смотрели на меня угрюмее некуда.
– Подойдите ближе, – приказал я.
Когда оба нобиля приблизились, я под их взглядами поднял за угол второй пергамент.
– Так как вы – баски, ведущие свой род ни много ни мало, а от самого наваррского рея Саншо Третьего и владевшие этими землями четыре с половиной века, но сами отказались от них, не пожелав служить короне Наварры, предпочтя иностранцев в своих сюзеренах, то так тому и быть. Но я, как состоящий с вами хотя и в весьма отдаленном, но все же свойстве, не могу просто так вышвырнуть своих дальних родственников на улицу. Хотя вы того заслуживаете.
Я встряхнул пергамент и разделил его на два одинаковых листа.
– Это договор мены вашей баронии на баронию в конте Шампань. Моя барония, поверьте мне на слово, ваша милость, там и богаче и больше этой по территории – обширный домен и тринадцать ленов для шевалье. Право баннеры и сеньориального суда. Лучшие у франков виноградники. Прекрасная жирная земля, которая родит любой фрукт, овощ или злак. Вилланы зажиточны и вовремя платят аренду за землю. Сервов почти нет. Шато больше этого, да и новее. Есть речной причал и право осенней ярмарки. «Хороший дом, хорошая жена, что еще надо человеку, чтобы встретить старость», ваша милость.
Барон все еще стоял мрачнее тучи, а вот чело его старшего сына разгладилось, и глаза заблестели.
– Вам стоит только подписать этот документ, который заверит при нас присутствующий здесь нотариус города Сибур, – и барония в Шампани ваша по закону.
– Ну, не знаю… – промямлил барон.
– Да, кстати, вам нет нужды обирать ваших вилланов на повозки, волов и мулов. В порту Сен-Жан де Люз стоит большой корабль. «Морская лань» называется, у которого еще не закончился фрахт со мной. Думаю, в него войдет все ваше имущество, которое вы захотите с собой увезти. И возить тут до порта всего-навсего меньше лиги, а не тащиться через весь континент. До сезона штормов, думаю, вы управитесь.
Бывшие бароны переглянулись, коротко моргнули друг другу.
– А ввозная грамота? – спросил сын барона с подозрением на то, что его хотят надуть.
Я протянул руку Микалу, в которую он вложил кожаный тубус.
– Вот она, – положил я тубус на стол.
– Вы хорошо подготовились, ваше величество, – сказал наследник, вскрывая писчую тару.
Непонятно, в похвалу или в хулу он это сказал, но не им состязаться со мной в бюрократических играх. Наше Министерство культуры с его документооборотом из кого хочешь выстругает мастера крючкотворства.
Юноша быстро пробежал глазами текст хартии, внимательно осмотрел мою печать, печати нотариуса и легиста как заверителей сделки.
– Все в порядке, отец, согласно грамоте нас должен ввести во владение епископ. Я думаю, нам надо сначала разобраться с новой баронией, а лишь потом ехать представляться Луи.
– Это уже как вам будет угодно, ваша милость, – не удержался я от ехидства. – Как говорят на Востоке: chozyain – barin.
В старых пьесах в ремарках часто писали: «Те же и он». На пороге трапезного зала появился сержант и отрапортовал:
– Сир, замок полностью взят под охрану и оборону. В настоящий момент идет перепись всех припасов, необходимых для отражения осады.
Глава 8
Охота на не пойми кого
Когда стало ясно, что прямо сейчас вслед за Иниго поскакать в Лойолу всем кагалом мы не в состоянии, я просто выслал вперед себя двух стрелков с кошелем серебра, чтобы у родственников моего пажа были средства на нормальный уход за раненым. Дополнительно стрелкам дано задание: присмотреть там за всем до нашего приезда.
А сам с остальными присными остался ночевать в замке Дьюртубие.
Орденском замке. Ёпрть!
Первой появившейся опорной точке моего средневекового квеста. Хотя… Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Хватит играться в попаданца – это теперь моя жизнь в реале, и только. Настоящая жизнь, с которой совсем по-настоящему можно расстаться. Легко!
За ужином семейка барона, быстро насытившись, с извинениями слиняла увязывать узлы. Осталась за столом с нами только шевальересс Аиноа.
– Должен же кто-то в последний день представлять хозяйку, – заявила она, улыбкой проявляя на щеках симпатичные ямочки.
Я бы шевальересс не назвал красавицей, хотя девушкой она была яркой, нечто типа «няни» Заворотнюк. И так же, как той, Аиноа была крайне необходима ярко-красная губная помада, чтобы ее лицо, так сказать, проявилось, стало притягивать к себе взоры. Брюнетка, что тут поделать. Хорошо, что румянец на щеках у нее пока был свой, видно, что много времени она проводит на свежем воздухе. И загара не боится, хотя специально не загорает. Не будет такой моды еще полтысячелетия.
К ужину наша хозяйка переоделась в простое суконное платье, без дорогостоящих бархатов и парчи, но ладно скроенное по ее фигуре, не скрывающее ни тонкости стана без корсета, ни упругости груди. А вот ниже – не угадать за пышными юбками.
Это как раз то, что меня тут и напрягает – невозможность видеть женские ноги. В прошлой жизни за красивые ноги женщинам прощались многие изъяны во внешности. А тут извольте видеть только голову и руки до запястья. Так что вся концентрация мужского внимания направлена на лицо противоположного пола. И вот тут моя Ленка безо всякой косметики даст всем сто очков форы. Не говоря уже о том, что она природная блондинка с золотистыми волосами. Да и народный костюм при всей его закрытости больше подчеркивает формы, чем скрывает.
Аиноа, как положено брюнетке, была умна; по крайней мере – хорошо начитанна. Она знала, где находится Индия, и была в курсе поисков к ней морского пути. Оказывается, многие баски служили в португальском флоте навигаторами, штурманами, боцманами и даже капитанами. Ну, это для меня по большому счету вообще-то не новость. Я и раньше знал, что все капитаны кораблей Колумба и его лоцманы были басками. А Васко да Гама вроде как и сам баск. И первый совершивший кругосветное плавание, вопреки расхожему мнению, вовсе не Магеллан, а баск – Хуан Себастьян дель Кано, записанный в гербовой книге Кастилии как Элькано – чтобы его имя звучало не так плебейски. На его гербе король Кастилии и Арагона собственноручно начертал земной шар с девизом «Я первый обогнул тебя».
Элькано еще не родился, а мне не забыть бы, первым найти амбициозного картографа Колона, или Колумба, пока он не снюхался с Изабеллой Католичкой в Кастилии. Только вот кому поручить эти поиски, до сих пор неясно мне.
