и грядущее в полном тумане... Сама Тами эти интересные темы ни разу не затронула, так что и настаивать не следовало. И он слушал о том, что было не так уж сейчас интересно, привыкая к чуточку забавному для арелатца гаральянскому выговору — как ему всерьез казалось, придававшему Тами особенную прелесть. Впервые слышал, как говорит тамошняя девчонка, да еще такая красивая, — что уж там, приманчивая! — вызывавшая те мысли, что студиозусы на своем ученом наречии называют романтическими. Прежде они Тарика как-то не посещали, а теперь объявились, понимаете ли...
Улучив подходящий момент (речь вновь зашла о ползунах-душителях и тех гаральянских смельчаках, что на них охотятся), Тарик, воспользовавшись перерывом в разговоре, сказал с той небрежностью, какую давно освоил в беседах с девчонками: 11 Букет — сборник поэзии.
— Вот к слову... Я ведь тебе говорил, что у нас в зверинце есть ползун-душитель, здоровущий?
— Ага.
— Давай пойдем завтра в зверинец, я тебя политесно приглашаю. Ты же говорила, что с удовольствием бы на эту тварь посмотрела вблизи. В зверинце он не опасный, ни за что из загороди не вылезет.
— Еще как интересно... В Гаральяне я его только раз видела издалека, и зрительной трубки не было...
— Вот и пойдем, там у нас всякие звери, даже такие, что ни в Арелате, ни в Гаральяне не водятся, даже заморские есть, и с Архипелагов...
— Не получится, Тарик, признаюсь сожалеючи...
— Занята чем-нибудь завтра?
Он был чуточку разочарован — прежде чем предложить это, быстренько продумал не особенно сложный план. Дорога в зверинец и назад неблизкая, можно показать красивые старинные здания, пару фонтанов, другие городские достопримечательности, которые безусловно понравятся впервые оказавшейся в столице гаральянке. Посидеть в кондитерской таверне, хотя бы в «Кремовой булочке» (если надеть бляхи Подмастерьев, никто придираться не будет, по годочкам они вполне сойдут, к тому же у Подмастерьев нет своих педелей, разоблачать некому, в прошлый раз удалось в лучшем виде, и не ему одному удавалось). Можно сделать не такой уж большой крюк и завернуть на мост Птицы
Инотали, а там возможен очень приятный оборот событий. Самая настоящая свиданка на добрых полдня.
— Понимаешь, Тарик... — Тами, хлопнув длиннющими ресницами, на миг опустила глаза словно бы смущенно. — Я уже обещала одному мальчику с вашей улицы, что завтра пойду с ним в зверинец...
«Кто это у нас такой прыткий?» — подумал Тарик не сердито, но досадливо.
— Ас кем?
— Ой, Тарик... — рассмеялась Тами. — У тебя лицо стало сердитое, как все равно что у лесной тигры...
— Да глупости.
— Стало-стало! Не сердись так, он всего-навсего политесно предложил сходить с ним в зверинец...
— И кто же такой? Просто не думал, что ты успеешь с кем-то у нас познакомиться, едва приехавши.
— А что тут такого? Все политесно. Когда мы разместились и дядя уехал по делам, скучно было торчать одной дома. А пойти некуда, я ж ничего здесь не знаю... Вот и гуляла по двору, кролей разглядывала, цветы — у нас такие не растут, — ну, и на улицу смотрела. Сначала подошел Подмастерье, попытался было со мной знакомиться. Только я с ним знакомиться не стала и имя свое не назвала. Такой какой-то... неприятный весь из себя. Хихикает глупо так, пялится. У нас присловье есть: «Таращится, как будто взглядом подол задирает...»
— У нас оно тоже есть, — кивнул Тарик.
У этого присловья было и окончание: «...а носом “эликсир любви” пускает», — но произносить его при девочках страшно неполитесно. Даже при том, что все знают: самые политесные девочки знают кучу самых плохих слов и меж собой их иногда вворачивают — но никогда не при мальчишках. Судя по смеющимся глазам Тами, окончание она распрекрасно знала.
— Байсу мне рассказал... ну, не то чтобы неполитесную, но такую... неприглядную. Я уже хотела уйти в дом, но тут к забору подошел Лютый, не рычал, но смотрел так, что сразу видно: ему этот болтун тоже не понравился. Он и ушел быстренько...
— Рябоватый такой, — уверенно сказал Тарик, — и лопоухий. На шляпе медная бляшка с женской головкой, как у больших...
— Он, в точности. Он на этой улице живет? — Тами сделала гримаску. — Вот уж не хотела бы такого соседа...
— Да нет, к счастью, — сказал Тарик. — С соседней, к нам заходит редко, мы его не особенно привечаем. Разве что на речку идет купаться или червей копать, тут уж ничего не поделаешь, имеет право... — И спросил с надеждой: — Он тебе не сказал... ничего такого, за что можно было бы претензию предъявить? У вас в Гаральяне наверняка те же словечки считаются неполитесными, что и у нас...
— Нет, ни одного такого словечка...
— Жаль, — искренне сказал Тарик. — А то давненько он от нас не получал, хоть давно просит. Если что, скажешь сразу. Ты теперь девчонка с нашей улицы, в обиду не дадим, накрепко запомни. У нас все негласки соблюдаются железно, мы не какие-нибудь...
— Спасибо, — Тами улыбнулась ему так, что сердце опять ухнуло куда-то в будоражащие фантазии. — Приятно знать, что ты под защитой от всяких... Ну вот. Я все еще гуляла по двору, тут появился еще один парнишка, в школярском кафтанчике, и заговорил очень политесно. Мы поболтали, он меня пригласил завтра в зверинец, и я согласилась. Он вежливый, с вашей... теперь получается, с нашей улицы. Он мне даже показал, как подбрасывают и ловят сразу шесть шариков, так ловко...
Вот теперь уже не нужно было задавать вопросов про внешность — на улице Серебряного Волка один-единственный Школяр умеет играть шариками и другими вещами, как настоящий циркач... Без злости, но с глубоко запрятанной досадой Тарик спросил:
— И вы, конечно, имена друг другу назвали?
— Конечно, мы познакомились как полагается, за руку. Его звать Байли. Ты его знаешь?
— Еще бы, — сказал Тарик. — Байли-Циркач из моей ватажки. С Малышей друг друга знаем, как все у нас...
Не все потеряно — это всего-навсего прогулка, а не свиданка, из-за нее стукаться не полагается: это только после первой свиданки. И лучше не думать про то, что первая свиданка как раз и закончится приятным для них, но неприятным для Тарика образом. Байли тут ни в чем не уступит — и не корявый, как