— Рэбекка, что это только что было? — все-таки с легкими нотками недовольствам задал вопрос Данкарэ, которого я боялась. Ведь ответа у меня на него не было. Не скажу же я правду, за что невзлюбила этого журналиста. Признаваться в том, что именно Криса Вернона виню в нападениях, глупо. Но если бы он тогда не упомянул в своей статье мое имя…
— О чем вы? — соврала, не желая обсуждать эту тему. Да и признаться меня возмутил тон, коим был задан вопрос. Не люблю, когда повышают голос!
— Я понимаю, мистера Вернона нельзя назвать приятным человеком, но все же, прошу, в таком деле лучше быть более сдержанной!
Не смотря на то, что Данкарэ сменил гнев на милость, я все равно чувствовала себя униженной. Меня отчитали словно несмышленого ребенка, хотя я имею полное право — ненавидеть журналиста.
— С моей хозяйкой все в порядке? — запоздало вспомнила я о женщине.
— Да, — теперь удивился следователь. — Почему вы спрашиваете? Вам угрожали?
Я стушевалась и все-таки призналась, понимая, что он должен знать, как именно все произошло.
— Мне не стоило нарушать указания и выходить из дому, но я не могла иначе. Они сказали, что если не сделаю этого, то… — я запнулась, не ожидая, что говорить об этом окажется столь тяжело.
Данкарэ все понял и не стал настаивать. Вместо этого он аккуратно сжал мою ладонь, желая приободрить. И именно это придало мне решимости! Отчаянно схватившись за руки мужчины, безысходно взмолилась:
— Прошу, дайте мне ваш кристалл! Мне необходимо услышать голос Нийдлейлы!
— Рэбекка, с ней все хорошо. Там находятся полицейские. Я давно приставил охрану…
— Прошу!
— Хорошо, — все же сдался Данкарэ, протягивая мне кристалл связи.
Поспешно нажав на нужные грани, почти сразу услышала деловитый голос подруги:
— Нийдлейла Мирренс, слушаю вас.
— Нийдлейла, это я! — эмоционально воскликнула, чувствуя, как на глаза выступили горячие слезы радости и облегчения.
— Рэбекка? Девочка, это ты? Чего так поздно? Где ты? Что-то случилось? — голос управляющей библиотеки мгновенно сменился, приобретая нотки беспокойства.
— Все хорошо, — быстрый взгляд на следователя, — я сейчас с другом…
— О, приятно слышать, — теперь в голосе Нийдлейлы послышались игривые нотки, но женщина тут же серьезно спросила: — Но… если ты с другом, почему звонишь тогда? Что-то не так?
— Нет-нет, все замечательно! — заверила я, стараясь, чтобы голос звучал уверено. — Просто у него есть кристалл связи, а мы с тобой давно не виделись. Мне хотелось узнать как ты, услышать знакомый родной голос.
— Ох, Бекки…
— Так что не стоит ничего придумывать, Нийдлейла. Со мной правда все хорошо! Извини, что побеспокоила в столь поздний час.
— Постой, Бекки, — воскликнула женщина, видимо, желая еще что-то сказать, но я уже быстро проговорила прощанье и прервала связь кристаллов.
Данкарэ одобряюще положил руку мне на плечо. Этот жест словно отрезвил меня, напоминая обо всем случившимся в том Сиреневом мире. С легким любопытством заглянула в синие глаза мужчины:
— Все было по-настоящему? Вы явились в тот мир за мной…
— Да, Рэбекка, — спокойно кивнул мужчина.
Его такой простой и в то же время откровенный ответ заставил внутри вспыхнуть невероятно яркие чувства тепла и одновременно непонимания.
— Вы ведь рисковали! Зачем?
Неужели он добровольно принял наркотик, чтобы вернуть меня?
— В тот момент меня меньше всего волновал какой-то призрачный риск, — в какой-то миг в его руках оказалась и вторая моя ладошка, делая наш разговор очень интимным. Сложно объяснить словами, но вот так стоять, держась за руки на виду у огромного количества людей, невероятно приятно!
— Не стоит столь беспечно ко всему относиться, мистер Данкарэ, — совсем тихо прошептала, не в силах отвести от него взгляда.
— Данкарэ, — с легким недовольством исправил следователь.
Он тоже смотрел прямо мне в глаза, словно желая что-то разглядеть, понять, о чем думаю. И вот от этого внимательного взгляда мое тело охватил небывалый жар. Столь сильный, что стало тяжело дышать.
Казалось, мужчина испытывает те же чувства. Данкарэ чуть склонился ко мне, почти касаясь лица. Я сама с нетерпением поддалась вперед, желая ощутить вкус его поцелуя. И пусть нас все бы увидели. Здесь и сейчас мне было все равно, что подумают другие… даже если Крис Вернон, который еще не покинул павильон, после напишет огромнейшую статью об отношениях следователя КМНа и неприметной библиотекарши из провинциального городка.
Вот только все волшебство мгновения прервал сам Данкарэ! Он с неохотой отстранился, обрывая то… чего и не могло бы быть. Словно в последний миг одумавшись, мужчина вновь стал следователем.
Стыд опалил лицо, но я не отвернулась, лишь сделала легкий шаг назад.
— Простите, мне нужно еще закончить с делами, — сконфуженно объяснил Данкарэ, видимо, желая сгладить возникшую неловкость. — Я распоряжусь, чтобы вас отвезли.
После этого за мной действительно подошли и провели к кэбу. Мне не хотелось уезжать, ведь это значило оставить Данкарэ, да и хотелось бы все же подробностей узнать. Однако стоило признать — вернуться домой, сейчас наиболее правильное решение. Меня сильно клонило ко сну.
Только я оказалась в повозке, как глаза сами собой закрылись. Думала, не смогу заснуть, но слабость накатила неожиданно… Кажется, только вздремнула, как меня уже позвали. Извозчик подал руку, помогая выйти из кэба.
Дом Данкарэ? Не знаю почему, но на какое-то мгновение решила, будто еду к себе, совершенно забывая о том, что последние дни живу в квартире Данкарэ.
— Спасибо! — поблагодарила мужчину и направилась ко входу, с удивлением замечая там Дарла.
— Рэбекка… — тихо позвал приятель, подходя ко мне. — Мы можем поговорить?
Я с легким любопытством кивнула. После всего он хочет со мной говорить? Ведь сама в последнюю нашу встречу дала понять, что выбрала обязанности дара и… следователя, как решил тогда приятель. Но так ли он далек от истины? Невольно вспомнился поцелуй, от которого моментально бросило в жар, и вспотели ладошки.
Заметив недоумение в глазах приятеля, поспешила отогнать горячие воспоминания, невольно чувствуя стыд.
— Давай поднимемся, — все еще испытывая легкую сонливость, предложила я, не в силах находиться на улице.
Слишком душно сегодня было, спина взмокла за считанные секунды, и теперь платье неприятно липло.
Мы вошли в светлое фойе, где уже знакомые швейцары привычно улыбнулись и поздоровались.
— Смотрю, тебя уже все знают, — с нотками обиды проговорил приятель, но я не стала отвечать, не видя смысла оправдываться. Глупое замечание. Это их работа. И все же не понимаю Дарла. Его ведь задевает, что я здесь. Почему пришел?
Когда же мы поднялись и вошли в квартиру, Дарл не посчитал нужным скрыть своего изумленного вздоха.
— Следователям платят даже больше, нежели я мог представить.
— Дарл! — в негодовании воскликнула.
Он тут же стушевался и прошел за мной в столовую. В тишине поставила чайник и достала чашки. Дарл не спешил первым начать разговор, но я чувствовала спиной его пристальный взгляд.
Разлила кипяток, заваривая травы, и протянула чашку Дарлу.
— Знаешь, — неожиданно проговорил он, — я пришел не ругаться, а просить прощения и… все же не могу не спросить.
Дарл решительно посмотрел мне в глаза.
— Ты долго планируешь здесь оставаться? Ведь я, правда, могу тебя защитить! Пусть и не владею магическими способностями сотрудников КМНа, но в состоянии защитить дорого мне человека. Я не так слаб, как ты думаешь, Рэбекка. Если надо, найму специалиста, чтобы магически окружил защитой дом.
— Пока что я не могу уйти, — сконфуженно ответила, в действительности где-то внутри желая, как можно дольше находиться со следователем. Ведь после сказка закончится…
Данкарэ вернется к своей прежней работе, а поцелуй просто забудется. Вот только я вряд ли забуду. Не забуду и искренности, с которой могла общаться с мистером Кольдом.
Судьба связала нас таким образом, что волей случая мне пришлось впервые в жизни раскрыться. И это чувство… будто бы камень упал с души, ни с чем несравнимо. И даже если следователь сделает вид, что ничего не знает, просто вернется обратно, словно его и не было никогда в моей жизни — я приму это. Ведь нет большего счастье, чем раскрыть перед кем-то душу.
— Рэбекка, ты меня слышишь?
Я кивнула, скованно улыбнувшись. Что за странные мысли в голову лезут?
— Я был неправ! — решительно заявил Дарл, с силой сжимая чашку. — Твоя работа не менее важна, нежели другие. Прошу, прости меня! Иногда я бываю глуп и не сдержан. Мне до сих пор стыдно за те слова… ты вправе злиться.
— Но я не злюсь, Дарл. Мне просто не на что злиться. Это мне стоит извиниться, за то, как поступила. И знаешь… — я посмотрела ему в глаза, замечая в них боль и обиду. — Мне бы очень хотелось все тебе рассказать, но…
