— Истуриача, — сообщил проводник, указав вперед рукой. Но офицеры разговаривали только между собой. Они также осмотрели Истуриачу в подзорные трубы, тихо переговариваясь друг с другом. Происходила походная разведка на местности.
Один из офицеров — артиллерист — остался на наблюдательном посту, где занял место с самого начала. Проводник вместе с другим офицером галопом направились обратно на юг, чтобы доложить о виденном приближающейся с юга армии.
Прошло несколько часов, и на равнине появились колонны людей — некоторые верхом, но гораздо больше пехотинцев, — перемежающиеся повозками, артиллерийскими упряжками и прочими атрибутами войны. Повозки тянули лойси или менее сильные хоксни. Колонны солдат маршировали в строгом порядке, составляя контраст с совершенно неупорядоченными обозными цепочками, где везли провиант, женщин и прочих устроителей бивачной жизни. Над головами марширующих развевались флаги Панновала, города под горами, а также флаги религиозных и иного рода союзников.
Далее следовали повозки лекарей и другие — с полевыми кухнями и фуражом для животных, участвующих в этой карательной экспедиции.
Все эти люди, в основном мужчины, но также и женщины, представляя собой винтики и шестеренки войны, тем не менее сталкивались в пути с происшествиями, связанными только с личным поведением и восприятием, и в результате воспринимали войну через собственный опыт.
Один из таких случаев произошел с артиллерийским офицером, который вместе со своим лойсем остался дожидаться подхода части у подножия разломанного дерева раджабарал. Он лежал тихо, глядя перед собой, когда мычание лойся заставило его обернуться. Четыре человечка небольшого роста, ему по пояс, подбирались к привязанному лойсю. Создания наверняка вылезли из норы под корнями сломанного бурей раджабарала, и потому офицер не заметил их раньше.
Внешне существа во всем походили на людей с длинными руками и тонкими ногами. Их тела укрывали грубые одежды из коричневых кож, спускающиеся до колен и с длинными рукавами, почти закрывающими восьмипалые ладони. Приплюснутые лица и вывернутые ноздри делали их похожими на собак или других.
— Нондады! — воскликнул офицер. Он немедленно узнал подземных обитателей, хотя раньше видел их только в неволе. Лойсь от страха рванулся вперед. Двое ближайших к нему нондадов бросились с ножами к горлу лойся, и офицер выхватил двуствольный пистолет, но потом помедлил.
Из древней норы меж корней появилась другая голова, с трудом вывернула из узкой дыры плечи и поднялась на ноги, отряхивая с густой шкуры землю и фыркая.
Рядом с нондадами фагор казался великаном. Огромную квадратную голову венчали роскошные, чуть изогнутые рога, кончиками повернутые вперед. Едва выбравшись из норы, фагор втянул свою бычью голову в плечи, и его глаза загорелись при виде лежащего на животе офицера. На мгновение фагор замер без движения. Потом, еще больше пригнув голову, бросился на человека.
Артиллерист перекатился на спину, вскинул оружие и, держа пистолет обеими руками, прицелился в живот двурогому и выстрелил из обоих стволов. Несимметричное пятно желтой крови появилось на животе анципитала, но тот и не думал останавливаться. Открылся огромный уродливый рот, обнажив острые, похожие на лопаты зубы и желтые десны. Офицер вскочил, и в тот же миг фагор с разбегу врезался в него. Сильные, мозолистые мохнатые лапы обхватили человека.
Офицер замолотил фагора по крепкому черепу рукояткой пистолета.
Неожиданно хватка фагора ослабла. Плотное и сильное, похожее на чурбан тело повалилось на бок. Фагор рухнул лицом вниз. С огромным усилием существо попыталось подняться на ноги. Потом взревело. И упало замертво, так что содрогнулась земля.
С хрипом дыша, задыхаясь от густого молочного духа анципитала, офицер поднялся на колени. Чтобы встать, ему пришлось опереться одной рукой на плечо фагора. При этом он увидел, как в густой шерсти анципитала во множестве перебегают вши, встревоженные началом кризиса своего существования. Несколько вшей уже карабкались по рукаву мундира офицера.
Артиллерист с трудом поднялся на ноги. Все его тело била дрожь. Неподалеку дрожал его скакун, из ран на его горле текла кровь. Нондадов и след простыл; скорее всего, они скрылись в своей подземной норе, в своей подземной стране, которую называли Восьмьюдесятью Мраками. Вскоре артиллерийский офицер достаточно опомнился, чтобы взобраться в седло. Он слышал о союзе между фагорами и нондадами, но и предположить не мог, что сам станет тому свидетелем. Очень может быть, что сейчас под его ногами в подземных ходах скрываются и другие двурогие...
Еще задыхаясь от вони анципитала, он тронулся в путь навстречу своей армии.
Экспедиция, отправленная на север из Панновала (к одной из ее частей принадлежал и артиллерийский офицер), уже некоторое время принимала участие в полевых операциях. Воинские части стерли с лица земли несколько поселений сиборнальцев, выстроенных на территории, которую Панновал полагал своей. Начиная от Рунсмура, армия предприняла несколько успешных атак. По мере сокрушения сиборнальских городков экспедиция продвигалась все дальше к северу. Сегодня перед ними оставалась только Истуриача — единственный неразрушенный оплот Сиборнала. До конца малого лета оставались считанные дни.
Городки сиборнальцев, с самого начала живущие в ожидании осады, редко помогали друг другу. Так, одно за другим, поселения пали под ударами карателей.
Ничто не угрожало движущимся широким фронтом частям Панновала, за исключением отрядов фагоров, которых, по мере того как воздух равнин становился холоднее, появлялось все больше и больше. Происшествие с артиллерийским офицером не было исключением.
Когда офицер наконец добрался до своих товарищей, солнце, на короткое время выбравшееся из разбросанных на западе туч, уже садилось за горизонт, заливая небеса драматической игрой красок. Когда горизонт наконец поглотил солнце, мир не погрузился в полную темноту. На юге продолжало гореть второе солнце, Фреир. Когда тучи в той стороне расступались, люди отбрасывали в лучах Фреира длинные острые тени, направленные, словно указующие персты, к северу.
Два старинных неприятеля неторопливо готовились к битве. Далеко позади отрядов, вытаптывающих равнину, на юго-западе лежал великий город Панновал, откуда исходил приказ начать войну, — Панновал, скрытый в известняковых недрах гористого хребта Кзинт, центрального хребта тропического континента Кампаннлат.
Среди многочисленных народов Кампаннлата лишь несколько могли похвастаться исторически сложившимся или установленным через династии союзом с Панновалом. И тем не менее даже эти союзы были непрочными, взаимопонимание часто рушилось; бывшие друзья с воинственным пылом бросались друг на друга. Существовало общее название, под которым Кампаннлат был известен своему главному врагу, Сиборналу, — Дикий Континент.
Внешним общим врагом Кампаннлата был северный материк Сиборнал. Под давлением ухудшающегося климата народы Сиборнала вынуждены были сплотиться, образовав устойчивый союз. Противоречия внутри союза если и существовали, теперь тщательно подавлялись. Испокон веков народы Сиборнала стремились продвинуться на юг, через перешеек Чалц, чтобы занять более плодородные равнины Дикого Континента.
Имелся и третий материк, на крайнем юге, — Геспагорат. Но этот материк был отделен или почти полностью отделен морями умеренной климатической зоны. Эти моря и материки составляли планету Гелликонию, или Хрл-Ичор Йхар, если пользоваться именем, данным планете более древней расой, анципиталами.
В период, когда силы Сиборнала и Кампаннлата готовились к последней битве за Истуриачу, Гелликония постепенно вступала в самую холодную пору своего Великого Года.
Планета двойной системы, Гелликония обращалась вокруг своего материнского солнца, звезды Беталикс, за 480 дней. В свою очередь сам Беталикс и его планеты обращались вокруг большего солнца, Фреира, главной компоненты системы. Увлекаемая Беталиксом по большой эллиптической орбите, Гелликония теперь приближалась к самой дальней точке своего положения относительно большего светила, Фреира. За пару последних столетий Осень — иными словами, медленный уход Лета — прочно вступила в свои права. Сегодня Гелликония вплотную приблизилась к границе Зимы следующего Великого Года. Планету ожидали тьма, холод, тишина на многие последующие века.
