Камбуз расположен во дворе, в отдельном строении, похожем на сарай, рядом летняя столовая под длинным навесом. С поляны перед сараем через невысокий бугорок, поросший травой по колено, проходит тропинка, ведущая вниз – на прибрежный песок, к моторке. Собаки у них нет, иначе пес давно бы уже выскочил на звук работающего мотора. Тут собака не настолько нужна, чтобы ее им выделили.
Зато меня заметили люди.
У перил ограждения радиорубки возник человек с биноклем, с винтовкой за спиной, и почти сразу рядом с ним вырос второй боец. Ничего себе, какие вы грозные! У них и пулемет имеется! Первый с автоматической снайперской винтовкой K43 с оптическим прицелом, клоном нашей СВТ-40, немцы выпускали такие во время войны. Второй уже успел шустро поставить на турель характерного вида чешский модифицированный пулемет ZB-53 с питанием из металлической ленты емкостью в 225 маузеровских патронов. Вещь хорошая, но тяжелая, даже без боеприпаса тянет почти двадцать два килограмма.
Мне же и ответить нечем, запасных кексов к пулемету, который был нужен именно для наведения шухера, я с собой не взял, оставив их на барже.
Все-все, парни, просто посмотрел!
Дразнить вас не собираюсь, а тем более нападать. Переложив румпель, я с креном ушел левей и поддал газу, направляя катер в сторону устья. На выходе в Амазонку еще раз посмотрел на речной форт. Отсюда ничто не выдавало его присутствия на этом клочке земли, а проекция островка, вытянутого по течению, выглядела совсем маленьким пятнышком.
Корпусов и надстроек непосредственно в устье не заметно, корабельное кладбище начинается значительно выше по течению.
Будешь проплывать мимо и внимания не обратишь.
Это локальное сокровище найдено не случайным рыболовом.
Его открыл кто-то из тех, кому постоянно хочется видеть вокруг что-то новое, кому сам характер, природное любопытство и здоровый авантюризм не дают долго сидеть на одном месте, даже если там очень удобно и безопасно. Герой нашего времени во многих сообществах планеты – человек сильный, часто одинокий и этим порой гордящийся, замкнутый, порой с холодным сарказмом и кастовыми воззрениями. Это первопроходцы Платформы-5, которые есть в любой общине. Коллеги. Таких людей я уважаю особо.
Устье реки, впадающей в главную водную артерию региона, было обозначено с севера довольно крутым лесистым мысом, а с юга – едва видимой вдалеке длинной отмелью. Посредине лежал островок, образованный наносным песком и обрамленный пеной волны. Вот где надо маяк ставить, товарищи речники! Наверняка здесь даже в ясный день и при отличной погоде не один корабль разбил днище. Может, они специально не ставят тут знаков водной обстановки, создавая режим «чужие здесь не ходят»?
С северо-востока к широченному горлу эстуария двигалась маленькая шхуна – судно с косыми парусами в форме неправильного четырехугольника. Хорошая посудина, ценная, редко такие увидишь. У шхуны большая грузоподъемность, хорошая мореходность, возможность ходить очень круто к ветру, а численность экипажа меньше, чем у судов с прямым парусным вооружением. Шкипер постепенно добирал правей, устанавливая курс на сторожевой остров. Скоро служивые будут ставить отметку, может, даже досматривать.
На безбрежной Амазонке дул свежий ветер, порой резкий. Под очередным порывом паруса несущейся шхуны туго надувались, сильно наклоняя судно так, что вода начинала шипеть под самым фальшбортом. Судно чуть покачивалось, погружая форштевень в зеленые глубины, и пена белыми комьями летела вдоль бортов. Порыв заканчивался, и шхуна, выровнявшись, опять быстро скользила по широкой и спокойной реке.
Красиво, ничего не скажешь.
Мы тоже можем красиво! Я быстро пролетел на глиссировании мимо встречного судна, даже не разглядывая его. Пусть служивые рассматривают, а мне некогда.
Вскоре впереди показалась плоскодонная пустая баржа, довольно ходко шурующая против течения и на одном «Эвинруде». На баке – простенькая, но достаточно просторная самодельная рубка, в которой можно отдохнуть и укрыться от непогоды. Заметив меня, Эйнар Дагссон вышел из рубки и всего один раз взмахнул рукой. Хорошо выглядит дед для своих-то лет. Спокойный мужик капитальной постройки, высокий и крупный, можно сказать, даже здоровенный. Голова непокрыта, на широком торсе видна примечательная майка в стиле «алкоголичка», связанная родными из тонкой шерсти, этакая ностальгия по свитерам…
Напомню, что исландский монокластер появился на Полуденных островах еще в Начале времен, вместе с детьми их было двадцать четыре человека. В качестве опорной базы им досталась локалка. Техники, даже самой примитивной, внутри большого бревенчатого здания не оказалось, а вот продуктами Смотрящие исландцев не обидели. Нашлось немного одежды и инструмента, полезная мелочовка и два гладкоствольных ружья с патронами, казалось, что все необходимое имелось. Тем они и жили, пока некая группа не приняла решение отправляться на найденной позднее яхте «Архангел Михаил» на поиски материка. С момента принятия решения об отплытии в монокластере возникло напряжение: судно могло взять на борт не больше семи человек.
Эйнар с семейством сам отказался от претензий на проездные билеты, не поверив в успех экспедиции и считая, что бросаться наобум в опасное плавание по океану, не имея карт, средств навигации и понимания хотя бы примерных направлений поиска, – верх безумия.
Но яхта тянула людей, как магнит, став символом спасения. Многие начали бредить предстоящим стартом, проявлять признаки сумасшествия, ссориться между собой и проклинать место островного заточения на все лады.
С клятвенными уверениями, что они непременно найдут людей и пришлют помощь, соотечественники подняли паруса и вышли в открытое море. Больше яхты «Архангел Михаил» никто не видел. Хотя искали многие, в том числе и мы с Кастетом. Добрались они до берега или нет? Очередная тайна, мало ли их на Платформе.
Елки, монументально стоит, ну прямо викинг! Как и положено, я начал подход с кормы и, уже приблизившись метров на пятнадцать, неожиданно заметил, как с борта баржи светлой молнией что-то мелькнуло, и тут же увидел всплеск!
– Эйнар, держать надо было! – завопил я взволнованно, уже готовый ласточкой сигануть в пучину.
– Как же его, каналью, удержишь! – пробасил дед, подбегая к краю со спасательным кругом, сорванным с шеста.
– На хрен ему твой круг, старый, двигатель останови!
Сам от греха тоже заглушил мотор: не хочется винтом сделать из напарника несколько килограммов свежего свиного фарша. Тем временем поросенок бешено молотил копытами, плыл ко мне и визжал, как резаный. Схватив единственное весло, я принялся подгребать поближе. С каждый гребком Хрюн греб чаще, а орал громче.
– Да тихо ты! – вырвался хрип.
– За уши его хватай! – громогласно подсказал Дагссон.
Хвать подлеца! Есть, иди к папочке! Вода, конечно, теплая, и все же… Рывком втащив Хрюна на борт, я отложил весло и повернулся к мотору, но не тут-то было. Отряхнувшись, словно собака, и обдав меня фонтаном мелких брызг, поросенок, подскуливая, тут же полез на колени греться. Сидя в неудобной позиции, я, поглаживая шерстку на спине спасенного, кое-как подрулил к барже.
– Держи!
Эйнар поймал короткий конец обрубленной веревки, притянул.
– Ты чего в воду полез, обормот? – Я легонько щелкнул Хрюна по пятачку. – Дурак ты, боцман, и шутки у тебя… А если бы какой-нибудь хищник ухватил пастью за хвост? Пахнешь на всю Амазонку, как антрекот.
Солнечные блики скользили по воде. Неподалеку, всего в сотне метров, слышался монотонный шорох наползающих на кустарниковый берег волн, катер вяло покачивался, под днищем тихо булькало. Дома, я на плавбазе.
– Сразу вяжем катер накрепко, – уточнил я, передавая исландцу пулемет. – Зачем с него шлейку снял?
– Барахло, а не шлейка. Теперь новую делаю, красивую и прочную.
Хрюн согласился взойти на баржу только на руках. Поставив его на ноги, я замер, так как мыслями был все еще в режиме спасения, и только густой голос исландского шкипера опять вернул мысли к уже свершившемуся.
