Он откашлялся, стараясь, чтобы голос звучал твердо:
— «Левиафан» заткнул ту германскую пушку, сэр. Мы теперь можем уйти сравнительно безопасно.
— Но шагоход все равно приближается сюда, разве нет?
Алек сделал осторожный шаг к окну. Дротики и шипы проволоки не причинили броне корвета, разумеется, ни малейшего вреда. Но в вышине по-прежнему приближался «Левиафан», и двери его бомбового отсека были уже открыты. Тут Алеку вспомнились слова Теслы о том, что будет, если пальнуть из «Голиафа» по-серьезному: любое воздушное судно в пределах десяти километров окажется в опасности. Сейчас до «Левиафана» не было и километра, и на его борту, благодаря Алеку и его сделке с Эдди Малоне, по-прежнему находится Дэрин. Это безумие необходимо остановить.
Алек повернулся и, подойдя к главной консоли, взял Теслу за руку:
— Сэр, я не могу вам этого позволить. Это слишком ужасно.
Тесла с горькой тоской поднял глаза:
— Думаете, я этого не знаю? Разрушить целый город… Это самое жуткое, на что только может решиться человек.
— Тогда зачем вы это делаете?
Тесла прикрыл глаза:
— Алек, на то, чтобы восстановить эту башню, потребуется как минимум год. А за год сколько еще людей погибнет в этой мясорубке? Сотни тысяч? Миллион?
— Может быть. Вот вы говорите о Берлине… А в нем, между прочим, живет два миллиона человек.
Тесла невидящим взором посмотрел вниз, на рычаги управления:
— Пожалуй, я смогу смазать эффект. Я так думаю.
— Что вы думаете?
— Я не буду уничтожать весь город полностью, а лишь частично, чтобы доказать мою теорию. Иначе «Голиаф» будет потерян навсегда! Кто будет вкладывать деньги в дымящийся кратер? А?! — Он посмотрел за окно, где по зыбучим дюнам деловито пробирался шагоход. — А германцы, они только обнаглеют! Им это придаст дерзости! Если их не остановить сейчас, сию минуту, вы думаете, их наймиты допустят, чтобы мы с вами дожили хотя бы до конца этого года?
Алек подступил на шаг ближе:
— Я знаю, сэр, каково оно, когда за тобой охотятся. Лично за мной охота идет с той самой ночи, как погибли мои родители. Но доказывать состоятельность вашего изобретения таким образом просто недостойно!
Где-то за спиной послышался стрекот пулемета, и Алек рывком обернулся. В красном зареве огней «Левиафана» навстречу германской машине шел пинкертон. Со спины у него настойчиво тарахтел пулемет Гатлинга, хотя против толстенной крупповской брони пули были бесполезны, а сам пинкертон слишком мал, чтобы остановить боевую машину даже тараном. Можно было от силы выиграть немного времени.
Громадная тень «Левиафана» плавно остановилась и, колыхнувшись, поплыла в обратную сторону. Шагоход находился уже внутри ограждения, на такой близости к «Голиафу», что сбросить авиабомбу было уже нельзя. Офицеры корабля были, безусловно, в курсе, что оружие Теслы гибельно для всего, что находится в небе. Но отлететь на спасительные десять километров уже не оставалось времени.
Воздух в аппаратной начал сухо потрескивать; чувствовалось, что волосы встают дыбом. С угасанием огней мягким светом засветились пуговицы на пиджаке. Скоро оружие будет совсем готово к выстрелу.
— Жители Берлина даже не были предупреждены! — выкрикнул Алек Тесле. — Вы сами говорили, что дадите им возможность эвакуироваться!
— Этот шанс у них украден, — невозмутимо сказал изобретатель, натягивая толстые резиновые перчатки. — Его у них похитил их собственный кайзер, а никак не я. Прошу вас, ваше высочество, вернитесь в столовую.
— Мистер Тесла, я настаиваю: немедленно прекратите!
Не отвлекаясь от рычагов, Тесла рукой в перчатке махнул своим подручным:
— Прошу, проводите их высочество обратно в столовую.
Алек потянулся было за саблей, но ее в этот вечер при нем не оказалось. С обеих сторон надвинулись двое дюжих молодцов, перед которыми Алек был явным маломерком; причем Тесла при желании мог подозвать еще дюжину.
— Мистер Тесла, очень вас прошу…
Изобретатель покачал головой:
— Этого момента я ждал долгие годы. Но тут вмешался случай. Роковая случайность, увы.
Молодцы твердо подхватили Алека под руки и потащили к лестнице.
Большинство гостей столовую в спешке покинули. Хотя там по-прежнему сидел Клопп с сигарой в одной руке и тростью в другой, а рядом с ним примостилась мисс Роджерс, лихорадочно строча в блокноте.
— Похоже, там битва ого-го, — сказала она, не поднимая головы.
Алек тяжело сел, пустым взглядом скользнув по брошенным стульям, беспорядочно и вместе с тем сиротливо обступившим стол. Даже здесь, в обособленном помещении, пол ощутимо гудел.
— Он собирается пальнуть по Берлину. Не для испытания, по-настоящему. Что я наделал!
— Остальные сию минуту вернутся, юный господин, — сказал по-немецки Клопп.
— Вернутся? А куда они, черт возьми, делись?
— Проверить поклажу, — просто ответил Клопп.
— Что?
— Ваше высочество, — подала голос мисс Роджерс, еще не успев дописать, — вы бы сказали, что мистер Тесла слетел с катушек?
Алек резко повернулся к ней, в глазах у него горели злые слезы:
— Он думает разрушить город, без переговоров и даже без предупреждения! Что вы на это скажете?
— Ну, так вы же на это и подписывались. Вы, мой шеф и все эти инвесторы в авто, которые сейчас, когда мы разговариваем, подъезжают к Нью-Йорку. То, о чем вы знали, должно случиться. Во всяком случае, может.
— Но это не то, что мы планировали! — завопил Алек. — Это убийство!
— Берлин, весь как есть… — записывала мисс Роджерс, ведя ручкой, а в такт ручке кивая головой.
Но Алек не мог представить город, до основания вылизанный огнем. Думалось сейчас только о висящем в небе «Левиафане» и про кошмарные сны Дэрин о смерти отца. Вино в забытых вокруг бокалах мелко подрагивало. Дрожал весь стол.
— Мы не можем ему этого позволить.
— Не волнуйтесь, юный господин. А вот и они.
Алек обернулся. В столовую вломились Фольгер и Хоффман с Бауэром, неся с собой длинные плоские кофры, захваченные из Нью-Йорка. Один из них вильдграф бухнул на стол. Полетели и побились тарелки, опрокинулись бокалы, залив белую скатерть красным.
— Я так понимаю, у нас мало времени?
— Всего несколько минут, — сказал Алек.
— И вы хотите его остановить?
— Непременно!
— Рад слышать.
Фольгер, щелкнув застежками, откинул крышку кофра. Там лежала пара дуэльных сабель.
Алек покачал головой:
— У него там как минимум дюжина людей.
— Я не понял: вы забыли девиз вашего отца? — строго спросил Фольгер.
— Внезапность ценнее силы, — вслух сказал Клопп и, сунувшись в кофр, принесенный Хоффманом, вынул оттуда какой-то черный цилиндр с длинным запалом. — Этот маленький сюрприз я изготовил лично, в лаборатории у Теслы.
Он, прихрамывая, подошел к лестнице, ведущей в аппаратный зал, и, прикоснувшись кончиком сигары к запальному шнуру, заулыбался, когда тот ожил своей недолгой жизнью.
— Бог ты мой! — Мисс Роджерс подняла от блокнотика заинтригованный взгляд. — Это что, бомба?
— Не волнуйтесь, юная госпожа, — успокоил граф Фольгер, повязывая поверх носа и рта салфетку. — Это всего лишь дым. Но в обильном количестве!
— О боже! — ахнула мисс Роджерс.
Хоффман кинул салфетку Алеку, а Бауэр в это время открыл еще один сабельный кофр. Вибрация сквозь пол стала ощутимей, от нее тряслись даже стены. Казалось, рябил сам воздух.
— Приготовьтесь, ваше высочество. — Фольгер поднял одну из сабель, вторую Алек вынул из кофра — золоченая рукоятка, лезвие с гравировкой.
— Это мне тоже в наследство от отца?
— А что. Ей нет еще и века, и остра как новая.
Алек сунул саблю за ремень и поспешно накинул салфетку на рот и нос. Дымовая бомба шкворчала и искрилась у Клоппа в руке, от запального шнура оставалось всего несколько сантиметров. Тем не менее старик ждал, спокойно на нее поглядывая. Наконец он кинул ее на верх лестницы. Что-то со свистом лопнуло, а сверху вскоре донесся нестройный хор взволнованных голосов и криков. Клопп отступил в сторону, давая дорогу нескольким инженерам, скатившимся вниз с надрывным кашлем, плевками и сморканием.
— Жаль, мне не дано быть там с вами, господа, — вздохнул старик, протягивая руку к своей трости.
Алек тряхнул головой:
— Вы уже и так сделали для меня столько, что не рассчитаться!
— Остаемся вашими верными слугами, ваше высочество, — с поклоном сказал Фольгер, прежде чем броситься вверх по лестнице с неотлучными Хоффманом и Бауэром.
Стоило Алеку последовать за ними, как глаза немилосердно защипал дым; он не давал дышать, ожигал легкие. Гудение в воздухе с каждым шагом возрастало.
В задымленной аппаратной царил бедлам. Летали электрические искры, кто-то вопил «поломка! неисправность!», что лишь усугубляло хаос. Люди Теслы, судя по всему, думали, что само оружие под перегрузкой запалило комнату. Пол содрогался, будто все здание вдруг сделалось частью исполинского двигателя.
