Стало быть, я не ошиблась. И пора делать, что должно. Заодно, если я съеду вниз по Дороге, и не разобьюсь… может быть.
Помянув Ядрену Вошь, Мать-и-Матрицу, святого Екселя и всех, кого сумела припомнить, я перевалилась за край каменистой чаши, плюхнулась на гладкую поверхность Дороги, и, подпрыгивая, покатилась вглубь.
Да, скажу я вам, это совсем не то, что со стены в озеро спрыгнуть. Таких ощущений не опишешь… а лучше всего их не испытывать. Того, что падаешь в бездну, в царство мертвецов – уже мало не покажется. Но сознание того, что каждая нить в ткани, на которой подпрыгивает твоя задница, – это, в сущности, душа человека, пусть умершего, но человека… Тут приготовишься ко встрече с ужаснейшими из демонов Того-еще-Света. И тьма, объявшая тебя, весьма этому способствует.
Но тьма закончилась. И сменил ее не багровый отсвет пламени, как я ожидала. Тусклый желтоватый свет, как в сумерках или туманным днем, когда не видно солнца… только здесь солнцу-то откуда взяться?
Больше ничего я сообразить не успела. Ткань, вконец уплотнившаяся, дернулась, я соскользнула с Дороги Скатертью, перекувырнулась и плюхнулась в песок. Хорошо, что на мне очки, иначе бы глаза полностью залепило – такова была первая мысль, посетившая меня на Том-еще-Свете.
Очистив окуляры от налипшего песка, я обрела себя сидящей в нескольких саженях от старинного резного сундука. Крышка его была откинута, и оттуда вырывалась к скрытой от глаз вершине вулкана Дорога Скатертью. Или падала в сундук с вершины – как посмотреть.
– Любопытно, как к вам попали мои очки?
Вопрос задал человек, вывернувшийся из-за завесы, созданной Дорогой. Лучше, наверное, было назвать его призраком, но как-то язык не поворачивался. Хотя, глядя в совсем живое, худое, нервное лицо, обрамленное жидкой бородкой и длинными седеющими волосами, я понимала, что именно его кости видела не так давно в гробнице Логистиллы.
– Привет от Абрамелина.
– Вы его ученица? – быстро, я бы даже сказала – живо, поинтересовался Малагис.
– Нет, просто приятельница. – Подумав, я добавила: – И, вообще, Абрамелин ко всей этой истории с Армией Теней не имеет никакого отношения.
Мне показалось, что Малагис обрадовался, и его ответ это подтвердил.
– Мне не хотелось бы услышать, что маг, захвативший власть над Дорогой – это Абрамелин. Рассказы новоприбывших вселяли подозрение…
– Напрасно. Есть такой Анофелес…
– Этот мальчишка?
– Он скорее старикашка, чем мальчишка.
– Для меня он всегда останется мальчишкой, которого я не взял в ученики.
Теперь мне стало понятно стремление Анофелеса во что бы то ни стало превзойти старого мага. Но происходящее настолько не было похоже на разговоры в царстве мертвых, что я спросила:
– А это действительно Тот-еще-Свет?
– Пойдемте, – он махнул рукой. – Я покажу.
Я последовала за ним с некоторыми сомнениями. Ведь явилась я сюда не совершать хождения по мытарствам, чтоб после описывать это в поэмах, а с вполне определенной целью.
Мы поднялись на вершину ближайшей дюны. При этом на песке отпечатались только мои следы. Да, пусть Малагис казался живее многих живых, впечатление это было обманчивым.
Кругом, насколько хватало взгляда, простиралась местность, напоминающая долину при какой-нибудь реке. Сырость и туман, скрывавший края перспективы, усиливали сходство. Песчаники, нагромождение камней, скалы, скудная растительность. И люди. Многие были заняты: строили на песке, переливали из пустого в порожнее, пахали на камнях и молотили воздух. Но еще больше – просто бродили, сталкивались и расходились вновь.
– Как-то не так я это себе представляла… Где сковородки и котлы со смолой, где огнь неугасимый и демоны, мучающие грешников?
– Этажом ниже, – пояснил Малагис. – Там расположены так называемые Тартарары. В Тартарарах, говорят, все есть – и котлы, и вечная мерзлота… Но туда не всякому удается попасть. Только законченным мерзавцам, которые настолько злы, что и на Том-еще-Свете продолжают совершать преступления. А остальные… Как правило, люди не так чтоб очень хороши, и не так, чтоб очень плохи. Но всегда чем-то озабочены. И после смерти они стремятся завершить то, что не успели сделать при жизни. Но не могут. Уверяю вас, это мучительное наказание. Сам испытал. А многие просто ищут тех, кого потеряли.
– И не находят.
– Находят. Но не узнают. Такая участь ожидает большинство людей, и вы, я думаю, тоже попадете сюда…
«Уже попала», – мысленно уточнила я, но вслух спросила:
– А свет здесь откуда?
– Из Злачного Места. Это обиталище праведников. Мы его не видим, но сияние праведности до нас частично доходит.
– Значит, посмертие делится, по меньшей мере, на три сектора. Но ведь должен ими кто-то управлять? Где боги, о которых нам твердили? Край Окончательный и Неминуемый, якобы здешний владыка, Ядрена Вошь и Ядрена Мать, Халява, Здоровый Образ и прочие?
– Никогда не видел. Может, внизу, может, наверху, а таким скучным местом, как Тот-еще-Свет, не интересуются. А еще есть мнение, что боги вообще нас покинули. Оттого-то пошли сдвиги в Верхних и Нижних Сферах – по причине небрежения. И когда все окончательно сдвинется, настанет Армагеддец.
– У нас говорят, что это будет скоро.
– В мое время тоже это говорили.
– Может, и к лучшему, что богов здесь нет. А то утверждают, против бога нет приема окромя другого бога… Но я сама отвлеклась и вас отвлекла, почтенный Малагис. Расскажите мне лучше про Дорогу Скатертью и про свои с ней проблемы.
Покойный чародей вздохнул.
– Лучше присядем. Мне все равно, а живые ноги устать могут.
Мы примостились в седловине дюны, откуда по-прежнему открывался вид на предмет разговора.
– Раз вы здесь, основное вы уже знаете. Что вам, собственно, про меня поведал Абрамелин?
– Что вы отправились в паломничество и пропали без вести.
– Так оно и было. По пути к гробнице Мерлина я заехал в храм Края, нашел в тамошней библиотеке труды Логистиллы, и, как вы изволили выразиться, отвлекся. Сколько раз потом я жалел об этом! Но тогда я решил, что Мерлин подождет, и полностью переключился на поиски Дороги. Слабое здоровье и преклонный возраст не казались мне препятствием… а они-то меня и подвели. Мое сердце остановилось, когда я читал заклинание переноса. Вот тогда я познал сполна муки, что терзают обитателей здешнего мира. Я знал, что предмет моих поисков где-то тут, но, не будучи живым, не мог извлечь его!
– Что же вы у Логистиллы не спросили?
– А ее здесь нет. Может, ее определили на нижний этаж, за то, что сотворила Дорогу, может, забрали в Злачное Место, за то, что спрятала Дорогу от смертных.
– А вдруг вы ее не узнали?
– Исключено. Забывчивость здешних обитателей связана с тем, что они пьют воду из реки Анахрен, отделяющей нас от мира живых. А ее воды смешаны с водами реки Зимы, уничтожающей память. Я об этом знал, и никогда не пил. На самом-то деле мертвые вовсе не нуждаются в воде, это рудиментарный рефлекс… Однако именно река Анахрен принесла решение моей проблемы. В прямом смысле. Видите ли, порой она меняет русло – немного, но меняет. Логистилла спрятала сундук с Дорогой в одной из пещер на берегу. И при последнем разливе река размыла тайник и выбросила сундук на отмель. И вдобавок смыла запирающую руну на крышке!
– «Абзац?» – уточнила я.
Малагис, увлеченный воспоминаниями, проигнорировал вопрос.
– Какое-то время ушло на то, чтобы приподнять крышку. В моем положении это не так просто. А потом… – он осекся. – Случилось то, что случилось. Я хотел только посмотреть… Я не собирался пользоваться…
– И посмотрели? – при всем старании я не могла говорить беспристрастно. Вот они, ученые маги-экспериментаторы. Им лишь бы посмотреть, а нам, простым людям, после расхлебывать.
– Мне следовало бы поумнеть с тех пор, как я умер. Но это не всегда удается… Там, внутри, лежит прялка Логистиллы, коей она пряла нити человеческих душ. И полотно, являвшее собой сплетения этих душ, тоже там лежало. Но я не учел, насколько души воинов рвутся в мир живых. И стоило приподнять крышку… дальше вы знаете.
