Александр Мазин - Мумия и Тролль

На них заглядывались. Сотрудницы аэропорта, стюардессы, пассажирки и даже некоторые пассажиры. Неудивительно. В реальной жизни им подобные если и существуют, то прячутся за занавесками бизнес-класса. Их место — обложки «глянцев». Или — японские комиксы. И, само собой, — девичьи мечты. Но уж никак не эконом-класс рейсового «боинга».

Однако следует признать, что и в этой совершенно обыденной ситуации оба воплощения девичьих грёз вели себя совершенно естественно. То есть полностью игнорировали восхищенные взгляды и призывные улыбки. Один из эталонных красавцев, лет двадцати пяти с виду, в гламурных темных очках, большую часть полета просидел уткнувшись в ноутбук и занавесив длинными золотисто-рыжими волосами узкое породистое лицо. Лишь время от времени он нервно вскидывал голову, поворачивался к иллюминатору и замирал, демонстрируя всем желающим великолепный профиль.

Спутник рыжего вел себя куда спокойнее. Мужественный брюнет с кожей бледной, как мрамор, и неестественно алыми, будто выпачканными свежей кровью губами, он почти весь перелет от Лондона до Санкт-Петербурга продремал в кресле. Не пошелохнувшись. Будто и впрямь был мраморным изваянием. Тем более что сложен брюнет был ничуть не хуже тех, с кого ваяли античных героев.

Самолет вошел в низкое облако. Одновременно раздался мелодичный звуковой сигнал. Под потолком загорелись надписи «пристегнуть ремни».

Черноволосый открыл глаза, поглядел в иллюминатор. Ничего интересного, кроме туч, не увидел.

— Наш самолет производит посадку в аэропорту «Пулково», — послышалось из динамиков. — Просим вас пристегнуть ремни безопасности и не пользоваться мобильными телефонами… Температура за бортом…

Длинные пальцы рыжеволосого все так же бегали по клавиатуре.

Его запястья украшали браслеты из нескольких ниток драгоценных камней.

«Сколько они могут стоить? — подумала проходившая мимо стюардесса. — Миллион? Если, конечно, камни настоящие…»

— Будьте любезны, пристегните ремень и выключите ноутбук! — произнесла она по-английски.

Рыжеволосый поднял голову, чуть сдвинул очки, процедил: «Он выключен» — и вновь застучал по клавишам.

Стюардесса застыла. Лицо у нее на миг стало глупым-глупым.

— Извините, — пробормотала она и пошла дальше.

В салоне погас свет. За стеклами поплыли тусклые пригороды Петербурга, нитки шоссе с ползущими машинками. Всё — в мутной дымке городского смога. Хотя до заката было еще далеко, повсюду уже мерцали россыпи огней.

— Почему так темно? — проговорил рыжеволосый, глядя на проплывающие внизу поля сквозь темные швейцарские стекла. — Четыре часа пополудни…

— Осенью и зимой тут всегда так, — отозвался брюнет флегматично. — Сумерки, холод и грязь. Привыкай.

Снять очки он своему спутнику почему-то не предложил.

Рыжеволосый снова глянул вниз, и его передернуло от отвращения.

— Так вот как выглядит Мордор! Страна вечной ночи… Кто бы подумал, что однажды я добровольно отправлюсь сюда? Одинокий воин против полчищ мрака…

Его произношение было безупречно. Любой английский аристократ признал бы в нем своего.

— Почему это одинокий? — не открывая глаз, поинтересовался брюнет. — А я?

— Ты? — Губы рыжеволосого презрительно искривились. — Ты — слуга!

Брюнет промолчал.

Рыжеволосый откинул с лица длинную прядь, нахмурился и полюбовался собственным отражением в стекле.

— Теперь я знаю, что чувствовали мои далекие предки, отправляясь на битву с Врагом. Непросто сохранять твердость духа, покидая цветущие берега и зеленые холмы родины ради мрачных пустошей, населенных отвратительными ночными чудовищами вроде огров…

Он содрогнулся и резким движением опустил пластиковую шторку.

Брюнет чуть заметно усмехнулся.

— Тебе-то наплевать! — сердито заявил его спутник. — Это ведь не твоего отца здесь убили!

— Можно подумать, Лу, ты его нежно любил, — лениво произнес брюнет.

Рыжеволосый резко, по-птичьи обернулся:

— Не забывайся, ведьмино отродье! Я любил отца! И, не задумываясь, умер бы вместо него!

— Надо же, какие мы преданные, — пробормотал брюнет, отводя взгляд. — И великие. В Мордор он летит, как же! Там внизу всё не так мрачно, как тебе кажется. Людям, которые здесь живут, этот город нравится.

— Червям нравится жить в дерьме. Но я тебя понимаю. Это ведь твоя родина.

— У меня больше нет родины, и ты это прекрасно знаешь! — В голосе собеседника чувствовалась боль.

— Так уж и нет? — издевательски-насмешливо произнес Лу. Похоже, он был рад, что задел своего спутника. — А как же любимые помойки-переулки, где прошло твое детство… Прыщавые дружки-подружки? Неужели при встрече в груди сердечко не трепыхнется, а, Тэм?

Брюнет вздохнул. Его глаза, глубокие, трагически запавшие, словно обведенные темной полосой, настоящие глаза драматического героя с обложки «глянца», не смотрели на собеседника.

— Мое сердце? — повторил он. — Если оно и трепыхнется, то уж точно не в груди. А друзья? Что у меня теперь с ними общего?

— Наше общее дело! — строго произнес Лу. — Посмотри! Это сайт вашего Эрмитажа, раздел временных выставок. Интересно, да?

На экране крупным планом — фарфоровое лицо с раскосыми, плотно закрытыми глазами. Сквозь бледную кожу просвечивал бледно-зеленый, очень сложный узор.

— Хороша, верно?

Черноволосый атлет пожал плечами.

— Да ты никак некрофил, старина Лу?

И снова усмехнулся. Он не только справился со своими чувствами, но еще и сумел задеть спутника.

— Не забывайся! — прошипел рыжий красавец. — Если бы я был некрофилом, ты бы узнал об этом первым!

— Вот это верно, — брюнет остался невозмутим. — Но и тебе следует быть поскромнее, Лу. Мы с тобой всего лишь сопровождаем багаж.

— Ошибаешься, — ухмыльнулся рыжеволосый. — Это я сопровождаю багаж. А ты — его часть!

Тэм пожал широкими плечами и отвернулся.

Рыжеволосый потрепал его по колену.

— Ну-ну! Ты что, обиделся? На правду не обижаются! Не дуйся, приятель! Давай лучше выпьем!