– Ты не ходишь в колледж, – возразил он.
– Нет, но я Сумеречный охотник. После восемнадцати мы продолжаем учиться, нас зачисляют в другие Институты – это наш колледж.
– Мне не нравится мысль о том, что тебя не будет. – Он сунул руки в карманы своего пальто. – Я не могу пойти в колледж, – сказал он. – И моя мама не будет за него платить, а я не могу взять студенческие займы. Формально я мертв. И, кроме того, сколько времени понадобится всем в колледже, чтобы заметить, что они стали старше, а я нет? Если ты не заметила, шестнадцатилетние не похожи на старшекурсников колледжа.
Клэри поставила пузырек обратно.
– Саймон…
– Может, мне надо купить что-нибудь маме, – горько произнес он. – Что-нибудь говорящее «Спасибо за то, что выгнала меня из дома и сделала вид, что я умер»?
– Орхидеи?
Но шутливое настроение Саймона испарилось.
– Наверно, все уже не как в старые добрые времена, – проговорил он. – Обычно я дарил тебе карандаши, художественные принадлежности, но ты больше не рисуешь, да, кроме своего стило? Ты не рисуешь, а я не дышу. Не так уж похоже на прошлый год.
– Может, тебе стоит поговорить с Рафаэлем, – сказала Клэри.
– Рафаэлем?
– Он знает, как живут вампиры, – сказала она. – Как они обустраивают свою жизнь, как зарабатывают деньги, где достают квартиры – он знает все эти вещи. Он мог бы помочь.
– Мог бы, но не станет, – нахмурившись, заметил Саймон. – С тех пор, как Морин сменила Камиллу, я ничего не слышал о шайке из «Дюморта». Я знаю, что Рафаэль ее заместитель. Уверен, они по-прежнему считают, что на мне Метка Каина, иначе уже отправили бы кого-то за мной. Это лишь вопрос времени.
– Нет. Они знают, что тебя нельзя трогать. Иначе разразится война с Конклавом. Институт дал четко понять, – сказала Клэри. – Ты защищен.
– Клэри, – проговорил Саймон. – Никто из нас не защищен.
Не успела Клэри ничего ответить, как ее кто-то окликнул по имени. Совершенно сбитая с толку, она оглянулась и увидела свою мать, пробирающуюся сквозь толпу покупателей. В окне она видела Люка, ждущего снаружи на тротуаре. В своей фланелевой рубашке он выглядел неуместно среди модных ньюйоркцев.
Выбравшись из толпы, Джослин подлетела к ним и заключила Клэри в объятья. Девушка озадаченно посмотрела на Саймона поверх плеча матери. Тот пожал плечами. Наконец, Джослин отпустила дочь и отступила назад.
– Я так беспокоилась, что с тобой что-то случилось…
– В «Сефоре»? – спросила Клэри.
Джослин нахмурила брови.
– Ты не слышала? Я думала, что Джейс тебе уже написал.
Клэри почувствовала, как в ее жилах застыла кровь, как будто она выпила ледяной воды.
– Нет. Я… Что происходит?
– Прости, Саймон, – сказала Джослин. – Но нам с Клэри нужно сейчас же отправляться в Институт.
У Магнуса с того первого раза, когда здесь был Джейс, мало что изменилось. Тот же маленький коридор и единственная желтая лампочка. Джейс воспользовался Открывающей руной, чтобы войти в переднюю дверь, поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и позвонил в квартиру Магнуса. «Так безопаснее, чем использовать еще одну руну», – подумал он. В конце концов, Магнус мог голым играть в компьютерные игры или действительно заниматься чем угодно. Кто знает, что могут затеять маги в свое свободное время?
Джейс снова позвонил, на этот раз сильнее надавив на дверной звонок. Еще два долгих звонка, и Магнус, пребывая в ярости, наконец-то, отворил дверь. На нем был черный шелковый халат, надетый поверх белой рубашки и твидовых брюк. Ноги оставались босыми. Темные волосы спутались, а на подбородке виднелась щетина.
– Что ты здесь делаешь? – потребовал он.
– Ну и ну! – сказал Джейс. – Как негостеприимно.
– Потому что тебя никто не приглашал.
Джейс вскинул бровь.
– Я думал, что мы друзья.
– Нет. Ты друг Алека. А Алек был моим парнем, поэтому мне приходилось мириться с тобой. Но теперь он больше не мой парень, так что мне не нужно тебя терпеть. Но, похоже, не все из вас это понимают. Ты, по-моему, уже – какой, четвертый? – беспокоишь меня. – Магнус отсчитал на своих длинных пальцах. – Клэри, Изабель, Саймон…
– Саймон приходил?
– Похоже, ты удивлен.
Одна из вещей, которая всегда втайне нравилась Джейсу в квартире Магнуса, – это то, что она редко выглядела одинаково дважды. Порой это бывал большой современный лофт. Порой она выглядела как французский бордель, или викторианский наркопритон, или внутренняя часть космического корабля. Однако сейчас в квартире было грязно и темно. Поверхность кофейного столика была завалена стопками коробочек давнишней китайской еды. Председатель Мяо лежал на лоскутном коврике, вытянув вперед прямо перед собой все четыре лапы, подобно мертвому оленю.
– Здесь пахнет несчастьем, – проговорил Джейс.
– Это китайская еда. – Магнус плюхнулся на диван и вытянул свои длинные ноги. – Давай продолжай и покончим с этим. Говори, для чего ты сюда пришел.
– Я считаю, что ты должен вернуться к Алеку, – сказал Джейс.
Магнус закатил глаза к потолку.
– И с чего бы это?
– С того, что он несчастен, – сказал Джейс. – И он сожалеет. Сожалеет о том, что сделал. Он больше так не будет.
– О, так он не будет больше за моей спиной крутить шашни с кем-то из моих бывших, чтобы снова укоротить мне жизнь? Очень благородно с его стороны.
– Магнус…
– Кроме того, Камилла мертва. И ему не удастся это сделать снова.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказал Джейс. – Он не будет лгать тебе, вводить в заблуждение, скрывать от тебя что-то или из-за чего ты там, на самом деле, расстроился. – Охотник плюхнулся в кожаное кресло и вскинул брови. – Так что?
Магнус перевернулся на бок.
– А тебе какое дело до того, что Алек несчастен?
– Мне какое дело? – переспросил Джейс, так громко, что Председатель Мяо подскочил, как ужаленный. – Конечно, мне есть дело до Алека, он мой лучший друг, мой парабатай. И он несчастлив. Как и ты, судя по всему. Повсюду пустые упаковки, ты даже не потрудился убраться, твой кот выглядит дохлым…
– Он не дохлый.
– Я забочусь об Алеке, – сказал Джейс, пригвоздив Магнуса непреклонным взглядом. – Я забочусь о нем даже больше, чем о самом себе.
– Ты никогда не думал, – стал рассуждать Магнус, ковыряя свой лак на ногтях, – что вся эта история с парабатай довольно жестока? Ты можешь выбрать парабатай, но потом уже не можешь его переизбрать. Даже если он нападет на тебя. Посмотри наЛюка и Валентина. И хотя парабатай – в некотором смысле самый близкий тебе на свете человек, ты не можешь в него влюбиться. А если он умрет, то часть тебя тоже умрет.
