– Увидимся позже, – крикнула она. Если к тому времени я не умру от неудовлетворенности.
Семья Фрэй никогда не отличалась религиозными взглядами, но Клэри нравилась Пятая авеню в канун Рождества. В воздухе пахло сладкими жареными каштанами, а в окнах отражались серебристые, синие, зеленые и красные огни. В этом году на каждом фонарном столбе висели большие круглые хрустальные снежинки, превращавшие зимний солнечный свет в столбы золота. Не говоря уже об огромной елке в Рокфеллеровском центре. Она отбрасывала на них свою тень, когда Клэри и Саймон кутались у входа на каток и наблюдали за туристами, которые падали, пытаясь передвигаться по льду.
Клэри держала в руках горячий шоколад, тепло которого разливалось по всему ее телу. Она ощущала себя почти нормальной: сколько она себя помнила, прийти на Пятую авеню, посмотреть на витрины и елку было их с Саймоном зимней традицией.
– Как в старые добрые времена, да? – будто вторя ее мыслям, сказал он и опустил подбородок на скрещенные руки.
Она мельком взглянула на друга. На нем было черное пальто и шарф, подчеркивающий бледность его кожи. В глазах читалась грусть, говорящая о том, что он давно не питался кровью. Он выглядел тем, кем и являлся – голодным усталым вампиром.
«Да, – подумала она. – Почти как в старые добрые времена».
– Теперь нужно больше покупать подарков, – сказала Клэри. – А еще извечно болезненный вопрос, что купить своему возлюбленному на первое Рождество с тех пор, как вы начали встречаться.
– Что подарить Сумеречному охотнику, у которого все есть, – усмехнулся Саймон.
– В основном Джейс любит оружие, – сказала девушка. – Он любит книги, но у них в Институте есть огромная библиотека. Ему нравится классическая музыка… – Она просияла. Саймон был музыкантом, хотя их группа и была ужасной и постоянно меняла название (в данный момент они назывались «Смертельным Суфле»), но он учился.
– Что бы ты подарил тому, кто любит играть на фортепьяно?
– Фортепьяно.
– Саймон.
– Огромный метроном, который также можно использовать в качестве оружия?
Клэри раздраженно вздохнула.
– Ноты. Рахманинов будет сложноват, но он любит трудности.
– Отличная идея. Надо посмотреть, есть ли здесь музыкальный магазин. – Клэри допила горячий шоколад, бросила стаканчик в ближайшее мусорное ведро и достала телефон. – Что насчет тебя? Что ты даришь Изабель?
– Понятия не имею, – проговорил Саймон. Они уже шли по авеню, где улицы заполонил постоянный поток прохожих, пялящихся на витрины.
– Ой, да ладно. С Изабель все просто.
– Ты же вроде о моей девушке говоришь. – Брови Саймона сошлись вместе на переносице. – Я так думаю. Я не уверен. Мы это не обсуждали. Отношения, я имею в виду.
– Ты уже должен РВСО, Саймон.
– Что?
– Разобраться в своих отношениях. Что это и к чему приведет. Вы парень с девушкой, вам просто весело вместе, «все сложно» или что? Когда она расскажет о тебе своим родителям? Тебе разрешено встречаться с другими?
Саймон побледнел.
– Что? Ты серьезно?
– Серьезно. А тем временем – духи! – Клэри схватила Саймона сзади за пальто и потащила в магазин косметики. Внутри он оказался крупным с рядами блестящих пузырьков повсюду. – И что-то необычное, – сказала она, направляясь в отдел с духами. – Изабель не захочет пахнуть как все остальные. Ей бы захотелось пахнуть инжиром, или ветивером, или…
– Инжиром? У инжира есть запах? – Саймон выглядел испуганным. Клэри уже была готова рассмеяться над ним, когда у нее зажужжал телефон. Мама.
«ВЫ ГДЕ?»
Клэри закатила глаза и написала ответ. Джослин до сих пор нервничала, когда думала, что ее дочь встречалась с Джейсом. Хотя, как отметила Клэри, Джейс был, наверно, самым безопасным в мире парнем, поскольку ему в крайней степени запрещалось: 1) сердиться; 2) совершать сексуальные домогательства и 3) делать все, что может вызвать прилив адреналина.
С другой стороны, он был одержим, они с матерью обе видели, как Джейс стоял и позволял Себастьяну угрожать Люку. Клэри до сих пор не рассказала всего того, что видела в квартире, когда то короткое время вне дома делила ее с Джейсом и Себастьяном – смесь сна и кошмара. Она никогда не говорила своей матери, что Джейс кого-то убил, есть вещи, которые Джослин знать не стоит, да и Клэри сама не хотела с ними сталкиваться.
– Здесь столько всего, что могло бы понравиться Магнусу, – сказал Саймон, взяв в руки стеклянную бутылочку с блеском для тела, смешанного с чем-то вроде масла. – Будет против правил купить подарок тому, кто бросил твоего друга?
– Полагаю, это зависит от того, какой друг тебе ближе: Магнус или Алек?
– Алек помнит мое имя, – сказал Саймон, ставя бутылочку на место. – А я плохо к нему отношусь. Я понимаю, почему Магнус так поступил, но Алек настолько подавлен. Мне кажется, что если кто-то тебя любит, то он должен простить, если ты действительно сожалеешь.
– Думаю, это еще зависит от того, что ты сделал, – сказала Клэри. – Я не имею в виду Алека – я говорю в общем. Уверена, Изабель простила бы тебе все, – поспешно добавила она.
Саймон с сомнением посмотрел на нее.
– Стой смирно, – заявила она, орудуя пузырьком вокруг его головы. – Через три минуты я понюхаю твою шею.
– Однако, – проговорил Саймон. – Ты слишком долго ждала, чтобы начать действовать, Фрэй.
Клэри не беспокоила его умная реплика, она по-прежнему думала о том, что Саймон сказал о прощении и том, чтобы помнить кого-то: его голос, лицо и глаза. Себастьян, сидящий за столиком в Париже напротив нее. «Думаешь, ты сможешь меня простить? То есть, ты считаешь, что прощение возможно для кого-то вроде меня?».
– Есть вещи, которые ты никогда не сможешь простить, – сказала она. – Я никогда не смогу простить Себастьяна.
– Ты его не любишь.
– Нет, но он мой брат. Если бы все было по-другому… – Но все не было по-другому. Клэри отбросила эту мысль и наклонилась к Саймону, чтобы вдохнуть аромат. – Ты пахнешь инжиром и абрикосами.
– Ты, правда, считаешь, что Изабель захочет пахнуть как тарелка с сухофруктами?
– Может, и нет. – Клэри взяла другой пузырек. – Так что ты будешь делать?
– Когда?
Клэри отвлеклась от размышлений о том, насколько тубероза отличалась от обычной розы, и увидела, что Саймон смотрит на нее с недоумением в карих глазах.
– Ну, ты же не можешь вечно жить с Джорданом, верно? – сказала она. – Есть колледж…
– Ты не ходишь в колледж, – возразил он.
– Нет, но я Сумеречный охотник. После восемнадцати мы продолжаем учиться, нас зачисляют в другие Институты – это наш колледж.
