— Алиса помогла тебе добровольно?
— Не делюсь планами со своими шлюхами! — картинно морщится. — Я говорю, они делают. На этом все.
Значит, Алиса не знала. Это понимание действует на меня как упавшая с плеч тяжесть. Девочка не предала меня, и это греет душу.
— Иллити не шлюхи, — бросаю я.
— Шлюхи! — свирепеет он мгновенно. Должно быть, у него с этим связан какой-то болезненный опыт, раз реагирует так агрессивно. — Шлюхи! — выплёвывает. — Если раздвигают ноги перед демонами, пренебрегая мужчинами собственного вида! Падшие женщины.
— Тебя человеком тоже назвать сложно, раз ты принял свой дар. — Не знаю, зачем дразню его.
Наверное, для того чтобы все это побыстрее закончилось. Вряд ли меня спохватились дома и найдут еще не скоро, судя по креплениям заклинания, удерживающего меня. Нет смысла тянуть время. Вурдалаки медленно, но приближаются. Щерят пасти, демонстрируя крупные жёлтые зубы.
— Я бы с удовольствием поболтал еще, но меня ждут дела. — С важным видом щёлкает пальцами, призывая вурдалаков к действию. — Мои дети хотят есть, — говорит Юрий с усмешкой в голосе.
Это я и так вижу.
— Убив меня, ты приговариваешь к погибели целую расу! Весь мой народ! — Пытаюсь воззвать к благоразумию, но тщетно.
— Поделом вам! — отмахивается он. — Веками твой народ мучает мой. Меньше демонов — меньше проблем.
— Не делай этого, — прошу, наблюдая, как медленно приближаются вурдалаки, как из их открывающихся пастей капает слюна.
— Ты отнёсся к моему щедрому предложению с пренебрежением. Теперь уже поздно пытаться договориться, суккуб.
Самый крупный из вурдалаков жадно втягивает ноздрями воздух рядом с моей ногой.
— Последний вопрос, некромант, — говорю ему, пока еще могу делать это ровным голосом. Он не уйдёт. Он будет смотреть. — Почему именно я?
— Просто ты оказался не в том месте не в то время.
По окончании его слов зубы вурдалака вцепляются в мою ногу, разрывая сосуды и мышцы. Кровь обильным потоком орошает пол, ближайшую стену и морды некромантовых слуг. Они радостно повизгивают, предвкушая пиршество. Получив благословение хозяина, все разом бросаются на меня.
Юрий надеется, что я буду сопротивляться, вырываться. И я бы мог попробовать. Моих оставшихся сил хватило бы на то, чтобы разорвать на куски и некроманта, и его слуг. Но их не хватит, чтобы выбраться отсюда, иначе меня бы уже и след простыл. Все, что я могу сейчас, — отправить прощальное послание для своих любимых. Получит его Антуанетта, потому что меня хватит только на одно, во всяком случае, я надеюсь, что смогу его отправить, а она как суккуб удобнее для этого. Что я и делаю, пока Юрий наслаждается моей слабостью.
Решение я принимаю недолго. Постараться вырваться, заранее зная, что любая попытка обречена на провал, или отправить ментальное послание любимым женщинам. Я выбираю их. Я всегда выбирал их.
Какая ирония, что я, единственная надежда своего народа, погибну бесславно, неизвестно где, от зубов и когтей низших созданий. Но все, о чем я могу думать сейчас, — это только мои девочки, любовь к которым стараюсь вложить в своё прощание.
«Мои любимые, мне так жаль, что больше не увижу вас. Не смогу приобнять, услышать смех. Не прикоснусь и не вдохну ваши сладкие ароматы, не завладею вашими сознаниями и телами. Ничего этого у нас не будет больше. А у меня ничего не будет вообще. Не горюйте по мне, не убивайтесь. У вас обеих впереди целая вечность. И вы есть друг у друга. Берегите воспоминание о нашей любви, но не позвольте ему перечеркнуть ваше будущее. Я люблю вас больше собственной жизни, больше всего в Мироздании. И понимание того, что вы будете помнить меня, согревает в леденящий момент подступающей смерти».
Я не сопротивляюсь, когда меня рвут на части. Когда моя чёрная кровь течёт по полу. Но все же кричу от боли, потому что, когда тебя жрут живьем, это мучительно. Я вижу свой разорванный живот и то, как слуги некроманта выуживают из него мои внутренности. Будь я человеком, уже давно бы отключился от болевого шока, но я не человек. Способность к выживанию у моего организма гораздо выше, как и болевой порог.
Юрий сперва громко радуется, комментируя происходящее возгласами вроде «кишки!», а потом лишь вздыхает, заявляя, что я его разочаровал. Знал бы ты, человек, как я разочаровал самого себя. Это последняя моя мысль, с которой провонявшие разложением зубы, наконец, впиваются в мою шею, разрывая глотку, и я ухожу в равнодушное ничто.
Эпилог
Алиса глупой никогда не была. Хоть её молодость и отсутствие опыта не раз доводили её до таких ситуаций, в которых могла оказаться только дура. Как и сейчас. Она стояла у туалетов и выглядывала из-за стены. Двое мужчин, застывших спиной к ней, не видели её, но чуяли. Лично с ними Алиса знакома не была, но хорошо знала, кто они такие.
Девушка в который раз мысленно отругала себя. Конечно, она понимала, что Юрий просто так её не отпустит, но наивно полагала, что сможет ускользнуть незамеченной, раз уж он отбыл по каким-то важным делам. Следовало придумать план побега получше. Вот и результат. Её нагнали ещё на автовокзале.
Алиса не сможет сидеть в туалете до конца своих дней. Сейчас эти двое низших вампиров отвезут её обратно. Спасибо, хоть отпустили справить нужду. Но это только после того, как она пригрозила, что намочит сиденья их автомобиля, и им всю дорогу придётся наслаждаться этим ароматом.
Эти двое доставят Алису обратно, где Юрий накажет её за непокорность. Она уже пыталась ослушаться его. И каждый раз жалела. Некромант не был сдержан, бил больно и наслаждался этим. А побои заживали на ней слишком быстро, одно из обретенных свойств иллити, как что Юрий её никогда не жалел.
Алиса вернулась в туалет и плеснула в лицо холодной водой. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох. И пикнуть не успела, как её схватили, зажимая рот ладонью, и потащили в одну из кабинок. Алиса рвалась, но сопротивление было бесполезным, тот, кто держал её, был слишком силён для хрупкой девушки, хоть иллити и сильнее физически, чем обычный человек. Алиса всхлипнула, с горечью подумав, что прислужникам Юрия надоело ждать, и они начнут наказывать её прямо тут, в грязном туалете автовокзала. Хоть они и не нуждаются в сексе, но способны провернуть подобное с целью расправы. Они не боялись разозлить хозяина, он уже угрожал Алисе, что отдаст её им на потеху, если она еще хоть раз его разочарует. А теперь уж точно отдаст в качестве поощрения за хорошую службу.
Паника постепенно отступала, а на ее смену приходило чувство защищенности, безопасности и покоя. Примерно так же Алиса ощущала себя наедине с Риланом. И пока билась в сильных объятиях раненой птицей, она начала замечать несоответствия. Руки, державшие ее, и тело, к которому она была прижата, были не холодными, как у низших вампиров, а скорее горячими. И запах ладони, зажавшей ей рот, был похож не на плесень, а на смесь каких-то специй. Алиса была не в том состоянии, чтобы разобрать этот аромат на частицы, но он явно не был вампирским. Соответственно, держат ее не вампир. Но кто тогда? Девушка замерла, переваривая информацию, и тут же услышала тихий голос над ухом:
— Успокоилась? — Он слегка ослабил хватку. — Могу отпустить? Визжать не будешь?
Алиса кивнула. Она узнала этот голос и на каком-то интуитивном уровне доверилась его обладателю, хоть он ничего и не сделал для этого. Эйрис отпустил ее и тут же развернул к себе лицом, прижимая к стене.
— Это женский туалет! — пискнула Алиса.
— Хах, — темный фей рассмеялся. — Думаешь, я не заметил?
Девушка уперлась руками в его грудь, пытаясь хоть немного отстранить от себя. Хотя хотелось ей сейчас совершенно другого. Он всегда действовал на нее именно так. Алиса желала прижаться к нему покрепче, впустить в себя...
— Эй, кроха, не плыви, — строго заявил Эйрис, отстраняясь. — Не до этого сейчас. — Отступил настолько, насколько позволяла тесная кабинка. — Скажи мне, куда это ты собралась?
