Тесса замолчала и взглянула на белое безнадежное лицо Джослин, а потом более мягко сказала:
— Но Стивен Херондэйл сделал свой выбор, а ты, кроме ненависти, сделала свой. Я знаю, что Валентина нельзя было победить без твоей помощи. А твой ребенок никому не сделал ничего плохого.
— Но это не значит, что у нее есть право на нашу помощь, — перебил ее Магнус. Он не хотел отказывать Джослин, но внутри него по-прежнему звучал сердитый голос, говорящий ему, что она враг. — Кроме того, я не благотворительность для Сумеречных охотников и не думаю, что у нее есть деньги, чтобы заплатить за мою помощь. Беглецы редко бывают со средствами.
— Я найду деньги, — сказала Джослин. — Мой случай не относится к благотворительности, и я больше не Сумеречный охотник. Я не хочу больше иметь с ними ничего общего. Я хочу быть другой. Я хочу вырастить свою дочь другой, не привязанной к Конклаву и сбитой кем-нибудь с пути. Я хочу, чтобы она была храбрее меня, сильнее и не позволяла никому решать свою судьбу, кроме нее самой.
— Никто не мог и большего просить для своего ребенка, — сказала Тесса и подошла ближе. — Можно я подержу ее?
На мгновение Джослин замешкалась, крепко прижимая к себе закутанного ребенка. А потом медленным, неохотным, почти отрывистым движением она наклонилась вперед и с огромной заботой вложила ребенка в руки женщины, с которой только познакомилась.
— Она красавица, — прошептала Тесса. Магнус не знал, держала ли она ребенка за последние несколько десятков лет, но она прижала ребенка к своему бедру, быстро обхватила ее руками с инстинктивным чувством любящего и свободного родителя. Такой Магнус видел ее лишь однажды, когда она вот так держала одного из своих внуков. — Как ее зовут?
— Кларисса, — сказала Джослин, пристально глядя на Тессу, а потом, будто поведав тайну, добавила: — Я зову ее Клэри.
Магнус заглянул в детское личико поверх плеча Тессы. Девочка оказалась старше, чем он предполагал, маленькой для своего возраста, но ее лицо уже утратило младенческую округлость — должно быть, ей было почти два года, а она уже так похожа на свою маму. Она выглядела как Фэйрчайлды. На голове у нее была копна рыжих кудряшек того же цвета, что и у Генри, и зеленые глаза, прозрачные, как стекло, и яркие, как драгоценный камень, с любопытством рассматривающие окружение. Казалось, она не возражала против того, чтобы ее отдали незнакомке. Тесса надежнее запахнула вокруг нее одеяльце, и маленький пухленький кулачок Клэри решительно сомкнулся вокруг ее пальца. Малышка помахала пальцем Тессы, как бы демонстрируя свое новое приобретение.
Тесса улыбнулась девочке, это была медленная счастливая улыбка, и прошептала:
— Привет, Клэри.
Было ясно, что уже Тесса, по меньшей мере, решилась. Магнус наклонился, его плечо слегка касалось плеча Тессы, и заглянул в лицо ребенка. Он помахал, чтобы привлечь ее внимание, двигая пальцами так, чтобы все кольца сверкали на свету. Клэри засмеялась во все свои жемчужные зубки и от чистейшей радости, и Магнус ощутил, как узел недовольства в его груди ослаб.
Клэри стала извиваться, подавая ясный и повелительный сигнал, что ее надо отпустить, но Тесса передала ее Джослин, чтобы уже мама Клэри решила, стоит ли ее отпускать или нет. Возможно, она не захочет, чтобы ее дочь бродила по дому мага.
Джослин с опаской огляделась, но либо решила, что здесь безопасно, либо ее маленькая, яростно извивающаяся Клэри была упрямой и мама знала, что ей придется ее отпустить. Она опустила Клэри, и та решительно потопала прочь по своим делам. Они стояли и смотрели, как ее маленькая яркая головка покачивалась, когда она схватила книгу Тессы, одну из свечей Магнуса (которую какое-то время Клэри задумчиво жевала) и серебряный поднос, который маг оставил под диваном.
— Любопытная малышка, не правда ли? — спросил Магнус. Джослин взглянула на него. Ее глаза с тревогой были устремлены на ребенка. Магнус осознал, что улыбается ей. — Не самое плохое качество, — заверил он ее. — Она может вырасти искательницей приключений.
— Я хочу, чтобы она выросла в безопасности и счастье, — сказала Джослин. — Я не хочу, чтобы она искала приключения. Они происходят, когда жизнь жестока. Я хочу, чтобы у нее была жизнь смертного, тихая и добрая, и я надеюсь, что она родилась неспособной видеть Мир Теней. Этот мир не для ребенка. Но мне никогда особо не везло с надеждой. Сегодня днем я видела, как она пыталась играть с феей на заборе. Мне нужно, чтобы вы мне помогли. Чтобы вы ей помогли. Вы можете оградить ее от всего этого?
— Могу ли я стереть существенную часть ее сущности и придать ей ту форму, которая лучше подойдет тебе? — спросил Магнус. — Если ты хочешь, чтобы она, в конце концов, сошла с ума.
Он тут же пожалел о своих словах. Джослин с бледным лицом уставилась на него, будто ее только что ударили. Но Джослин Моргенштерн была не из тех женщин, которые плачут, которых можно сломать, иначе Валентин уже давно ее сломил бы. Держась прямо и не понижая голоса, она спросила:
— А ты что-нибудь еще можешь сделать?
— Кое-что… я могу попытаться сделать, — сказал Магнус.
Он не сказал, что сделает. Он не сводил глаз с маленькой девочки и подумал о девочке-оборотне, которую ослепил Валентин, об Эдмунде Херондэйле, лишенном своих знаков несколько веков назад, о Джейми, Люси и всех, о ком заботилась Тесса. Он не оставит ребенка Сумеречным охотникам, для которых Закон был превыше милосердия.
Тут Клэри углядела бедного кота Магнуса. Великий Кэтсби, который был уже в годах, лежал ничком на бархатной подушке, его пушистый серый хвост покоился на ней же.
Все взрослые увидели, что катастрофа неизбежна. Они, как один, шагнули вперед, но Клэри уже крепко ухватила Великого Кэтсби за хвост с величественными замашками графини, которая тянется к шнурку колокольчика, чтобы вызвать служанку.
Великий Кэтсби издал жалобный мяу в знак протеста против унижения, развернулся и оцарапал Клэри, которая тут же начала кричать. В следующую секунду Джослин оказалась на коленях возле девочки, закрывая ее своими рыжими волосами словно вуалью, будто так она могла оградить ее от всего мира.
— Она наполовину банши[3]? — сквозь пронзительный вопль спросил Магнус. Клэри орала как полицейская сирена. Магнусу казалось, что его сейчас арестуют в двадцать седьмой раз. Джослин сквозь волосы посмотрела на Магнуса, и тот в притворной капитуляции поднял руки. — Ох, простите, что усомнился в чистоте родословной ребенка Валентина.
— Перестань, Магнус, — тихо проговорила Тесса. Она любила больше Сумеречных охотников, чем Магнус. Она подошла и встала рядом с Джослин. Она положила руку ей на плечо, и та не стряхнула ее.
