И ведь я сама загнала себя в эту ловушку! Что стоило крикнуть Деборе, что я никуда с этим козлом не поеду?
— И не жалко неповинных обитателей гостиницы? — прищуривается сноб и гасит двигатель.
— Нет, не жалко. Ты за кого меня принимаешь вообще? — надеюсь, что в наступившей тишине мой голос не вибрирует истеричными нотами.
— За адекватную, — ухмыляется. — Зря что ли, Крольчонок? Я решил, что наш приезд в родительский дом – это не самая лучшая идея.
— У тебя есть мозги чтобы решать? Ого!
— Не дерзи, малышка Мэри. Я редко когда бываю добрым.
— Действительно не самая лучшая идея… что ж в таком случае отвези нас в Уорлдс Энд. Изи, малыш Рей.
Мою шпильку он игнорирует. Вместо этого выходит на улицу и разминается словно уставший тигр, а после плавно движется к пассажирской двери с моей стороны и рывком вытаскивает наружу.
— В такое время? Хочешь обзавестись слухами? Как думаешь, что подумают про тебя, явись мы затемно, вместе?
— Ах ты! — воздуха катастрофически не хватает. — А то, что мы приедем вместе утром. Вместе, Каланча! Это тебя не смущает?!
— Днём, Мэриан. До нас никому не будет дела, впрочем... Хочешь рискнуть? Поехали.
— Нет. Стой, же ты! — кричу в темноту, когда напыщенный индюк пиликает сигнализацией и опускает руку на водительскую дверь.
Рональдс самодовольно улыбается, и с видом победителя заключает мою ладонь в железные тиски, бодро шагая ко входу в отель.
Ладно, других вариантов у меня нет, поэтому напрягаться смысла нет.
На диванах, совсем рядом со стойкой ночного администратора, я замечаю мамину лучшую подругу, мило беседующую с импозантным молодым человеком. Слишком молодым…
В любой другой ситуации я бы гордо прошествовала к ним, и первая заговорила, смущая ее вскрывшийся адюльтер, но сейчас... я сама можно сказать в облике бог весть кого, да еще и с самим Райаном Рональдсом! Отца хватит удар.
Ненавижу его!
— Это все из-за тебя! — больно ударяю в его живот и грудную клетку. Должно быть больно Рею, а у меня острое ощущение что врезала по бетонной плите – слёзы из глаз и ушиб на кисти.
— Успокоилась? — Каланча пригвождает меня к колонне, за которой мы прячемся: — Прежде, чем орать, выслушай хотя бы!
— Только когда ты исчезнешь из моей жизни!
Продолжать сыпать проклятиями он мне не дает, уходит, гордо выпрямившись во весь свой гигантский рост, мило улыбается фигуристой девице, отвязно флиртуя с ней:
— Добрый вечер, Клэр. Вы само очарование, — даже отсюда я вижу его сверкающие виниры. — Я делал бронь на имя мистера Тео?
— Добрый вечер, господин Тео! Мы рады приветствовать вас в Рамада Плаза. В вашем распоряжении два номера. Желаете напитки или еду в апартаменты? На первом этаже есть круглосуточный лобби-бар и…
— Спасибо, Клэр. Нам ничего не нужно. Благодарю.
Рональдс громко щелкает пальцами и скашивает взгляд в сторону диванов. Хоть в чем-то мне сегодня везет и двое «влюбленных» обжимаясь, как два подростка, забегают в подъехавший лифт.
Расслабляюсь и выхожу из своего шпионского укрытия. В глазах администраторши читается легкое разочарование, однако попыток флирта она не оставляет. Нарочно задевает ребром ладони запястье Каланчи, а он только и рад.
Очередная голливудская улыбка и, взяв оба магнитных ключа, Рей опускает свою ладонь на мои плечи, ухмыляясь, и желая раздосадованной девушке удачной охоты.
— Почему нельзя было сразу сказать, что ты взял два отдельных номера? — шиплю едва слышно.
В лифте мы едем молча, и когда Рональдс прикладывает одну из карт к двери, делая приглашающий жест, чтобы я вошла, коридор оглушают сразу же два громких звука: мой крик, и звонкий шлепок ладони на моей попе.
Дверь с грохотом закрывается, а я остаюсь стоять в полном шоке и плотном кольце мужских рук. В темноте.
— Даю скидку на твой интеллект, Крольчонок, поэтому если ты и дальше будешь называть меня Каланчой, то на десятый раз я тебя трахну, — грубо отзывается он.
— Изврат! Только попробуй, я тут же…
— Применишь кристалл? Дай-ка угадаю, универсальный щит или ты решила меня удивить зеркальным? — лопатки вжимаются в стену, а над головой упирается его ладонь. Яркий свет слепит, и я прикрываю глаза. Отчасти еще и потому, что спасаюсь от этого невыносимого взгляда. — Уверена, что успеешь применить быстрее, чем я кину в тебя лютой похотью?
Дыхание перехватывает… он нарочно, да?
— Это запрещенный кристалл, и ты об этом знаешь, Рональдс. Поэтому не нужно меня пугать, — я экстренно беру себя в руки и позволяю себе снисходительную улыбку.
— Серьезно считаешь, что это может меня остановить?
Блефует. Уверена, что он блефует. Осталось собраться с мыслями и оттолкнуть наглую ладонь, сжимающую мое бедро.
Только вот и тут надменный сноб меня обходит, первым отодвигаясь на приличное расстояние. Буднично заглядывает в свой телефон и цедит:
— В половину девятого у нас завтрак. Сколько часов тебе нужно собраться и не опоздать?
— Этого тебе знать не обязательно, — криво ухмыляюсь я, подбочениваясь.
Жду очередной язвительности, но Райан вкладывает магнитную карту в мою ладонь, и, развернувшись на пятках, пересекает вдоль номера к дубовой двери.
Отпирает ключом смежную дверь и, пожелав мне спокойной ночи, аккуратно прикрывает ее за собой.
Есть шанс, что моей комплекции хватит перетащить этот комод аккурат к двери? Должен быть, как только подберу свою челюсть с начищенного до блеска паркетного пола.
Почему я не могу пошевелить руками – они связаны? Да, так и есть… запястья обвиты какой-то лентой или шнурком… свет через плотную повязку на глазах тоже не проступает. Могу опираться только на собственный слух и улавливать любые изменения вокруг себя, волоски на коже словно антенны – работают радаром, подстраивающимся под входящие сигналы.
Страх смешивается с тянущим давлением внизу живота. Животные инстинкты срабатывают молниеносно, разгоняя по артериям неразбавленный адреналин и сексуальное возбуждение.
Я знаю, что это он сделал. Дождавшись пока крепко засну, привязал мои руки к бортикам гостиничной кровати. Только в чьем мы номере?
Аккорды кожи и ванили. Вдыхаю аромат мужских духов и задерживаюсь с новым глотком воздуха, чтобы не дышать только им одним. Однако тело, скованное путами, бастует и требует всего, да побольше.
— Крольчонок… — шершавая ладонь медленно проводит по ключице. Дёргаюсь от неожиданности, совершенно алогично наслаждаясь хриплым смехом.
— Немедленно развяжи меня, Рональдс! — что-то невесомое касается пупка. Щекочет, подбрасывая меня вертлявым ужом. — Чертов извращенец.
Собственный голос подводит – становится на полтона тише и вместо обвинительных интонаций разносится податливым хрипеньем. Тело тоже ему вторит и выгибается вслед за плавно скользящей ладонью.
Пусть на мне и натянута повязка для сна, полностью закрывающая глаза, но я всё равно их крепко зажмуриваю, блокируя даже попытки что-то разглядеть. Частое дыхание и жесткая ладонь, зарывшаяся в загривок – это ту мач, а следующее движение Рея просто дух вышибает. Наотмашь бьет боевой волной, разрушительной даже для меня, ведь я знаю кто это и не могу усмирить взбунтовавшееся либидо.
— Извращенец, говоришь… Уверена, что только я? — костяшки пальцев снова касаются кожи. Но уже гораздо ниже…
Вот, он неспеша проводит по моим пальчикам на ноге, а в следующее мгновение его ладонь обхватывает уже лодыжку и, подняв согнутую ногу выше, царапает чувствительную кожу под коленом.
До ужаса порочно и неправильно. Хуже этого только отлетающий от стен громкий стон – мой, который слышит и Каланча, хваля меня за отзывчивость. Похвала в картинке мира напыщенного индюка Рональдса исключительно в контексте двадцать один плюс.
— Натуральная всё-таки, без силикона, — с хрипом цедит Рей и стискивает моих малышек до выступающих слез.
И это отнюдь не слезы боли! Грудь – одна из основных эрогенных зон на моем грешном теле, а увеличивающаяся с космической скоростью сырость, грозящая перерасти в рыдания, означает, что продолжительное воздержание аукнулось мне неожиданной местью.
