Она вошла, робко поздоровалась с лысеющим мужичком в форме, чем-то напоминающей военную, с двумя рядами блестящих выпуклых пуговиц. Подле его правой руки, на стопке картонных папок с завязками лежала выгоревшая фуражка. Значки на форме разглядеть не удалось, так как начальник сидел против света, но похожа она была на старинную почтовую. Вот ведь музей древностей, а не город!
- Ну, проходите, садитесь, - предложил мужчина, указывая на стул с высокой спинкой и обитым красным бархатом сиденьем – первоклассный реквизит для съемок фильма про Сталина. Остальная обстановка была ничем не хуже: могучий дубовый стол, шкафы, заполненные какими-то кубками, грамотами и вымпелами, красный ковер, бюст Ленина и фотография Путина над ним. С левой стороны было укреплено красное знамя с серпом и молотом, с правой – Российский Флаг. Аня непроизвольно выпрямилась, будто собираясь давать присягу.
- Слушаю вас, - сказал мужичок и подпер подбородок кулаком, уставившись на гостью.
- А… у меня тут вот… - Аня протянула ему бумаги. Мужчина взял их, мельком просмотрел.
- Угу, угу, - забормотал он себе под нос. – А почему не подписали? Отказываетесь?
- Д… да мне никто и не предлагал, - растерялась Аня, которая и впрямь не прочь была найти работу, только не обманным путем. – Просто принесли пакет, и все. Я думала, по ошибке.
- Никакой ошибки, - начальник вытащил из стола какой-то документ. – Зеленолист Агнесса Марьямовна. Репутация у вас прекрасная. Рекомендации отличные. Родословная чистая, в прошлом ни в каких темных делах вы не замечены. Трудовая у вас нормальная, надеюсь, есть? А то компьютеры у нас не очень работают.
- Ыхых, - нервно выдохнула Аня. Прекрасная репутация? Чистая родословная? Это как у собак, что ли? Или тут все еще делят людей на «белых» и «красных» и расстреливают политически неблагонадежных?
- Так что, подписывать будете? – уточнил у нее мужчина, сразу переходя к делу.
- А что за работа-то? – уточнила все-таки девушка.
- Ну как, - развел руками начальник. – Обычная работа. Берем груз в одном месте, отвозим в другое. Или просто принимаем у населения и ждем, пока за ним явится другой представитель населения. Бывают, конечно, и грузы особого назначения. О том у вас тут отдельный листик имеется с подпиской о неразглашении. Ну да там ничего страшного. Чай не столица, государственный золотой запас на броневиках не перевозим. О прошлом годе, помнится, какие-то драгоценности доставляли. Это, да. Это ответственно. В таких случаях наряд милиции полагается. Полиции, то есть. А так обычно ничего трудного. Ну, грибы какие-нибудь. Саженцы их эти белоствольные. Но чаще глупости передают: тряпки, письма, выпечку. Чем еще эти иммигранты могут обмениваться? Они ж дикие.
- А что за иммигранты? – уточнила девушка.
- Да кто их знает, - пожал плечами мужчина. – Они тут испокон веков живут. Еще мой дед для них посылки туда-сюда развозил, пока начальником почты не сделался. Прячутся по лесам, с простыми людьми только через нас и контактируют. Вроде староверов. Слыхала когда-нибудь про староверов?
- Это которые в лесу от цивилизации скрываются? Почему тогда иммигранты? – не поняла Аня. – Иммигранты – это ведь приезжие. Разве нет?
- Ну так они приезжие и есть, - развел руками мужчина. – Только приехали давно. Лет четыреста назад – как раз, когда Алапаевск только-только основали. Раньше-то правительство боялось, что они выйдут и начнут по городам расселяться. Но не больно-то они города любят. Им лес подавай. А лесов у нас в России…
Он присвистнул, одновременно махнув рукой на карту, висящую на стене. Аня тоже туда посмотрела. Начальник взял указку.
- Вот тут, тут и тут их самые крупные поселения, - он потыкал в гущу леса. – Но туда на машине не проехать никак: бурелом. Разве только во Вторую резервацию. Если сильно надо будет, Микола тебя на лошадях довезет: он как-то умеет все эти кочки да коряги объезжать. А ежели и застрянет телега, он ее и без лошадей вытянет, хоть и вместе с тобой на облучке. Прививка от клещевого энцефалита есть?
- Есть, вроде, – Аня сразу как-то вся зачесалась, будто по ней уже ползали бесчисленные клещи.
- Вот и отлично, - кивнул, а потом улыбнулся, заметив, как она гладит покрывшуюся мурашками кожу. – Да ты не бойся, в лес – это редко. Разве только по их национальным праздникам раз в два-три года. Тебе все больше по городу разносить придется да в соседние деревни. Домик у тебя на отшибе, бегать никуда не нужно. Выйдет какой абориген из лесу, сунет тебе сверток с адресом. Ты по адресу доставишь. Расписку только бери и бланки заставляй заполнять. Бланки я выдам. У них доставка-то бесплатная: из бюджета оплачивается. А вот зарплату тебе платить будут, только если отчетность вся на месте будет. Куда, откуда посылка, сколько, какого веса. И обязательно – что внутри. Не знаю, кто все это учитывает и зачем, но ты все равно пиши. Так надо: не на «папочку» какого работаешь, на государство. Образец я тебе тоже дам. И раз в месяц все твои бумаги в Город отвозить буду – мне все равно туда по почтовым делам мотаться.
Мужчина полез в шкаф и вынул из него пачку бланков.
- Вот, держи на первое время, - сказал он, пододвинув к ней листы. – Сейчас еще сумку тебе выдам. И форму. Правда, поискать придется: не помню, куда сунул. Я о прошлом годе три женских размера со старого склада выписал: списать хотели, представляешь? Как в воду глядел, что следующим фельдъегерем девка будет. Нынче время такое – женщины повсюду верх берут. А ребята мне еще не верили. Теперь ящик водки должны. Шинель выдать?
- Нет, спасибо, - тут же отказалась Аня.
- Зря, - покачал головой мужчина. – В ней зимой тепло. Только тяжелая очень.
- У меня шуба есть. Норковая, - пояснила девушка.
- Норковая? – переспросил мужчина. – М-да. Фельдъегерь в норковой шубе – это что-то новенькое. Ну, да тебе виднее. Главное, чтобы тепло было. Но фуражку носи, это по уставу. У тебя какой размер?
- Не знаю, - замялась Аня.
- Ладно, на глазок подберу, - сказал начальник, поднимаясь. – Если что, поменяешь. Ты подписывай, подписывай, я пока на склад схожу.
- А, хорошо, - Аня потянулась к договору и тут сообразила, что ее только что профессионально обработали, не оставив и шанса на отказ. Не то, чтобы она не могла бы еще возмутиться. Могла, конечно. Но подал опытный дядечка все так, что отказываться было попросту незачем. Работа у нее есть? Нет работы. Отчего бы не завести. Работа сложная? Нет. Просто посылки по городу разносить. Ну, раз в году в лес съездить на дальние поселения. И даже если начальник чуть приукрасил, и в лес придется смотаться не разок, а раз десять, то что тут страшного? Тем более, Микола, как оказалось, должен и проводником работать. Короче, ничего сложного, мечта, а не работа. А раз государственная, меньше минималки платить не будут, что для Косяковки просто верх мечтаний. К тому же, никаких проблем с больничными, отпуском и декретными (если таковые, разумеется, понадобятся).
- Ну что, подписала? – спросил начальник, вернувшись с плотненькой стопочкой вещей зеленого цвета. – Вот держи: юбка, рубашка, китель, фуражка. Туфли подходящие сама купишь: у меня на складе только кирзовые сапоги. Хотя, могу выдать. Надо?
- Нет, спасибо, - отказалась девушка, принимая форму. В швах одежда была украшена золотистым жгутом, кое-где выглядывали металлические значки ласточек: такие же ласточки и циферблат были изображены и на печати «Государственной курьерской службы». В принципе, форма была очень даже ничего. Только явно перележала на складе: запылилась и попахивала бабушкиным сундуком.
- Пуговки на кителе полировать не забывай, - посоветовал начальник, пожимая ей руку. – Чтоб на солнце блестели красиво. Фельдъегеря, может, и не военные, но своя честь тоже есть. Так что ты ее береги. Во всех смыслах.
- А как вас звать-то? – спохватилась девушка.
- Адросий я, - представился мужчина. – Андросий Кузьмич. Можно просто Кузьмич – меня так все зовут.
