Однако по причине невыносимого холода навстречу Денисову никто не попался, и уже через двадцать минут, одышливо сопя, он ворвался в гараж, размахивая кульком с леденцами, будто пистолетом. Большой ангар был пуст. Точнее, самая разнообразная техника в нем стояла плотно, едва ли не впритирку, а вот людей не было. Участковый прислушался — в кузовах и под капотами, на верстаках и в ящиках с запчастями едва уловимо поскрипывало, потрескивало, но все это были звуки, производимые окаменевшими от мороза жидкостями и сводимым судорогами металлом. А нужные Денисову звуки — сипение паяльной лампы, шмелиное гудение генератора, перестук инструментов — здесь отсутствовали. «Хорошо же они трактором занимаются!» — окончательно осерчал милиционер.
Где-то по соседству, похоже, в медпункте, раздавались приглушенные голоса. Это было странно, так как молодому фельдшеру Осипову надлежало сейчас находиться в сельском медицинском кабинете, занимавшем вторую половину того же дома, что и кабинет участкового. Смысла дежурить в медпункте при гараже, когда все механики и водители отпущены на каникулы, не было ни малейшего. Разве что…
Сидящий на смотровой банкетке Петр Красилов при появлении Денисова отвел глаза и стыдливо втянул голову в плечи. Фельдшер, кивнув участковому, продолжил заниматься руками тракториста. «Неужели с Николаем подрался? — испугался участковый, глядя на забинтованные ладони. — Неужели кулаки до крови стесал?»
Расстегнув тулуп, Денисов осмотрелся, обнаружил обочь банкетки ворох верхней одежды и кинул туда же шапку, шарф и рукавицы. Поверх всего бережно уложил Павкины конфеты. Мощный калорифер, судя по всему, был включен лишь недавно, но уже заметно согрел небольшое помещение. Выдвинув свободный стул на середину комнатки, участковый верхом уселся на него, положил локти на спинку и, следя за работой фельдшера, задумался. Бинтовал Осипов ладно, аккуратно, но размышлял Денисов не об этом, а о том, что фельдшер — человек в селе новый, всего полгода назад присланный в Светлый Клин по распределению. Стоит ли при нем задавать Красилову вопросы? С другой стороны, медлить не хотелось. Осипов, дважды в день посещавший больного Крюкова, пока тот отлеживался в доме Федора Кузьмича, показался участковому парнем неглупым — такой не станет попусту трепать языком, разнося по селу сплетни. Глубоко вздохнув, Денисов обратился сразу к обоим:
— Ну?
Первым откликнулся врач:
— Обморожение второй степени. Провел согревание, наложил теплоизолирующие повязки, дал сосудорасширяющее. — Он огорченно поджал губы. — Сейчас начнет болеть.
— Потерплю! — огрызнулся Красилов, но тут же стушевался: — Спасибо тебе, Владлен Михалыч!
— Теперь ты, — кивнул ему Денисов.
— А что я? Я с девяти часов с трактором вожусь! Возился… А там насквозь все ледяное! Пальцы-то сразу чувствительность потеряли, я на них и внимание-то перестал обращать: гаечный ключ держат — и ладно. А тут Колька ваш мне говорит: «Ты погляди! У тебя же кожа сейчас пузырями пойдет!» Ну, я и сдрейфил маленько, попросил Кольку позвонить Владлену.
— И вовремя! — вставил Осипов. — Еще бы чуть-чуть…
Денисов покивал собственным мыслям и резюмировал:
— Энто хорошо. Тоись обморожение второй степени — энто, конечно, плохо, но хорошо, что врача вовремя позвал и что травму получил не в драке.
— В какой драке?
— Ну, мало ли… Трактор, стало быть, не завели. — Последняя фраза получилась без вопросительной интонации.
— Почему это? — оскорбился Красилов. — Очень даже завели!
— Ну? Неужели? И где же он?
Гордо вскинувший было голову тракторист вновь сконфуженно сжался, заерзал на банкетке.
— Так это… Крюков на нем уехал.
— Куда?
— Туда. — Как-то нелепо, затылком Красилов указал примерно в ту сторону, где находился холм с передвижным лесопунктом.
— Один? — ахнул милиционер. — Да за рекой дороги вовсе не осталось, все ветром задуло! Туда же, почитай, неделю никто не ездит! А ежели встанет?
— Я ему так и сказал: мол, начнешь один в движке копаться — пуще меня подморозишься! Там ведь шесть километров — чисто поле, со всех сторон продувает.
— А он?
— Покидал в тележку охапки соломы, телогрейку ничейную, лыжи свои, сказал «Прорвемся!» и укатил. Что я, держать его, что ли, буду? И захотел бы — не удержал. — Красилов продемонстрировал забинтованные кисти рук.
— Да неужели во всем селе ни одного помощника не нашлось бы?
— И это я ему сказал! Говорю — хоть кого-нибудь с собой возьми, вдвоем все же не так опасно! А он на мои ладони показывает: «Вот тебе сейчас плохо, а им, в тайге, может, еще хуже! Пока я кого-нибудь разыщу, станет совсем поздно». Добавил «Прорвемся!» и укатил.
«Ничего, ничего! — успокаивал себя Денисов. — Сам же председателю советовал вестового на лыжах отправить, а Колька получше Петьки на лыжах бегает». Да только почему-то казалось участковому, что не оставит Крюков трактор, если тот встанет. До последнего будет пытаться завести.
— Солому, значит, на всякий случай взял, костер запалить?
— Нет, — помотал головой Красилов. — Чтобы лесорубам нашим на обратном пути было чем укрыться в тележке.
Снаружи просигналила машина. Денисов встрепенулся и тут же понял, что никто, кроме него, сигнала не услышал. Глянул сквозь Сумрак, убедился в верности догадки и принялся торопливо одеваться-застегиваться. Когда этот гость пожаловал в прошлый раз, с ним пожаловали и беды. Сейчас это было совершенно некстати, так что лучше разобраться поскорее.
— Ну, — обратился участковый к Красилову, — позвонишь. Расскажешь, как и что. В кабинете буду.
В морозном безмолвии снег под валенками скрипел оглушительно. «Хоть бы завьюжило, что ли! — мечтал Федор Кузьмич, направляясь к наискось приткнувшемуся за гаражом «газику». — Не сейчас, конечно, а когда люди из лесу вернутся. Когда вьюжит — и воздух мягче становится, и на душе не так тоскливо от затишья».
По осоловевшим глазам черноусого водителя Денисов понял, что руководителю районного Ночного Дозора пришлось воспользоваться специальными полномочиями. Сам Угорь, улыбаясь, махал участковому с заднего сиденья.
— Эк тебя потрепало! — вместо приветствия проговорил милиционер, забираясь в машину и пожимая протянутую руку.
— Это да, — невесело усмехнулся Угорь. — Покой нам только снится.
— В машине посидим или ко мне поедем?
— А это от вас зависит, Федор Кузьмич. Согласитесь проконсультировать — разговор может выйти долгим. Ну а не захотите помогать — обменяемся любезностями да разойдемся.
— Хитришь, Евгений Юрьич! — недовольно пробурчал Денисов. — Когда энто Светлый Светлому в помощи отказывал?
