— Здравия желаю, товарищ майор, — подчеркнуто строго и официально отозвался пожилой офицер. — Давайте не будем выходить за рамки уставных отношений.
На этот укол я лишь едва слышимо хмыкнул. Ну, тут все понятно. Гиштап смертельно на меня обиделся. Мое участие в полноценном мятеже не могло не ударить и по нему. Первые несколько дней гуляли слухи, что старика вообще с позором спихнут в досрочную отставку. Но, насколько я могу судить, обошлось. Однако особой радости ему пережитые приключения не доставили. Полковник отныне всеми силами демонстрировал мне и тем бойцам, которые поддержали меня, что мы для него больше не «свои».
Но да ничего. Осилит дорогу идущий. Уверен, что это не самая тягостная потеря, которая меня поджидает впереди…
— По какому вопросу вы меня хотели видеть? — отзеркалил я комбату холодок в тоне.
— Ознакомьтесь, товарищ майор, и подпишите, — не озаботился пояснениями Анатолий Петрович.
Вместо этого он пододвинул на край стола несколько сцепленных листов, предлагая самостоятельно искать ответы на свои вопросы. Я углубился в чтение и на первой же странице мои брови удивленно поползли вверх.
— Это же разрешение на эксгумацию старшины Краснова! — озвучил я наверняка известный офицеру факт.
— И что вас удивляет, товарищ майор? — ядовито прокомментировал Гиштап.
— Значит ли это, что «Нисхождение» сдвинулось с мертвой точки?
— Вчера ночью в третьем чтении были приняты поправки в Федеральные Законы «О неприкосновенности тел умерших» и «О деятельности боевой инквизиции», — снизошел до прямого ответа полковник.
— Выходит, мы их все-таки дожали, — удовлетворенно ухмыльнулся я, подразумевая всех противников столь нужных изменений.
Но хозяин кабинета меня проигнорировал, сделав вид, что целиком погрузился в сортировку документов. Ну и ладно. Бог с тобой, Анатолий Петрович. Я, конечно, тебя уважал и уважаю, но на коленях прощение вымаливать не стану.
— Присутствие родственников старшины обязательно при извлечении останков? — осведомился я, увидев такую формулировку в тексте.
— Нет, если они напишут письменный отказ, — нехотя оторвался от своего занятия старик. — В противном случае, эксгумация вообще не состоится.
— Хоть в мелочи, но подгадить хочется, да? — фыркнул я.
— Это не наши условия, Жарский, — забылся на короткий миг Гиштап и назвал меня по фамилии. — Такие требования выдвинуло руководство твоего Краснова.
— Понятно, — проворчал я и расписался в графе «Ознакомлен». — Ко мне еще есть вопросы?
— Нет, товарищ майор, можете быть свободны.
— Тогда, раз уж я здесь, то хотел бы показать вам вот это.
В моих пальцах появился блестящий корпус флешки, который я протянул пожилому офицеру.
— Что это? — нахмурился тот.
— Доказательства того, что Изюм не причастен к убийству Степана Бестужина и его шофера. Водитель уже был обращен в куклу одним из инфестатов, работающих на конкурента олигарха. Тут полная видеозапись исповеди исполнителя.
— И что вы хотите от меня, товарищ майор? — не подумал даже принять носитель памяти полковник.
— Вы смеетесь⁈ — опешил я от такого вопроса. — На вашего бойца навесили то, чего он не совершал! Что я еще могу хотеть⁈
— Чем больше я наблюдаю за изменениями, нарастающими в инквизиции, тем отчетливей понимаю, что «моих» там всегда было чертовски мало, майор. — прямо высказал старик, одаривая меня тяжелым взглядом.
— Что ж, я услышал, Анатолий Петрович. Не смею больше отнимать ваше время.
Развернувшись на каблуках, я в три длинных шага пересек весь кабинет и уже собирался покинуть его. Однако на самом пороге меня нагнал окрик Гиштапа.
— Жарский!
Я притормозил и вполоборота развернулся к комбату, ожидая, что он мне скажет.
— Конкурент Бестужина — это Широков? Строительный магнат, убитый неизвестными лицами в начале лета?
— Он самый, — коротко кивнул я.
— Тогда, мой тебе совет, не педалируй эту историю, — прокаркал офицер. — Не давай «черным кокардам» новых наводок. У тебя и без того весьма обширный список «геройств» вырисовывается.
— Без советчиков разберусь, — холодно отверг я наставление начальства и закрыл за собой дверь, показывая, что разговор окончен.
Гиштап, вероятно, намеревался что-то добавить. Но мне его слушать уже не хотелось. Не скажу, что я прям разочаровался в нем. Все-таки, в какой-то степени понимаю его антипатию ко мне. Но Изюм… Он-то в чем перед стариком виноват? Ему пришлось свалить из страны задолго до нашего бунта. Однако отношение у полковника к нему ничуть не лучше. Обидно как-то за Макса…
Катая в голове разнокалиберные отвлеченные мысли, я достал мобильник. Обратившись к памяти погибшего старшины и во мгновение ока получив ответ, я быстро набрал нужный телефонный номер. Пошли гудки.
— Да? — прозвучал в трубке слегка взволнованный женский голос.
— Лиза, здравствуй. Я снова по поводу Романа беспокою.
— А… это вы, — облегченно выдохнула вдова, — а я уж подумала…
— Ты что, номер мой не сохранила? — подпустил я легкого осуждения в голос.
— Да как-то… в общем… так вышло, — смущенно помялась она.
— У тебя всё нормально? — подозрительно осведомился я, улавливая некоторые тревожные звоночки в поведении женщины.
— Да-да, — чересчур поспешно заверили меня на другом конце линии. — Ничего страшного…
— Выкладывай, — коротко распорядился я.
— Я же говорю, никаких пробле…
— Лизавета! — перебил я вдову крайне строгим тоном. — Я жду.
Жена погибшего старшины еще посопротивлялась для вида, но я ее все-таки додавил. Не прошло и пары минут, как она уже выложила мне причины своей странной реакции.
Оказалось, что не так давно ее начал одолевать звонками банк. Да не просто банк, а тот самый, где супруг брал кредит на автомобиль. Сумма была весьма немаленькая. Для матери-одиночки абсолютно неподъемная. А тут еще проценты и пеня сверху накапали. Хотя, насколько мне известно, делать это после смерти заемщика незаконно. Но да ладно, это тема отдельного разговора.
Дальше больше. Лиза пыталась объясниться с сотрудниками банка по телефону, однако складывалось впечатление, что ее даже не слушали. Она обзвонила, пожалуй, с десяток разных специалистов, и каждому описывала свою историю с самого начала. В итоге, получила десять разных ответов и ничуть не приблизилась к разрешению проблемы. Вскоре банк, не добившись от бедной женщины никаких денег, продал ее перешедший по наследству долг коллекторам. А те уже взяли вдову в полноценную осаду. Да такую, что караулили не только у квартиры, но еще и на работу наведывались…
— Я уж эту машину им отдать хотела, но не берут! — пожаловалась собеседница. — Сказали, что она уже полтора года на дороге провела и что ее рыночная стоимость сильно упала. Не хватит даже основной долг по кредиту погасить. А ведь там еще и проценты…
— Погоди, Лиз, но Роман же платил за страхование жизни! — перебил я. — Он прекрасно помнит, как его заставили оформлять расширенную страховку, едва только узнали, что он работник силового ведомства. Почему она не покрыла расходы?
— Ой, Юрий, вот из-за нее-то всё и началось, — печально выдохнула женщина. — Я же полный пакет документов им предоставила, да сидела, дура, уверенная, что страховщики погасят остаток по кредиту. Но они вынесли отказ, а меня даже не уведомили! Уже трех юристов обошла, пытаясь понять, какие у меня перспективы. И все они заявили, что без судебного решения страховая компания ни копейки не заплатит. Такие кругленькие суммы у них выбиваются исключительно из-под палки. Поэтому вот… сейчас отпускные получу, и займусь всеми этими тяжбами.
— Хм… понял тебя, скоро буду.
— Э-э-э… зачем? — озадачилась Лизавета. — Я ж не просила…
— А тебе и не надо просить, — веско припечатал я. — Мы заедем со специалистом одним, внимательно изучим все документы Романа. Глядишь, удастся разрешить проблему без судебных исков и лишних затрат для тебя.
— Ну… неудобно мне как-то… — засмущалась вдова.
