– Не попадёт. По крайней мере не от меня. Торгет скорее язык откусит, чем проболтается о подобном. И если об этом до сих пор молчат, значит те, кто в курсе, умеют хранить тайны.
– Так что ты решила?
Я задумалась, а действительно что?
– Мне нужен этот договор.
– Я работаю, там защита не хуже моей, – фыркнул наставник, и я поняла что справится. – Но ты пока можешь просто пофантазировать. Вдруг опять попадёшь пальцем в небо. У тебя это всегда получается.
– Пофантазировать?
– Вслух, пожалуйста, – улыбнулся Рик.
Я замерла в кресле, наблюдая как солнечные лучи отражаются от полированного дерева, наполняя кабинет золотистым сиянием. Мне всегда нравился минимализм. В нём лучше думалось, и я была благодарна наставнику, что он не увлекался коллекционированием древних бумажных книг. Гладкие квадраты деревянных панелей на стенах, антрацитовый гранитный пол, стена из сплошного стекла за спиной и белоснежный глянцевый потолок, который вечером можно было весь превратить в осветительную панель. Рик, молчал, не мешая мне думать, и не был бы искином, я бы подумала, что он задремал.
– Что мы имеем, – когда мысли немного успокоились, начала я рассуждать вслух. – Договорное замужество. Муж явно в курсе измены жены, но не подаёт на развод. Значит в брачном договоре нет пункта, по которому он мог бы оставить себе ребёнка... только зачем ему ребёнок от другого?
– Он не молод, – неожиданно подал голос Рик. – И у него куча племянников и племянниц, которые составят отличную пару этому малышу.
– И если он в курсе, кто настоящий отец, то для высшего общества это будет сродни сброшенной ядерной бомбе. Заполучить для своего рода генофонд Владыки Эльфов.
– Поэтому этот ребёнок ещё жив. Если убить мужа, юную вдову всегда можно снова выдать замуж, например за его младшего брата. У неё генофонд не хуже. Уверен этот пункт в брачном договоре есть, иначе бы Владыка давно вмешался и предложил безутешной вдовушке полечить расстроенные нервы в Дивном Лесу.
Если за дело устранения мужа возьмутся эльфы, к такому самоубийству никто в жизни не подкопается. Но убивать в данном случае не выход, да вообще ни в каком случае. Я не берусь за такие дела. Остаётся что?
– И так, муж обезопасил себя от развода со скандалом об измене подтасовав факты об отцовстве, а значит, он имеет доступ к магии в этом мире. Она проявилась в его роду или путём спланированных браков и произошедших мутаций или на него работает иномирец.
– Учитывай оба варианта.
Я кивнула, уж мне ли не знать о генетических мутациях. Я сама плод такой селекции. Мама и папа не были моими настоящими биологическими родителями. Они были фанатиками от науки, собиравшими уникальные образцы ДНК во всех мирах. Удивительно, что мама согласилась стать суррогатной матерью для такого котельного микса, но она была настоящим учёным. Кого они надеялись получить я так и не узнала, потому что итоги эксперимента не брались предсказать даже ведущие аналитики. Но все надеялись на чудо, и они его получили. Я оказалась единственным разумным существом во всех мирах, способным открывать меж мировые порталы. Когда это выяснилось, мой детский счастливый мир разбился вдребезги. Правительственная служба безопасности зачистила все результаты эксперимента, и тех кто в нём участвовал. Рик тогда был ведущим учёным в папиной лаборатории, он спас меня, едва успев вынести из атакованной башни, и спрятал под городом, где продолжал растить обучать и защищать в меру своих сил.
Увы, подземные уровни таят не только физическую опасность в виде травм, голода или столкновения с обитающими там бандами. Наставник прятал меня в красной зоне, куда ни одно живое существо не сунется из-за чудовищных излучений, исходящих от энергоустановок, питающих башни над городом. На меня это излучение почему-то не действовало, а о том, что Рик умирает от радиации и сделать уже ничего нельзя, кроме как оцифровать его воспоминания и сделать на их основе искина, я узнала слишком поздно.
– Брачный договор.
Передо мной повисла копия документа. На семидесяти листах! Мелким шрифтом! Да они издеваются?
– Наслаждайся, – наставник встал, потянулся, как человек, уставший, но довольный хорошо проделанной работой и исчез из кабинета.
И так, первое правило работы с информацией, отделить зёрна от плевел. То, что Рик исчез визуально, вовсе не значит, что он исчез, просто перешёл из режима собеседника в режим искина-помощника.
Взмахом руки я отправила голограмму договора в центр кабинета.
– Рик, раздели договор по отдельным пунктам.
Мгновение и документ разлетелся по всему пространству, отдельными строчками, словно искры от фейерверка.
– Объедини по темам, наследство, развод, дети, смерть, права, обязанности, измена.
– Последнего пункта в договоре нет, – раздался спокойный голос помощника.
– Тогда без него.
Вырезанные абзацы высветились у стены ровными столбиками, а часть текста примерно листов на тридцать осталась висеть в воздухе.
– Что в них?
– Описание ритуалов свадьбы, введения детей в должности корпорации и совета директоров, захоронение и опекунство.
– Выведи опекунство отдельным списком, – попросила на всякий случай, вдруг пригодится. Такими темпами как я планирую операцию, муж леди Милисенты умрёт от естественной старости.
– Сделано.
– Остальное скинь пока в отдельную папку, – и когда пространство кабинета немного очистилось, улыбнулась. Так уже можно работать.
– Теперь скопируй пункты, имеющие пересекающиеся ссылки, продублируй в каждой теме.
Число пунктов в каждом столбце удлинилось почти на треть. Вот мы и нашли закопанные в договоре скрытые "подводные камни".
Встав с кресла подошла к стене и, читая урезанную версию договора, стала расхаживать по кабинету, в нужном мне порядке перетасовывая пункты и все относящиеся к нему ссылки. Картина вырисовывалась безрадостная, и если дополнить её другой имеющейся информацией, то вообще скверная.
Наследство. За неделю до свадьбы вся семья леди Милисенты загадочным и трагическим образом погибла в пожаре, во время взрыва в особняке, куда съехались все дальние родственники со всей планеты. О том насколько это подозрительно и за версту несёт заказным убийством, пресса молчала как рыба, выражая на всех каналах только скупые соболезнования. И согласно брачному договору всё, абсолютно всё имущество и имеющиеся активы, наследницей которых стала несчастная девушка, переходили под абсолютную опеку мужа. И в случае если, по какой-либо причине, инициатором развода выступит Милисента, то окажется на улице без средств к существованию. Это и был как раз один из тех скрытых пунктов, до которого нужно было ещё добраться через два десятка подпунктов скачущих по всем темам.
– Сорин, сколько накопилось средств в моём фонде?
Все эти годы доходы от башни уходили в мой трастовый фонд. Это было условием завещания Рика, почти сразу создавшего нам подставные личности, по которым он выступал моим опекуном, а не отцом. Не знаю, за какие средства он выкупил останки полуразрушенных научных лабораторий отца, я тогда была слишком маленькая, чтобы задаваться такими вопросами. Но вместе с Сорином они восстановили здание, возвели над ним башню и превратили в жилой и развлекательный центр, заставив приносить доход.
– Сто сорок четыре миллиона двести тридцать две тысячи сто пятьдесят шесть кредитов.
– Сколько я могу взять для личного использования?
– В год не более пятидесяти процентов от суммы поступлений.
– Значит два миллиона шестьсот тысяч кредитов. Хорошо.
Не просто хорошо, это намного больше чем я рассчитывала. И раз по этому контракту я вынуждена работать под своим настоящим именем, то буду пользоваться средствами принадлежащими Янире.
– Открой на подставное имя счёт в нейтральном банке и переведи на его идентификационный номер два миллиона, компенсирую потом из своих комиссионных.
