Гость остановился и подозрительно уставился на нас. Убедился, что на него не обращают внимание, двинулся дальше по коридору. Обойдя его по кругу, вернулся в комнату. Мы с Димой переглянулись.
– Это что сейчас такое было?..
– Ээ… прогулка?
– Оригинально!..
С тем и разошлись.
А утром на кухне Аннушка нас поприветствовала:
– Всем утречка, слышали новость?!
– Это ка-акую? – зевнул Дима.
– По телику в вечерних новостях какой-то батюшка высоких чинов сообщил, что в ночь новогоднюю пройдет всероссийская всенощная, и всех приглашают отметить праздник именно так, а не как мы раньше праздновали.
– Пф… – я подхватила сковородку толстой рукавичкой и направилась к выходу, – мало ли, что они придумают? Новый Год отродясь был светским праздником, а мы с бабушкой вообще закоренелые атеистки.
– И я тоже, – Димитрий взял с плиты кастрюльку, – пусть без меня как хотят, празднуют, хоть нагишом в проруби скачут! И вообще, это они себя рекламируют!
Мы разошлись по комнатам. Бабушка задумчиво перебирала курсовые, высокой стопкой сваленные на столе:
– Криста, ты не видела мои астрологические расчеты?
– В последний раз видела у тебя в руках, на пути в спальню.
– В спальню? – она остановилась посреди движения, – а что я там с ними делала?..
Я пожала плечами. Она пошла в другую комнату и, действительно, вскоре вернулась с папкой в руке:
– И верно, у меня на прикроватной тумбочке лежали. Что-то я в последнее время жутко рассеянная…
– Это ты из-за новой книги в облаках витаешь. Держу пари, как только сдашь в корректуру, – все вернется на круги своя.
– Да, пожалуй…
В дверь позвонили громко и требовательно. И звонили, звонили, звонили… в результате открывать ломанулось все наличное население квартиры. Открыла, правда, бабушка, так как звонок был один, то есть, к нам. За дверями стоял толстый, румяный и улыбающийся поп в длинной черной рясе с огромным крестом под дорогой шубой. Я вдруг почуяла невесть откуда взявшееся раздражение, а тем временем ба поинтересовалась:
– И что такое случилось, что вы к честным людям с утра пораньше в дверь ломитесь? Усадьба горит, или жена рожает? Так это, батенька, в другие учреждения.
– Отец Варфоломей, приходской священник Матвеевской церкви вашего прихода.
– А мы тут все атеисты!! – высунулась вдруг Аннушка.
Ба только глянула на соседку, и та понятливо скрылась за спиной мужа. Бабушка же величаво выпрямилась:
– Во имя Маркса и Энгельса, что такое случилось, что теперь религию на дом доставлять начали? Так мы ничего такого не заказывали.
– Приглашаем воцерковиться…
– Да ни за что!!! Ступай, мил человек, подобру, по-здорову!
И захлопнула дверь прямо перед его пузом. Соседи с любопытством наблюдали. Ба их оглядела:
– Ну? Что стоим? Кого ждем? Или кто-то захотел впустить сюда божьего человека?
Все дружно помотали головами и разбежались по делам.
Юденич думал еще пять дней, а на шестой позвонил и напросился в гости. Не просто так напросился – с собой взял главу шакти и главу странников Добромира. Встречу ба назначила в воскресенье, в мой выходной – иначе, кто готовить-то должен?! Соседям сказала, что даем обед для очень важных людей, которые могут помочь со спонсированием научной деятельности.
– Ничего сверхъестественного, но на должном уровне, – добавила она для меня, – пожалуй, борщ, запеченную курицу, гарниры. Закуски, разумеется. Продукты запиши в список, я закуплю в субботу.
– Хорошо, ба, – достала с полки свои книги и занялась делом.
Особую пикантность ситуации добавляло то, что будет присутствовать Добромир, изъявивший матримониальные намерения в мой адрес. Ничего не скажу, красавец-мужчина, от баб наверняка отбоя нет. Но… значит, покажем товар, то есть, себя, лицом…
В субботу бабушка закупила продукты. Ей в этом вызвался помочь Кирюша: парень решил не тратиться на поездку домой и встречал Новый Год по-питерски. Вдвоем они объехали магазины, пополнили припасы. Заодно присмотрели маленький холодильничек в его комнатку – как раз на одного непритязательного студента, и теперь ждали сезонных скидок.
Рано утром бабушка занялась уборкой, а я потопала на кухню. Там было пока тихо – воскресенье, люди отдыхают. Поставила бульон на борщ, помыла и подготовила курицу, натерла ее специями и оставила мариноваться.
В помещение, зевая и тряся головой, вошла Аннушка:
– Утро, Кристиночка! Что так рано? Воскресенье же…
– Да вот, гости же… надо заранее все подготовить. А тебе что не спится?
– Ильюша всю ночь что-то ворочался, сам не спал, и мне не давал. Но под утро уснул, а мне все равно не спится. Решила тесто поставить, пирожков с картошкой напеку. А после обеда, может, подремать лягу.
– Дело хорошее.
– А что, важные гости?
– Ну да. Бабушке исследовать надо, чтобы марку не терять, а на это ой, какие средства требуются! Даже если сами не проспонсируют, то уж нужным людям словечко замолвят.
– И то верно. А если уж мужчины, то к ним прямой путь через желудок!
– Что верно, то верно, в жизни не встречала парня, который бы покушать не любил!
Мы похихикали и вернулись к своим делам. В кухню заглянул Саша, тихо ойкнул и спрятался, только по коридору шаги протопали.
– Чегой-то он?! – тут же среагировала Варфоломеевна.
– А шут его знает… странный мальчик какой-то, – я села чистить картошку на борщ и второе.
– Ага, точно сказано! Здороваться не считает нужным, а вот на Кирилла наехать попытался.
– А он что? Нам он ничего не сказал…
– О! Кирюша просто умничка! Так здорово этого Шуру на место поставил! Без единого мата, но так круто!! Я аж заслушалась… Сам разобрался, молодец! Мужчина растет.
– Ну и отлично.
Гости приехали точно к назначенному времени. Все, как один, пришли с цветами. Юденич откровенно выпендрился и презентовал нам роскошную хризантему редкого сорта в горшке. Шаповалов ограничился сдержанными герберами в стильном букете, а вот Добромир презентовал бабушке скромные золотистые хризантемки, а мне – роскошный букет из алых и белых роз! Глава общины на это только усмехнулся, а вот шакти удивился. Бабушка только кивнула, предоставив мне самой распределять подаренное по вазам. А пока увлекла гостей светской беседой. За стол мы все сели одновременно. Юденич поухаживал за бабушкой, а мне стул отодвинул Добромир.
Закуски – салаты, фаршированные рыбным кремом яйца и канапе пошли на ура. Краем глаза следя за гостями, я обратила внимание на то, с каким наслаждением Шаповалов поглощал банальный оливье и порадовалась, что сделала именно этот салат. Добромир с удовольствием попробовал все, что было выставлено. Юденич, уже знакомый с уровнем моей готовки, был более спокоен и сдержан в похвалах, ограничившись салатом с крабовыми палочками и канапе. Наоборот, его больше интересовала причина нашей встречи – тему магического квартала он поднял, даже не дождавшись первой перемены блюд.
– Итак, господа и дамы, – он отпил вина из бокала, промокнул салфеткой губы, – к теме нашей встречи…
– Дормидонт Саулович, – укоризненно протянул Шаповалов, – грех так нарушать этикет! Тем более, под такие виртуозные штучки! За вас, милые дамы!
И поднял свою рюмку.
Пришлось поддержать тост. Сама я пила только самое легкое вино (необходимость следить за столом не давала возможности расслабиться), бабушка предпочла французское столовое, как и Юденич. А вот Шаповалов с Добромиром выбрали водку. Правда, последний спиртное только пригублял, не давая себе воли.
Но Юденич вновь вернулся к вопросу, только-только дождавшись, пока тарелки с борщом ополовинятся.
– Итак, – он сурово посмотрел на шакти, – тема столь серьезна, что отставим великосветские штучки. Юдифь Георгиевна, я могу надеяться, что у нас тут нет неучтенных слушателей?
– Разумеется, – бабушка и в самом деле намекнула соседям, что интерес к этому сборищу будет неуместен, – не извольте беспокоиться. Все считают, что я сейчас выбиваю спонсорскую помощь на науку, а что может быть скучнее филологии?
