Не знаю, когда я заснула, но меня разбудил звук шагов за дверью. Я вскочила с места. В руках только шлепанцы, которые я сняла заранее, они же мое единственное оружие. Я стояла перед дверью вооруженная только зеленой резиной, и что-то подсказывало мне, что за дверью незнакомец, а не Скаут.
Мое сердце бешено колотилось в груди, пальцы сжимали резиновую подошву шлепанцев. Вдруг колесо начало вращаться, спицы со скрипом повернулись по часовой стрелке, кто-то пытался проникнуть в подвал монастыря. Спустя несколько безумно долгих секунд, дверь начала открываться. Стофунтовая железная махина надвигалась на меня.
«Не подходите!» — закричала я, — «Я вооружена!»
С другой стороны двери отозвался голос Скаут.
«Убери оружие, отойди с дороги».
Было бы глупо не повиноваться, я ведь блефовала. Я отступила в сторону и вскоре, когда щель достаточно расширилась, чтобы протиснуться, оттуда, тяжело дыша, выбралась Скаут.
Она выругалась, и надавила руками на дверь.
«Я собираюсь прибить тебя за то, что ты следила за мной, а пока помоги закрыть эту штуку».
Голова шла кругом от предположений, что же осталось за дверью. Я подступила к двери, и мы вдвоем, упершись руками, принялись ее толкать. Дверь была жутко тяжелой и большой, удивительно, как Скаут удалось открыть ее в одиночку.
Когда дверь захлопнулась, Скаут повернула колесо и задвинула железный засов на место. Мы обе отскочили назад, когда с другой стороны раздался удар, от которого дверь затряслась на гигантских латунных петлях.
Я уставилась на дверь широко раскрытыми глазами.
«Что это было?»
«Мусор», — сказала Скаут, поглядывая на запертую дверь, в надежде что, то, что гналось за ней, не разнесет ее.
Когда в проходе воцарилась тишина, Скаут повернулась и посмотрела на меня. Ее светлое каре растрепалось, жакет сполз с одного плеча, а выражение лица было разгневанным.
«Какого лешего ты здесь делаешь?» — она убрала с лица волосы и натянула обратно сползший жакет.
«Тренировки?» — парировала я.
Скаут уперлась руками по бокам, очевидно, засомневавшись.
«Я боялась, что у тебя неприятности».
«Ты слишком любопытная», — возразила она, — «Я же просила довериться мне и не думать об этом».
«Не думать о твоих тайных связях — это одно. А не думать о твоей безопасности — это совсем другое дело», — я мотнула головой в сторону двери, — «Называй это охраной окружающей среды, если хочешь, но более вероятно, что ты во что-то влипла. И я не собираюсь стоять в стороне и наблюдать за твоими неприятностями».
«Ты мне не мать».
«Нет, но я твоя новая подруга навеки».
Выражение ее лица смягчилось.
«Мне не надо подробностей», — сказала я, — «но я бы хотела знать, что за жуть за этой дверью».
В подтверждение моих слов снова раздался оглушительный удар и дверь содрогнулась.
«Тебе не достать нас!» — закричала Скаут, — «Уползай в свою нору!»
Она схватила меня за руку и потащила в холл, подальше от зловещей двери: «Пошли».
Я притормозила, надевая шлепанцы, когда она отпустила мою руку. Она спешила в холл, и мне пришлось бежать вприпрыжку, чтобы не отставать.
«Это маньяк с топором?»
«Да», — сухо ответила она, — «Маньяк с топором».
Остальную часть пути все было тихо. Мы больше не разговаривали. И в главном корпусе и в Большом Зале было уже темно и безлюдно. Лунный свет, отливавший голубым и красным, светил сквозь витражные стекла окон, освещая наш путь.
Пока мы шли по коридорам, Скаут ни разу не оглянулась посмотреть, не выбита ли дверь подвала и не крадется ли за нами та жуть попятам. Я же постоянно украдкой бросала взгляд через плечо, боясь посмотреть, и еще больше боясь увидеть, что кто-то тайком пробирается за нами. То, что в коридорах все было тихо и мирно, не унимало моего воображения, которое создавало фигуры из теней под партами Большого зала, когда мы проходили мимо.
Что же таится за дверью? Я поняла, что не могу больше удерживаться от расспросов. «Может там злобный наркоторговец?» — спросила я ее, — «Или сбежавший из больницы псих? Или взбесившийся робот?»
«Не удивлюсь, если нас захватят робот», — сказала Скаут сухим тоном.
«Зомби-людоед?»
«Зомби-это миф».
«Ну, так и скажи», — пробормотала я, — «Просто ответь: Ты в сговоре с теми парнями из Монтклер?»
«Что значит «в сговоре»?»
«Скаут».
«Я же сказала — это были тренировки. Я хорошо поработала. Размялась», — она изобразила, будто поднимает гантели.
Когда мы подошли к двери жилого корпуса, я остановила ее. Скаут это не обрадовало.
«За тобою гнались», — начала я, — «И кто-то ломился в дверь».
«Радуйся, что мы успели ее закрыть».
«Скаут. Серьезно. Что происходит?» — не унималась я.
«Знаешь, Лили. Многое творится в этой школе. И если все кажется нормальным, это еще не значит, что так оно и есть. Многие вещи не такие, какими кажутся».
Нынешнее положение вещей вряд ли кажется нормальным: поздние исчезновения, случайные встречи с парнями. И все это только за первые 24 часа в Чикаго.
«Что ты имеешь в виду «не такие, какими кажутся»?»
Скаут приподняла бровь: «Ты, кажется, говорила, что у тебя есть оружие? И что это? Шлепанцы?»
Я приподняла ногу, и покачала легким изумрудно-зеленым шлепанцем.
«Я любого преследователя ими так могу по голове огреть. На месте недоброжелателя я бы дважды подумала, прежде чем вломится в Св. Софию».
«Я уверена, что это их точно остановит», — она подняла руки, сдаваясь, — «Ладно. Скажем так, я состою в клубе для одаренных детей. Типа того».
«Клуб одаренных детей. Чем одаренных?» — на ум приходят только одаренные бурной фантазией.
«Одаренные в широком смысле?»
Но наступило молчание, я зря ждала, что она конкретизирует свой ответ.
«Это все, что ты собираешься рассказать?»
«Это все что я могу рассказать», — ответила Скаут, — «я и так сказала слишком много. Я хотела бы поведать тебе больше, но, не могу, правда. Не потому, что не доверяю. Просто есть вещи, которые мне нельзя делать».
«Тебе нельзя рассказать мне, или кому-либо еще, кто с такой силой и шумом ломился в эту злополучную железную дверь в подвале? И ты добровольно туда спускаешься?»
Она просто кивнула: «По большей части — да».
Я вздохнула, покачивая головой.
«Ты сумасшедшая. И все здесь сумасшедшее».
«В Св. Софии много всего такого».
«Не только ночные вылазки и маньяки за огромной подземной дверью?»
«О, это еще цветочки, Лил», — Скаут, повернувшись, продолжила путь домой.
Когда мы добрались до наших комнат, она подошла к своей двери и обернулась.
