Я бы и сам вряд ли ударил лучше. Такой удар с ног даже быка бы свалил. И бык бы не поднялся, скорее всего. Но я-то не бык. Я — Резчик, у которого после замечательных приключений маны через край! Меня боевыми магами не напугать… Меня вообще не напугать, в принципе. Как в самой популярной книге всех времен и народов написано? «Ударившему тебя по правой щеке обрати левую!» Я и обратю, то есть обращу… Выверну нафиг!
Молнию в меня из задницы они не пустят, не их специальность. Поджарить тоже не смогут, и по воздуху волочить не получится, как я понял. Зато бьют сильно, быстро и больно. Да? Ну, и хрен с ним!
— Неба утреннего стяг! — прохрипел я, с хрустом вставляя челюсть на место и вставая на ноги. — В жизни важен первый шаг!!!
— Что за хрень ты несешь? — удивился Жан-Поль.
— Гляди-ка, он встал. Ты проспорил мне сотку. Теперь моя очередь! — второй тип в кислотно-голубой рубашечке вышел вперед. — Гляди, как я уделаю этого свинорылого!
Он начал красиво. И опыт боев с уруками у него явно был, так что на кулачки мажор решил не полагаться, сразу постарался уделать меня ударом ногой с разворота. Быстро, резво, сильно! Аж воздух загудел, и эфир волнами пошел от его удара. Проблема была в том, что мажор привык иметь дело с противниками, которые были гораздо менее скоростными и реактивными, чем он сам. Но…
Моей скорости восприятия и реакции вполне хватило. Я просто чуть присел и уклонился, и удар, который должен был прийтись подъемом стопы в скулу и шею, прилетел голенью в мою черепушку, крепкую, как железобетон.
— А-а-а-ауч! — боевой маг ляпнулся на землю и ухватил себя за ногу в пароксизме боли.
Я не медлил: прыгнул на него сверху обеими ногами, прямо на грудную клетку, несколько раз подряд, прямо перед его ошарашенными дружками. Хрена с два они ожидали, что такое в принципе может случиться.
— Слышишь: реют над страною
Ветры яростных атак! — выплюнул я прямо в рожу Жан-Полю, которому понадобилось некоторое время, чтобы врубиться в ситуацию.
— Убью! — выкрикнул он, и тут же кинулся на меня.
О, его ударная техника была великолепна. Он лупил крепко и разнообразно, Перепелка остался бы доволен! В ход шли кулаки, локти, колени, пятки, его серии были фееричны и великолепны! А моя оборона — примитивна и однообразна: жесткие блоки, нырки и уклоны. Он достал меня еще пару раз — по ребрам и в морду, попытался отбить ноги лоу-киками и свернул мне нос, кажется. И кровь текла у меня по подбородку, шее и груди. И мне было на это до лампочки:
— И вновь продолжается бой,
И сердцу тревожно в груди! - вопил я, прерываясь только для того, чтобы схватить еще один мощный панч по моим многострадальным орочьим щам.
Кровавые брызги летели во все стороны. Он бы вообще убил меня нахрен, если бы я не был выше, больше и крепче, и если бы регенерация не качала на полную. Если бы!
А дружочки-мажорчики в зеленых рубашечках уже обходили меня, надеясь зайти с флангов и навешать дополнительно… Но Жан-Поль ИвАнов допустил зверскую ошибку в самом начале: нехрен было рассыпать по полу хинкали! Я целенаправленно отступал и петлял меж столами, и своим отступлением заставил кучерявчика поверить в себя. Этот скоростной мерзавчик, который якобы метелил меня. как бог черепаху, самым тупым и банальным образом не заметил, что мы вышли на исходную, и после моей короткой двоечки отшатнулся и поскользнулся на хинкали с баклажанами!
Жан-Поль ляснулся на пол громко, с грохотом сломанных стульев и, надеюсь, шейных позвонков, но — был готов тут же вскочить, как настоящий акробат, прыжком. Маг, ёлки! Однако мои татау уже полыхали золотом, и воздух стал густым, как студень, и мне понадобился один мгновенно-длинный рывок, чтобы оказаться близко-близко и насовать ему кулаков в рожу — раз-два-три-четыре-пять!
— И Е-э-э-эльцин та-а-акой молодой! - торжествующе взревел я, не переставая бить даже после того, как его затылок снова тюкнулся на пол, а смазливое личико со следами некой, прости Господи, мужской косметики, превратилось в однородное месиво. Увлекся, зараза. Мстил за хинкали и испорченный вечер!
И прозевал одновременную атаку зеленых мажорчиков-попрыгунчиков: эти двое набросились на меня с разных сторон и принялись лупить ногами на дальних дистанциях, отскакивая и уворачиваясь от моих довольно неуклюжих попыток войти в клинч и сожрать их одного за другим. Они, гады, действительно вытворяли сверхъестественные вещи на запредельной скорости и выбивали из меня всю дурь своими копытами будь здоров! Кажется, эти парни были братьями — русые, курносые, спортивные, ростом что-то около метр восемьдесят… Боевые маги! Тренированные убийцы!
После десяти или двадцати секунд сумасшедшего избиения мажорами меня, грешного, и парочки моих удачных выпадов в голове моей наконец щелкнуло: на кой хрен я пытаюсь играть по правилам? Уруки страшны импровизацией! А мне и импровизировать не надо, я все заранее придумал!
Каким бы крутым бойцом ни был Жан-Поль, он оставался человеком, а значит — весил не более девяноста килограмм, судя по его телосложению! Так что я разорвал дистанцию с братьями-попрыгунчиками обоими, самым банальным образом задав стрекача, перескакивая со стола на стол, и в три прыжка достиг Жан-Поля, ухватил его за жопу и за горло — и швырнул кучерявчика в одного из настигающих меня мажоров! Мажора снесло Жан-Полем нахрен, прямо в барную стойку, откуда сверху сначала посыпались бутылки со спиртным, а потом рухнула и вся стойка, и чертов магический факел на кронштейне, и ка-а-ак полыхнуло!
Я стоял в полном охреневании, второй братец в зеленой рубашечке тоже вытаращив глаза пялился на разгорающийся пожар, а потом мы, переглянувшись и не сговариваясь, кинулись их вытаскивать. Оба боевых мага орали как припадочные, потому как горели, облитые спиртным, весьма капитально. Я тащил за щиколотку горящего Жан-Поля, зеленый — брательника, понятное дело! И, сукападла, конечно, начали гореть скатерти, стулья, и вся вот эта вот хрень! Не тратя время даже на то, чтобы сбить с бедолажного мажора пламя, я волок его к выходу, и он бился горящей башкой о ножки стульев и столов. На ходу я уцепился за руку того, в голубой одежде, на котором попрыгал в начале схватки, и принялся эвакуировать и его тоже. И он, сволочь, тоже загорелся, да что за день-то такой…
— Весть летит во все концы,
Вы поверьте нам, отцы,
Будут новые победы,
Встанут новые бойцы! — ресторан горел уже весь, ну, и я ломился сквозь огонь, и хрипел своей разбитой рожей въевшийся в мозг шедевр Пахмутовой.
На самом деле происходило все это быстро — что-то около минуты от полета Жан-Поля и зелененького боевого мага в барную стойку и возгорания, до того, как я вытащил их на улицу и увидел проблесковые маячки аварийных служб, направленные на меня автоматы Татаринова и пожарные брандспойты.
— Тушите их, тушите! — заорал я.
Благо, меня поняли и принялись заливать бедолаг. Сначала этих, а потом и братьев в зеленых рубашках, которые вырвались из горящего ресторана следом за мной. Ор, вой сирен, вопли ресторанного персонала и адский ад воцарились вокруг. Я, избитый и закопченный, понятия не имел, что мне делать дальше, пока рядом не оказался обервахмистр (или кто он там сейчас по званию?) Скворешня. Прискакал, страж порядка, на хромированных ногах и тут же включился в разруливание ситуации:
— Бабай Сархан, чтоб меня! И почему я не удивлен? — и тут же махнул СОБРовцам, которые пялились все это время на меня. — Опускайте стволы, господа, этот урук умеет держать себя в руках и с полицией не дерется! Верно я говорю, Бабай?
— Ага, угу, — я вспомнил про Бурдугуз, но решил не углубляться и принялся балагурить по своему обыкновению. — Если что — они первые начали. Сначала сбросили мои хинкали на пол, а потом стукнули меня в бороду. Ну и… Как-то так оно все получилось. По камерам посмотри, я просто шел к ним, а он заехал мне в бороду на фоне классовой ненависти к хинкалям! Видел бы ты, с какой жестокостью он пинал мои хинкали туфлями по полу! Это нужно законодательно запретить — пинать хинкали, понимаешь?
