— Ну, дело твое.
Бесси глотнула воды и посмотрела на Джулса поверх кромки стакана.
— Знаешь, — сказала она, — из всех белых, что я видела в жизни, ты — самый белый.
Джулс усмехнулся, старательно пряча зубы.
— Знаю. Мне часто об этом говорят. Кое у кого из родни был рак кожи, поэтому стараюсь на солнце не вылезать.
Официантка принесла корзинку с хлебом и поставила ее перед Бесси. Джулс глянул на поданное к хлебу масло и скорчил недовольную гримасу.
— Эй, милочка!
Официантка вернулась к столику.
— В чем дело, дорогуша? — поинтересовалась она.
— Забери-ка это низкокалорийное дерьмо и принеси нам настоящего масла. Идет?
Официантка, удивленно приподняв брови, забрала масло со стола.
— Идет… Просто в наше время некоторые заботятся о своем весе…
На этот оскорбительный выпад Джулс решил внимания не обращать. Он с жадностью отхлебнул кофе и принялся смотреть, как Бесси намазывает масло толстыми слоями на хлеб. Через несколько минут притащили сандвич размером с огромный ботинок. Дюжины зажаренных устриц, как следует сдобренные соусом и майонезом, покоились между толстыми ломтями французского хлеба. Гигантскую порцию сладких бобов дополняли, едва помещаясь в тарелку, копченые колбаски. Толстый слой жира на поверхности бобов отражал мерцание зеленой неоновой вывески за окном.
Очень скоро от сандвича почти ничего не осталось. Джулс прикрыл глаза, с удовольствием предвкушая собственную трапезу. И все же где-то глубоко в подсознании настойчивый голос снова и снова повторял ему заголовок той самой злополучной статьи. «А ведь в самом деле, — подумал Джулс, — нельзя же так со своим здоровьем». Однако восхитительное предвкушение погребло под собой голос разума. Черт возьми, он всегда успеет сесть на диету. Не обязательно сегодня.
Джулс допивал третью чашку кофе, когда Бесси окончательно расправилась с ужином и смахнула с губ последние крошки. На ее тарелке крошек не осталось вовсе. Джулс отодвинул чашку и потрепал даму по пухлой руке.
— Черт меня побери! Люблю смотреть, как едят женщины. Ты точно наелась? Может, будешь что-нибудь на сладкое?
Бесси похлопала себя по круглому животу и ухмыльнулась.
— He-а. Больше ничего не влезет.
— Ладно, — Джулс взял чек со стола, — тогда пошли.
Он расплатился у кассы. Бесси приостановилась у лестницы в гостиничные номера.
— Может, наверх поднимемся? Я бы чуток полежала.
— Нет, детка. Давай немного прокатимся. У меня есть отличный домик на берегу озера. Там мы с тобой и полежим.
* * *
Подъезжая к автостраде, Джулс облегченно вздохнул. Огромный «кадиллак» чувствовал себя на хайвэе как рыба в воде, и вампиру казалось, будто он ведет яхту в открытом море. Они миновали западные пригороды. Искусственные огни цивилизации остались далеко позади, и на небо высыпали звезды. Такие ночи просто созданы для музыки. Джулс потянулся к приемнику.
— Тебе нравится старая музыка?
Бесси ухмыльнулась.
— Само собой. Мне любая музыка нравится.
Приемник Джулса всегда был настроен на волну местной радиостанции, где крутили только старую новоорлеанскую музыку. Вскоре он уже постукивал пальцами по рулю в такт Дикси Капе, Кларенсу «Фрогману» Генри и Фэтс Домино. Бесси глядела в окно, наблюдая за далекими огоньками рыболовецких судов и нефтяных платформ на Пончарт-рейн. Джулс подумал, что она, должно быть, нечасто выбирается из города.
— Как тебе поездка?
— Высший класс. — Она повернулась к Джулсу. — А водить такси интересно?.
Джулс немного убавил звук. Зря он начал разговор. С пищей дружеских отношений заводить не следует.
— Да вроде ничего. На жизнь заработать можно.
— Ты всегда этим занимался?
— He-а. Раньше служил в офисе коронера. Много лет служил. Хорошее было местечко, выгодное. Потом вместо моего шефа выбрали другого парня, тот привел своих людей, и после двадцати семи лет службы мне дали пинка под зад.
Джулс замолчал. Грустные воспоминания вырвались наружу и наполнили салон автомобиля горечью. Док Ландрю, шеф Джулса, был его лучшим другом. Почти с самого начала Ландрю знал, кто Джулс такой, и многие годы позволял ему утолять голод кровью недавно умерших. Замечательное было время. Однако город постепенно менялся. Старожилы уехали, на их место явились другие люди, которые и голосовать стали по-другому. Тогда Джулс и понял, что все в этом мире когда-нибудь заканчивается. По крайней мере все хорошее.
По радио Би-Би Кинг пел, что «Блюз — это прекрасно». Песня рассказывала о грусти, но голос Кинга, полный радости, любви к жизни и огромного воодушевления, развеял печаль Джулса. Он снова принялся барабанить пальцами по рулю. Впереди показался поворот на север, к озеру Морепа, и Джулс свернул с автострады.
Ночью дорога совсем обезлюдела. Белый «кадиллак» мчался в полном одиночестве. Свет его фар скользил по стенам рыбацких лачуг и стволам сонных кипарисов. В зарослях болотной травы аллигаторы бесшумно охотились на жирных водяных крыс и нутрий. Джулс старался не пропустить нужный поворот, откуда дорога вела к самому берегу, превращаясь в узкую грязную тропу. До ближайшего жилья там не меньше полумили. Заметив поворот, Джулс мягко сбросил скорость и двинулся в сторону заводи. Огромный белый капот навис над спуском с дороги. Джулс почувствовал, как Бесси сжала пальцами его колено.
— Мы что, почти приехали?
— Вообще-то да, — ответил Джулс, — но, знаешь… ты, наверное, прибьешь меня. Я только сейчас вспомнил, что оставил ключи от дома в городе.
Бесси отдернула руку.
— То есть как это оставил? И что, черт возьми, мы теперь делать будем?!
Влажная галька хрустела под колесами «кадиллака». Джулс подъехал к берегу и остановился у самой кромки мутной воды.
— Не бери в голову, детка. Гляди, заднее сиденье тут не меньше Аляски. Вот увидишь, никто нам не помешает, будто мы и правда в уютном домике.
— Что за дерьмо, — ворчала Бесси. — Каждый раз одно и то же. Всегда на заднем сиденье.
Джулс выключил зажигание.
— Эй! Но ужин-то был что надо? Разве не так?
— Правда твоя, — неохотно признала Бесси, — ужин был очень даже ничего.
Джулс повернул ключ зажигания так, чтобы работал приемник, открыл дверь и тяжело выбрался из машины. Воздух оказался неожиданно прохладным. «Это потому что близко вода», — подумал Джулс.
— Вылезь-ка на минутку, — сказал он Бесси, — я отодвину сиденье вперед.
Она даже не шевельнулась.
— Тут, поди, змеи есть?
Джулс тяжело вздохнул. К этому времени его уже трясло от голода, а выпитый кофе, казалось, прожигал дыру в пустом желудке.
— Нету здесь змей. А если и были, то испугались шума и расползлись. Давай выходи.
Бесси опасливо раскрыла дверь и вылезла из автомобиля. Джулс нажал кнопку, переднее сиденье ожило и поползло со скоростью тяжело раненной улитки. Через пару минут оно замерло, упершись в приборную доску.
— Можно залезать обратно? — спросила Бесси.
Джулс подошел к багажнику.
— Подожди еще минутку.
Из багажника он достал сложенный в несколько раз брезент и огромный противень. Затем открыл заднюю дверь и стал неуклюже застилать брезентом сиденья. Противень поставил на пол, после чего обогнул машину и открыл Бесси дверь.
— Какого черта ты сюда брезент постелил? — более чем недовольно спросила она.
— Сиденья из натуральной кожи. Беречь надо, а то ни черта от них не останется. Твоя мама разве не закрывала хорошую мебель чехлами? Это то же самое. Мы с тобой оба не худенькие, наделаем тут дел. Так что с сиденьями надо поосторожнее.
Бесси обиженно задрала нос, но в машину все-таки забралась. Сняла свои карнавальные бусы и бросила их на пол.
Хотя переднее сиденье плотно прижималось к рулю, места внутри было не так уж много. Бесси принялась вертеться с боку на бок, пытаясь устроиться поудобней, и рукой задела противень.
— А эта штука какого черта тут делает?
Джулс вгляделся в темноту.
— Какая штука? Ах ты, дьявол меня побери. Поди, кто-то из пассажиров оставил. Вот придурок! Ладно уж, нам ведь это не помешает, верно?
Джулс подождал, когда Бесси перестанет вертеться. Теперь предстояло самое сложное — надо было на нее взобраться. Джулс приступил к делу. Ему казалось, что, хватаясь за неверные опоры, он карабкается вверх по скале из студня.
— Ай! Осторожней коленями маши, кретин.
— Прости, детка.
Наконец с огромным трудом Джулсу удалось занять удобное положение. Сердце его бешено колотилось. Задыхаясь от усталости, он уткнулся холодным носом в теплую ароматную шею Бесси. Что за чудесный запах! Джулс попытался определить, из чего он состоит. Определенно корица, затем немного шоколада или масла какао и, вне всякого сомнения, острый душок копченых колбасок, которые Бесси съела час назад. Джулс поцеловал ее шею, чувствуя, как рот быстро наполняется слюной. «Боже, благослови Новый Орлеан, — подумал Джулс, — за лучшую еду на всем проклятом свете».
