- Заходи, — говорю, — ждем тебя.
- Жд-дем! — пьяно орет Громила из комнаты. Она чуть улыбнулась:
- Вижу, ждете, — шагнула в дом.
Я Громилу похмельного в комнату вытолкал и ей говорю:
- Слушай, пойдем куда-нибудь, погуляем.
Она опять улыбнулась:
- Пойдем.
Привел ее в парк, где лебеди всякие и прочая ерунда. Сидим на скамейке, вокруг детишки шумят, листочки шуршат, солнышко светит. Благодать. Что-то я в старости сентиментален стал не к месту. Особенно сейчас не к месту, когда такое творится. Фрида спросила:
- Я закурю?
- Кури, пожалуйста, — отвечаю.
Опять сидим, молчим, на птичек и детишек любуемся. Я жду неизвестно чего, а она курит. Волнуется, стало быть. Докурила, окурок выкинула, пальчики вытерла и спрашивает ломким голосом:
- Ну, ты как сам-то?
- Ничего себе живу, — отвечаю.
- С нашими видишься?
- Да нет. С Гро… с Торстеном.
- Как ты его называешь?
- Громила. Она усмехнулась.
- Ему подходит. Он и правда громила. Работаешь?
- Работаю.
- Где?
- Официантом в забегаловке в Ричмонде. А сюда езжу специально с Громилой по кружечке пива выпить в уикенд. А ты?
- Секретарша в одной маленькой фирме, которая вот-вот развалится.
- А чего так?
- Да так уж вышло, — она вздохнула и потерла подбородок. — Устала я что-то. Сама не знаю, чего мне надо. Скажи, а у тебя в последнее время не было каких-нибудь странных встреч?
У меня сердце так и екнуло.
- У меня не было, — говорю.
- А у кого-то другого?…
- У Громилы.
- Ну, и…
- Гость приходил.
Она сразу как-то погасла и замолкла. И я молчу. Ну гость, и гость. Не ко мне же приходили.
- Тебя тоже навестили? — спрашиваю.
- Да вроде того.
- Чего сказали?
- Сказали: «До встречи в черный четверг». Хант, — она повернулась ко мне всем телом, схватила за воротник куртки и так уставилась, словно хотела впиться в меня глазами как зубами, — скажи мне, ты самый умный из нас, ты должен знать — когда? Сколько нам еще отпущено? Когда наступит этот проклятый «черный четверг»? Когда? — сама едва не кричит, задыхается, слезы по щекам.
Вот идиоты — и эта туда же: самый умный! Фу-ты, ну-ты. Не умный, между прочим, а мудрый. Похоже, из всех наших один я и помню, в чем разница между словами «мудрый» и «умный». Фриду я еле от себя отцепил, успокоил, как мог.
- Да не знаю, сколько, — говорю. — Все мы должны ждать. Просто ждать — и все.
Она поднялась и говорит:
- Знаешь, давай пройдемся. Прогуляемся, и все. Не будем ни о чем говорить.
Прошлись молча. Я ею полюбовался немного, хотел было спросить — не вернется ли она ко мне. Но не стал. А она попросила, чтобы я ее на ближайший самолет в Сассен-Фолкс проводил. Ну, я и проводил. Мороженым угостил, она обещала позвонить, но так, что я понял — не позвонит никогда-никогдашеньки. До того, как…
- Ты хоть Громиле звони тогда, — говорю.
— Ладно, — отвернулась и пошла себе.
А я остался как дурак ждать неизвестно чего. Впрочем, я-то знаю, чего. И знаю, что без всех этих современных игрушек, своими собственными силами соберу ребят, как только пробьет час. И мы выступим не хуже, чем две тысячи лет назад. Прав Громила, мы были здесь первыми, мы начали этот мир, мы создали его во плоти из ничего, и не беда, что сейчас нас не замечают. Было время, когда меня это задевало, сейчас — нет. Но я не позволю им. Я им не отдам себя, ребят и эту землю под ногами. И они не вынудят меня кинуться первым. Я буду хладнокровен… Тут я прервал сам себя, взглянув на часы. Времени-то ого-го! Стив давно открылся. Громила меня заждался наверняка. И пиво…
Текст опубликован с разрешения Автора
