– Чтоб ты сдох, ведьмачье отродье! – бешено вращая оставшимся глазом, прогремела она. Голос ее, став рокочущим, загробным, эхом разнесся по кирпичным коридорам. Осознанно выплевывая проклятья, нечисть продлевала себе жизнь...
И хоть каждое новое слово давалось бабке все большим трудом, ее это не останавливало – Антонина Семеновна продолжала уже даже не говорить, а шипеть:
– Будь проклят ты... и дети твои... и весь род твой... до седьмого ко... коле... на-а-а...
На последнем слоге тело Антонины Семеновны рассыпалось в серый прах.
Макс встал. Отряхнул коленки от бабкиных останков.
– Оберег не забудь, – с некой то ли злостью, то ли досадой бросил он.
– Куда же я без него? – на мгновение опешил Захар. Подняв валяющуюся рядом веточку, он в поисках амулета брезгливо покопался в пепельной горке и, отделив от нее ведьмачий символ, довольно оскалился: – Отличная охота, коллега! Давненько у нас не было настоящей живой костомахи!
– Угу, живой, – буркнул в ответ «коллега». Сделав несколько шагов, вытянул перед собой руку – воздух возле ладони тихо загудел и пошел рябью. – Убери преграду.
– Макс, ты чего такой недовольный? – непонимающе удивился Захар и пальцами начертил перед собой рунный символ. – Убрал.
– Да ничего, – нервно огрызнулся Макс и направился прочь. Через десяток шагов не выдержал и, обернувшись, передразнил: – Как пройти в библиотеку? Тьфу! Ты вот это серьезно?
– А что такого? – ускорившись, поравнялся с ним Захар. – Прикольно же.
– Угу, прикольно... А еще мы не участвуем в кружке самодеятельности, чтобы с таким неестественным пафосом призывать Велеса.
– Просто хотел придать моменту капельку торжественности...
– И вообще, – понесло Макса, – лучше бы ты своими булками так активно шевелил, а не языком!
Захар нахмурился.
– Вот я балда! – треснул он себя ладонью по лбу. – Только не говори, что ты бесишься из-за того, что я не сразу костомаху за руки схватил?!
– Именно из-за этого, – не стал спорить Макс.
Недоуменно покачивая головой, Захар широко развел руками:
– Не понимаю твоего недовольства. Все же нормально прошло. Моя секундная заминка не изменила абсолютно...
– Твоя секундная заминка в следующий раз может стоить мне жизни, – рубанул Макс. – Если на месте трехсотлетней костомахи окажется... окажется... – Он на миг задумался и выпалил: – Кто-то более опасный!
– То есть ты даже не знаешь кто, да? – лукаво прищурился Захар. – Абстрактное существо в вакууме, которое, возможно, когда-нибудь...
– Отставить разговорчики, ведьмак Полунин!
Захар шумно вздохнул и незаметно закатил глаза, словно говоря: «Не надоело строить из себя начальника, дружище?»
– Разрешите угостить вас кружечкой... коньяка, ведьмак Волков? – Он примирительно обнял друга за плечи. – В качестве извинений?
Макс, обдумывая предложение, сделал еще несколько шагов и кивнул:
– Разрешаю! Только не в качестве извинений, а за удачное окончание первого в этом году дела.
– Отличная пародия на тост! – конем заржал Полунин. – За такое грех не выпить!
Макс окинул младшего товарища усталым взглядом, а затем беззлобно отвесил тому подзатыльник – долго сердиться на неунывающего Захара было почти невозможно.
Глава 2
Неприметная, обитая стальным листом дверь, что вела в ведьмачью контору, расположилась с торца обычной панельной девятиэтажки рядом со спуском в подвал.
Задержавшись на пороге и привычно оглядевшись по сторонам, Макс дернул ручку – дверь так же привычно оказалась заперта.
– Дядь Толь! – ладонью постучал он по стальной обивке. – Дядь Толь! Открывай давай! – И, наклонившись к замочной скважине, навострил уши – дядя Толя в силу своего преклонного возраста вполне мог не услышать гостя. А еще он мог банально задремать, время-то раннее. Или, что еще банальнее – помереть...
Еще полминуты постояв в согнутом положении, ведьмак, потеряв терпение, вновь поднял руку. Но ударить не успел – из-за двери раздались приглушенные шаркающие шаги. Неторопливые шаркающие шаги.
– Хто-о та-ам? – вслед за шагами, словно из пустой бочки, донесся до ведьмака старческий голос.
– Дядь Толь, это я!
– Хто-о я-я?
– Ну в глазок посмотри, дядь Толь!
– Сейча-ас гля-яну.
Шаги приближались. Медленно. Неспешно. Размеренно.
В конце концов дядя Толя все же добрался до глазка. Несколько секунд изучал посетителя.
– Знать тя не знаю, – выдал он в итоге свой вердикт. – Ты хто?
– Вчера вечером знал, а сегодня уже не знает, маразматик чертов, – прошептал Макс и добавил громче: – Ну я это, дядь Толь, я! Максим.
– Волков, што ли? Максим Владимирович?
– Викторович, – поправил Макс и усмехнулся – незатейливая проверка от дяди Толи была успешно пройдена.
– Викторович, точно, – забубнил дед и загремел ключами.
Тяжело провернулись замки, и дверь приоткрылась. Ровно настолько, чтобы в зазор вместился подслеповатый глаз.
– Удостоверение покажь, – потребовал глаз. Хотя, конечно, потребовал его обладатель, но Волков шутки ради решил думать, что с ним разговаривает именно всевидящее око дяди Толи.
– Пожалуйста, – раскрыв удостоверение, ведьмак сунул его под нос престарелого вахтера.
Глаз одобрительно заморгал, откашлялся и скрылся во тьме... а затем дверь отворилась чуть шире.
– Шустрее! – нетерпеливо шикнул дядя Толя и сделал приглашающий, но судорожный жест. – Заваливайся!
Едва Макс просочился в ведьмачью обитель, как за спиной вновь провернулись замки.
– Ну? И чего встал? – бесцеремонно подтолкнул его дядя Толя. – Платон Ярославович с самого утра ожидает.
Волков, мимоходом взглянув на часы, – стрелки показывали три минуты девятого – решил не уточнять, с какого такого «самого утра» его ожидает начальник и, миновав короткий коридор-прихожую, прошел к одной из деревянных дверей.
Остановившись напротив выцветшей таблички с надписью «Трофимов П. Я.», деликатно постучался.
– Войдите! – рявкнули в ответ, и Макс толкнул дверь.
Из кабинета начальника вырвалась смесь резких запахов: корвалола, нафталина, сырости, табака и давно не выбивавшегося настенного ковра. Повидавший всякого ведьмак едва сдержался, чтобы не сморщиться от тошнотворного «амбре», однако нашел в себе силы натянуто улыбнуться.
– Доброе утро, Платон Ярославович! – щелкнув каблуками, отчеканил он.
– А-а, Волков, это ты, – увидев Макса, приуныл сидящий за столом грузный мужчина лет шестидесяти и пояснил: – С вечера жду слесаря, толчок потек... а тут ты... вместо слесаря... или не слесаря, а сантехника? Всегда их путаю...
– Вызывали, Платон Ярославович? – видя, что начальник собирается погрузиться в пространные размышления, аккуратно перебил Макс. Настолько аккуратно, что даже вроде как и не перебил.
– Вызывал, вызывал. – Трофимов показал на стул, что стоял возле стола. – Присаживайся. Разговор будет длинным.
Макс, пытаясь вспомнить все свои возможные косяки, осторожно опустился на краешек стула. И с удивлением понял, что вспоминать-то особо и нечего – в последнее время никаких оплошностей с его стороны попросту не было. Даже ночная охота на костомаху прошла на отлично. Если, конечно, не считать маленькой помарки со стороны Захара... Неужели Трофимов из-за этого и вызвал? Но как он узнал про ошибку напарника, если Макс даже рапорт еще не успел подать? Или Полунин проболтался?.. Или Макс просто себя накручивает, а Платон Ярославович вызвал его совсем по другому поводу? Например, для ознакомления с новым делом?
Все эти мысли пронеслись в голове ведьмака за доли секунды, пока он старался поудобнее примоститься на стуле. А затем он решил не гадать, а выслушать начальство.
– Итак, Волков... – уткнувшись взглядом в лежащие перед ним бумаги, заговорил Трофимов, – напомни-ка мне, сколько лет ты у меня тут служишь?
