Ознакомительная версия.
После второй чашечки кофе стало ясно, что выход существует один: постараться дипломатично и осторожно убедить партнёров перенести акцию на более поздний срок, — а полученную отсрочку использовать для поиска Меча. Вот только придумать такой финт легко, а исполнить значительно труднее. Кемп ломал голову, какие причины он может выдвинуть для изменения плана — не раскрывая всех карт, не признаваясь в собственном ротозействе, — и ничего не придумал.
А что, если… Де Шу захотел хлопнуть себя по лбу, но сдержался.
Ответ всё это время висел у него на шее! Инерция мышления, чтоб её…
Надо применить к заказчикам магические свойства амулета Апикрены, только и всего. Убедить их в том, что звёзды, Луна, персидские ковры или полинезийские божества сильно разозлятся, если операция будет проведена сегодня, и поэтому требуется её перенести.
До сих пор Кемп себе такого не позволял, с заказчиками вёл себя честно, однако всё когда-то случается впервые. Если партнёры заподозрят, что ими манипулируют, дело обернётся скверно, — но с чего бы им заподозрить? Его нынешние наниматели не имели к Тайному Городу никакого отношения, магию считали выдумкой.
Вот и чудно.
Для разминки Кемп, положа руку на сердце (на самом деле — на амулет), признался официанту: бумажник он позабыл дома и за кофе заплатит как-нибудь потом, при оказии, и тогда же вознаградит чаевыми. В результате официант, на пару с подошедшим администратором, проводил его до дверей чуть ли не с поклонами, уверяя, что заведение согласно потерпеть с оплатой.
Далее предстояло деликатно пообщаться с заказчиками и настоять на немедленной встрече — под предлогом того, что, дескать, необходимо сообщить важную новость, не подходящую для обсуждения в телефонном разговоре. Момент скользкий… Амулет на расстоянии не подействует, а личные встречи его нынешний клиент недолюбливал, но… но судьба, словно расплачиваясь за похищение Меча, подкинула рыцарю подарок: едва Кемп вышел из кафе, как раздался телефонный звонок. Номер не определился, но по голосу де Шу сразу же узнал Джу — порученца и переводчика большого босса, выступавшего под псевдонимом «мистер Старк», — который сообщил, что, в связи с экстраординарными обстоятельствами, необходима срочная личная встреча уважаемого мистера Кемпа с шефом. В общем, мистера Кемпа ждут в Петровском Форте, и чем скорее он туда доберётся, тем лучше.
Такое вот получилось совпадение.
Обрадованный де Шу пообещал, что будет в Форте немедленно, убрал трубку в карман, а в следующий момент услышал странный вопрос:
— Не хотите ли воды?
* * *
Троллейбус едва полз по забитой транспортом улице Типанова: стоял по нескольку минут, потом медленно трогался с места, проползал сотню футов и снова останавливался. Прочий общественный и личный транспорт двигался с той же скоростью, и можно было утешаться мыслью, что и такси делу бы не помогло, но Света этим не утешалась. Мало того, что случился прокол с садиком, так теперь ещё приходится злоупотреблять гостеприимством мадам Фонарёвой.
Задержалась на работе она из-за Манасова. Нет, не из-за дикого пожирания земли из горшка… Когда Света, потрясённая зрелищем и раздумывающая, что же предпринять по сему поводу, сидела на своём рабочем месте, бездумно уставившись на экран компьютера. Пончик заявился к ней сам. Выглядел он адекватно, никаких следов земли на лице или одежде не имел и речи вёл вполне вменяемые. Объяснил, что почувствовал себя значительно лучше, оттого и решил домой не ехать. И неожиданно завёл разговор о работе.
Слушая ровную речь начальника, Света поначалу не могла отделаться от мысли, что всё, увиденное сквозь приотворённую дверь кабинета, ей примерещилось. Всё-таки испытала немалый шок у экспоната, когда погас свет. Или же у горшка безобразничал кто-то другой, крайне похожий на Пончика костюмом и фигурой, поскольку рассмотреть лицо с её точки наблюдения не было возможности…
А затем сомнения рассеялись — Света заметила в ухоженной бородке Манасова два или три крошечных чёрных комочка.
И ей стало по-настоящему страшно…
Человек, повредившийся рассудком, вызывает жалость. Если буйный — жалость опасливую. Но сумасшедший, старательно и небезуспешно притворяющийся здоровым… Это страшно.
Тот же облик, то же лицо, и речи те же, но где-то там, в глубине черепной коробки, затаился чужой. Чужой и опасный. Глядит на мир сквозь иллюминаторы не своих глаз, подстерегая удобный момент…
Или подстерегая жертву.
Все уже разошлись, они с Манасовым беседовали наедине, и это уединение абсолютно Свету не устраивало, она дважды или трижды попыталась скомкать, закруглить разговор, но Пончик был велеречив и настойчив, и заткнуть фонтан его красноречия можно было, пожалуй, лишь открытым текстом отправив шефа в пешее эротическое путешествие. Ну, или спросив напрямую: какова на вкус земля в горшке с фикусом? К таким демаршам Света не была готова. Пока не была…
И разговор-то получился пустой, бессодержательный, ни о чём. Манасов битый час молол языком о диссертации аспирантки Кузнецовой, о минувшем учёном совете, о грядущем через месяц Дне музеев — болтал безостановочно, но умудрился не сказать ничего нового, чего бы Света не слышала. При том казалось, что и сам Пончик не испытывает к предмету беседы ни малейшего интереса. Что добивается какой-то своей цели — не то тянет время, не то пытается гипнотизировать монотонно журчащим потоком слов.
А потом шеф, не меняя тональности, произнёс одну фразу, и Свете почудилось, что где-то тревожно звякнул колокольчик, привязанный к сторожевой нити.
— Та коробочка, что ты показывала мне утром, — сказал Манасов, словно между прочим. — Хотелось бы взглянуть на то, что в ней лежало.
— Там был новодел, — повторила Света утреннее объяснение. — Дешёвое колечко, совсем неинтересное.
— Возможно, возможно… Но иногда вещь не совсем то, чем кажется с первого взгляда. А иногда совсем не то.
Он помолчал и добавил:
— Покажи мне его.
Последние слова Манасов произнёс иначе, чем говорил до сих пор, — резко произнёс, как приказ. Словно бы чужой в его черепе выглянул в очередной раз сквозь глаза-иллюминаторы, решил: «Пора!» — и взялся за рычаги управления.
Руку, на пальце которой красовалась серебряная змейка, Света, в течение всего разговора держала под столом. Если бы её попросили объяснить, отчего Пончику никак нельзя увидеть кольцо, она не смогла бы. Не нашла бы рациональных объяснений. Нельзя — и точка. А если попробует взять силой, она закричит, заорёт на весь музей или даже шарахнет между глаз увесистым дыроколом, но не отдаст.
Ознакомительная версия.
