С этими словами он развернулся и вышел за дверь. По его походке можно многое сказать: торопливый, но шаркающий ногами человек со сгорбленной спиной. Припоминаю, как он унижался перед главой Кикучи — должно быть, нелегко всегда быть неудачником, которым помыкают.
Не то чтобы это замечательный повод убить своего внука. Кстати, почему он вообще называет себя дядей? Странный человек.
Следом за ним ушёл и Прохор. Мы с Робертом остались наедине. Я немного помолчал, прежде чем позвать его:
— Кончай притворяться, что можешь заснуть за три секунды. Что у тебя за тёрки с Минами?
Глаза Роберта тут же распахнулись, и он резко поднялся. Я поморщился; у него было чёртово сотрясение мозга, и он мог бы хоть немного себя пожалеть. Что-то мне подсказывает, что ему светит ранняя смерть. Может, заплатить врачам, чтобы его привязали к кровати?
Роберт на секунду зажмурился от боли. Инстинкт самосохранения? У него его точно нет.
— В общем, когда меня подлатали, я ждал, когда ты проснёшься. Бабуля из соседней палаты сказала, что тут продают вкусное желе. Естественно, я спустился в кафетерий! По пути я наткнулся на этого старика. Ну я и подумал: «Он приехал за моим другом, наверное, он ничего такой?». Поэтому я решил поздороваться! Он говорил с кем-то по телефону, и обычно я не подслушиваю, честно!
Ну конечно, что за очевидный обман? Человек, который беззастенчиво читает чужие письма, будет утверждать, что не никогда не подслушивает.
— Ну и что?
— Он сказал кому-то, что ты уже должен был умереть, но «что-то пошло не так, и он намерен выяснить, что»! Ты понимаешь, что не не хороший человек? Да ещё и родственник! Это ужасно! Моя семья никогда бы так не поступила. Серьёзно, что не так с твоими родственниками.
Я пожал плечами. Начать стоит с того, что они мне вовсе не родственники — моя настоящая мать была очень даже хорошим человеком. С другой стороны, тронувшийся умом Сабуро прекрасно вписывается в свою семейку — никаких сомнений в их родстве.
— В принципе, ничего нового я не узнал, но спасибо, — выдавил я. — Всё будет хорошо, только прекрати вибрировать от беспокойства. Знаешь, вообще-тоя ожидаю, что ты будешь послушным больным, пока врач не скажет, что ты здоров. Я не собираюсь на похороны в ближайшее время.
— Мне не из-за чего умирать! И вообще, это мне сказал человек, который намылился куда-то с трещиной в ребре? Вот это ответственность.
— У меня есть обязанности. У тебя есть обязанность не лишать меня моего единственного оммёдзи раньше срока, — припечатал я.
Роберт фыркнул.
— Конечно, мама.
— И сколько ты планируешь меня так называть? — разочарованно спросил я.
— После каждого раза, когда ты начинаешь печься о чьём-то здоровье, — честно ответил Беттани.
Зараза.
Через пару минут вернулся Прохор с сонным Джуном на буксире. Увидев меня, мальчик мигом вернулся к своему обычному состоянию: нытью и жеванию моей одежды. Я едва его отцепил; зато самочувствие стало куда лучше. Надеюсь, я доживу до того дня, когда оно не будет зависеть от того, рядом ли надоедливый ребёнок.
Я натянул костюм и закрепил меч на поясе после короткого душа. Наконец-то я почувствовал себя человеком, я не блевотиной бедствия. Стоило мне выйти из маленького санузла, прилегающего к палате, меня встретил Роберт с улыбкой до ушей.
Кажется, я говорил ему сосредоточиться на выздоровлении. Очевидно, тут я не авторитет.
— Смотри! — позвал он. — Статья с лучшими кадрами! Думаю, теперь твоя популярность должна повыситься.
— Она не может повыситься, если её нет. Что там у тебя?
Я прищурился, глядя на яркий экран. Мне кажется, или эта вещь влияет на зрение?
«СВЕЖИЕ КАДРЫ: бедствие на окраине Токио! Клан Кикучи возвращается в работу борцов с демонами? Оммёдзи клана Тора спасают гражданских — видео».
Хмыкнув, я пролистнул вниз. Напихали всего подряд; впрочем, увидеть свою фамилию уже неплохо. Хотя, заявление о том, что это дело старого клана Кикучи не такое уж и приятное. Ничего, получу подписи — сразу сделаю заявление об основании отдельного клана.
Где-тов середине статьи, путанной и непонятной, красовалась моя фотография. Занятным было то, что она имела хорошее качество и явно была сделана где-то совсем близко — на ней я пригнулся за тигриным ухом, пока бедствие пыталось меня сбросить. И откуда взялся настолько смелый журналист, позвольте спросить? Даже съемка других оммёдзи кажется куда более зернистой и смазанной.
— Не зря я сделал двадцать три фотографии, — гордо задрал нос Роберт. — Хотя бы одна должна была получиться идеально!
Я застыл, прежде чем угрожающе спросить:
— Тычто?
Прохор вздохнул где-то позади меня.
— В какой-то момент монстр ударил его лапой, и он улетел в дерево, насколько я знаю.
Теперь я понимаю, откуда у Роберта сотрясение, но лучше мне определённо не стало.
— Роберт, — прошипел я. — Какого хрена?
— Ну сначала я подумал, что залезть на бедствие так классно, и кто-нибудь обязательно должен это увидеть! — невинно пояснил Роберт с огромными горящими от энтузиазма глазами. — А потом я решил, что это наверняка попадёт в новости, и лучше убедиться, что будут хорошие кадры, так что я сделал пару снимков и выложил их в сеть! Ты слишком раздражал бедствие, когда залез на него, так что я был в безопасности!
Я постучал пальцем по гипсу.
— Отлично, теперь я знаю, как именно ты представляешь безопасность. Я думал, что у тебя больше здравого смысла.
Роберт пожал плечами.
— Какое совпадение, моя сестра тоже постоянно так говорит.
Кажется, мой глаз дёрнулся.
— Прохор, я надеюсь, что за ним тут присмотрят. Пусть кто-нибудь следит, чтобы он... даже не знаю, чтобы он не бегал по зданию или не решил, что спрыгнуть из окна — отличный аналог поездки на лифте.
— Эй, я же всё слышу.
— Будет сделано, — отозвался Роберт. — Машина заберёт вас через час. Господин Минами на улице, если вам интересно.
Я кивнул, схватил Джуна в попытке убедиться, что он не зальёт мою одежду телесными жидкостями, и сжал челюсти. Оказывается, с трещинами в ребре лучше не поднимать детей. Приму на заметку.
Именно поэтому Джун был быстро отправлен в полют на кровать Роберта.
— Как братья по разуму, я надеюсь, что вы отлично проведёте время, — пожелал я напоследок. — Прохор, Минори скоро придёт в себя?
Он пожал плечами.
— Не думаю, что она сможет поехать с вами. Ей придётся остаться здесь на ночь.
Я кивнул. Нервные девушки ещё страшнее, чем истеричные. Сколько ей вкололи, конскую дозу?
Стоило мне выскользнуть из палаты, как я наткнулся на врача, который хорошенько отчитал меня, загрузил мой мозг множеством медицинских терминов этого мира и вручил мне пачку обезболивающих таблеток, объяснив, как их принимать. Всё это время он угрожающе на меня смотрел и повторял разные рекомендации, вроде запрета на нагрузки, по несколько раз. Я едва смог закончить этот разговор и сбежать. Лекари всегда были страшными людьми.
Выйдя на улицу, я обнаружил, что мне не хватало свежего воздуха и прохладного ветра. В отличие от большинства мест в населённых пунктах, здесь почти не воняло выхлопными газами и другими мерзкими городскими запахами. Это почти создавало какую-то знакомую домашнюю обстановку в сочетание с аккуратными дорожками, газоном и маленьким пролеском на территории больницы.
Небо заволокло тучами. Слегка моросило — я пожалел, что не подумал о зонте. Зачем Минами торчать на улице в такую погоду — та ещё загадка.
Его было сложно найти. Здесь было много прогуливающихся стариков, многие из которых спешили в больницу, чтобы укрыться от непогоды, и то, что Минами был в костюме, ничем не помогал. Лишь спустя несколько минут я обнаружил его сгорбленную фигуру. Он сидел на скамейке под высокой сосной, читая что-то в маленькой записной книжке. Я не успел приблизиться — он заметил меня первым, натянул улыбку и помахал рукой.
Подходя к нему, я осмотрелся, отмечая, что рядом никого не было. Разве что, метрах в двадцати от нас стоял мужчина, который явно наблюдал. Далековато для охраны, зато в самый раз, чтобы мы с Минами могли поговорить.
