Длинные костлявые пальцы шевелились, то ли кого-то подзывая, то ли что-то подтягивая к себе из ночного мрака, из пустоты.
Ничего за всю свою жизнь Анжелка ни разу так не пугалась, как этой старой карги. Внешность ее вызывала омерзение. Словно Анжелка увидела сотню-другую копошащихся на обнаженном теле могильных червей. Или пауков и тараканов, забирающихся в нос и рот спящему человеку. Или гнездо змей, обосновавшихся в детской песочнице.
Кровь бросилась в лицо девушке, негромкий стук в ушах превратился в удары молотом.
Она повернулась и хотела бежать. Но что-то случилось с ее ногами — они застыли, вросли в землю. Жесткий колдобистый асфальт исчез: вместо него под ногами появилась горячая пористая, липкая масса, похожая на жвачку, расплавленную солнечным зноем. Пытаясь бежать, Анжела только глубже увязала в этой субстанции, и жар все сильнее охватывал ее.
Если где-то и можно провалиться в преисподнюю — так это здесь, с ужасом догадалась Анжелка.
Старуха догоняла, переваливаясь с боку на бок, словно косолапая утка.
А у Анжелки на ногах — будто цепи навесили. Такое только в кошмарах бывает — бежишь, выбиваешься из сил, а пройденный путь ни на шаг не длиннее. Кричишь — изо рта ни звука. Немота и бессилие.
Оказавшись на пятачке между двумя крестами, Анжелка застыла…
Два Ивана. Два. А если? Непонятно почему, она вдруг вспомнила давнюю детскую примету — просить у судьбы подарков и загадывать желания, оказавшись между тезками.
«Два Ивана, помогите!» — обмирая, взмолилась мысленно.
Единственный на перекрестке фонарь мигнул и погас. Старушечьи глаза хищно блеснули красным и пропали во тьме…
Анжелка зажмурилась, ожидая, что когтистые лапы сейчас схватят, дотянутся до ее горла…
Но тут раздался вопль — словно разъяренный кот драл глотку в драке. Одновременно ветер рванул вдоль улицы с ураганной силой. Девушка пошатнулась и…
Она бы упала, если бы ее не поддержали.
* * *
Первое, что увидела Анжелка, открыв глаза, — черный собачий хвост, промелькнувший между деревьями. Собака метнулась и пропала в ночи.
На перекрестке вспыхнул свет — зажегся единственный в этом месте фонарь. Непонятно, что мешало ему загореться раньше.
— Эй, с тобой все в порядке? — Озабоченный голос Лешки проник в сознание. — Я вот решил все-таки проводить тебя. Нехорошо ведь…
Не дослушав, Анжелка бросилась на шею своему другу:
— Лешенька! Какой ты молодец. Не представляешь, как я рада! Хороший мой, прости…
Лешка хмыкнул. Двинул каменной челюстью, пожал плечами. Снял куртку и отдал Анжелке. Правду говорят, что у девчонок семь пятниц на неделе — ничего у них не поймешь.
— Ладно, зайченыш. Проехали. Куртку застегни! — скомандовал он.
Анжелка благодарно улыбнулась, вытерла слезы, задернула молнию на кожанке и устроилась на байке позади Лешки, обхватив его твердую, как доска, спину.
Обернувшись назад, беззвучно прошептала в сторону двух крестов: «Спасибо, два Ивана!»
Мотоцикл взревел и полетел по темной дороге.
Распластавшись на Лешкиной спине, как ласточка на карнизе, Анжелка радовалась, какая эта спина широкая и надежная. И как ни глупо, но в это мгновение девушка была совершенно счастлива.
г. Липецк
В конце нашей улицы стоял двухэтажный особняк. Дом из багрового кирпича, с французскими окнами на первом этаже, с башенкой, полукруглым эркером и колоннами у входа. Все у нас называли его — Красный дом. Люди недоумевали: почему столь роскошное здание пустует? Многие думали, что дом старинный, и жалели, что подобную красоту разрушило время.
Но все было не так.
Еще недавно здесь собирались создать уютное семейное гнездо. Тот, кто строил этот дом, рассчитывал, покончив с делами, уйти на покой и поселиться в настоящем родовом поместье.
Требовался солидный капитал, чтобы обеспечить эту мечту. И будущий владелец Красного дома нашел деньги. Он купил завод, кормивший полмиллиона жителей города, и распродал его по частям. Люди остались без работы, без средств к существованию. Маленький город разорился и опустел.
Ничего удивительного, что владельца особняка многие возненавидели. К тому же про него было известно, что он не имел привычки вести дела честно и дурачил своих партнеров.
Поэтому никому не показалось странным, когда в один прекрасный день этот человек просто исчез.
С тех пор все работы по возведению дома мечты прекратились. Красавец-особняк осиротел и стоял пустым, целым и крепким многие годы, сохраняя верность хозяину.
Занимая высокий пост на холме, у излучины реки, на самом краю города, дом снисходительно поблескивал нетронутыми стеклами второго этажа, озирая убогие плебейские дачки, среди которых смотрелся величественным аристократом, лишь временно угодившим в стесненные обстоятельства.
Не знаю почему, но с самого детства я боялась бывать рядом с Красным домом.
Мама говорит, я плакала, когда меня водили мимо него в садик. Родителям пришлось отыскать другой путь, в обход и длиннее, по соседней улице, чтоб не пугать ребенка.
Сейчас я уже не помню, что именно так ужасало меня, отчего кидало в дрожь и слезы.
Но стены Красного дома вызывали самые неприятные чувства не только у меня. На закате или в алых лучах утренней зари они наливались зловещим кровавым багрянцем и каким-то немеркнущим кошмаром представали в глазах прохожих — как немые свидетели или соучастники преступления.
С годами мои страхи поумерились.
В тинейджерском возрасте даже девочки стремятся щеголять отчаянной храбростью. Однажды кто-то из мальчишек в нашей компании предложил пойти в Красный дом, чтобы полазить там, поискать какие-нибудь сокровища или просто потусить в таинственном подземелье его подвала. Мы пришли в восторг от этой затеи.
Мы — это вся наша дружная братия: я, Танька Острикова, Костя Божко, Сережка Разин из 5 «В», Лилька Волкова из 5 «Б» и Вадим Баранов из 5 «А». Мы жили в соседних домах, учились в одной школе и с детства гуляли в одном дворе. А Вадик Баранов… Он нравился мне.
* * *
— Айда в Красный дом полазить? — предложил Вадик, глядя, как Лилька Волкова раскачивается на брошенной через лужу тонкой доске.
Плюх! Плюх!
— Ииии!
Под небольшим Лилькиным весом деревяшка плашмя шлепает по воде, и мутные волны цвета кофе с молоком расходятся широкими кругами во все стороны. Лилька хихикает и радостно повизгивает. Светлые волосы, выбившиеся из-под желтой шерстяной шапочки, подскакивают вверх-вниз веселыми пружинками.
