— Я всегда говорю то, что думаю.
— Ты все извращаешь! — обвинил он.
— Не так уж и много, — пробормотала я.
— Достаточно, чтобы свести меня с ума, — весело сказал Габриель.
— Тебе просто не нравится моя трактовка, — обиженно прошептала я и тут же об этом пожалела.
Габриель молчал, и мне показалось, что я испортила ему настроение. Каждый думая о своем, мы подъехали к школе. Наши тела так близко… вот бы коснуться его рукой! Но я не уверена, что ему понравится!
Мы вышли из машины. Он быстро подошел ко мне и нахмурился.
— Что? — недоумевая, спросила я.
— Ничего! Просто я привык открывать перед девушкой дверь. А сейчас я не успел этого сделать! — разочаровано признался он.
Да, он правильно заметил, я к галантности и ухаживаниям не привыкла. Я состроила извиняющийся вид, а он ухмыльнулся.
Как только мы двинулись к школе, мне показалось, что все только и делают, что смотрят на нас. И конечно, я заметила ошарашенный взгляд Синди, неподалеку от нее метал молнии Крис.
— Что ты ей скажешь? — тихо спросил Габриель.
— Эй, ты же не можешь читать мои мысли! — зашипела я.
— Верно, — отозвался он, и его глаза заблестели. — Зато с Синди никаких проблем. Она собирается подкараулить тебя в классе и допросить с пристрастием.
Да, я уже представляю, что меня ждет на занятиях.
— Так что ты ей скажешь?
— Есть идеи? Что она хочет узнать?
Несколько минут он задумчиво молчал. Первым уроком у меня был английский, и мы шли ко второму корпусу.
— Ее интересует, не встречаемся ли мы, и как ты ко мне относишься, — наконец признался Габриель.
— Да уж! И что мне ответить? — нарочито равнодушно спросила я.
Мимо шли студенты, некоторые с удивлением смотрели на нас, но меня это уже не волновало. Они меня пытать не собираются.
— Хмм, — задумчиво протянул Габриель и, поймав выбившуюся из пучка прядь моих волос, заправил ее за ухо. Сердце остановилось; наверное, я сейчас умру. — Думаю, на первый вопрос лучше ответить «да», если ты, конечно, не возражаешь. Зачем что–то выдумывать.
— Не возражаю.
— А что касается второго… Я сам выслушаю твой ответ с огромным интересом. — Он улыбнулся. Как же я любила его улыбку. Разволновавшись, я даже не успела ответить.
— Увидимся за ленчем, — бросил Габриель и ушел на свой урок.
Английский и политология прошли без приключений. Меня волновало предстоящее объяснение с Синди, а еще больше то, что читающий ее мысли Турнен узнает все до последнего слова. От этой его способности у меня мурашки побежали по коже.
Габриель оказался прав. Не успев зайти на тригонометрию, я увидела Синди. Она так и подпрыгивала на стуле. Решив не откладывать разговор в долгий ящик, я села рядом.
— Расскажи мне все! — тут же потребовала она.
— Что именно?
— Зачем вы с ним вместе сидели во время ленча в пятницу?
— Мы просто общались.
— Ага. Сегодня он отвез тебя в школу. Вы встречаетесь?
— Да.
— Ничего себе! — восторженно воскликнула она. — Ты и Габриель Турнен!
— Да, — спокойно согласилась я.
— Ты его пригласила на бал? Вы вместе идете? — восторженно воскликнула она.
— Да, — согласилась я.
— Подожди! — замахала руками Синди. — Вы уже целовались?
— Нет, — пробормотала я. — Ничего подобного! — На лице Синди отразилось разочарование.
На моем — тоже. И самое ужасное в этом было то, что Габриель все это слышит и возможно даже видит. Жаль я не могу действовать на таком расстоянии. С удовольствием треснула его учебником.
— Думаешь, в субботу он?.. — многозначительно подняла бровь подруга.
— Очень сомневаюсь. — Я и не пыталась скрыть досаду.
— О чем вы говорили? — продолжала расспрашивать Синди. Начался урок, и мы перешли на шепот. Однако учитель за дисциплиной особо не следил, и болтали почти все.
— Не знаю, Синди, о многом, — зашептала я. — О сочинении по «Макбету», например. — Габриель ведь действительно говорил что–то про сочинение!
— Вира, пожалуйста, — взмолилась Синди, — расскажи поподробнее!
— Я не знаю, что тебе рассказать. В основном он расспрашивал меня о моей жизни, родителях. Так что ничего особенного, но слушал он очень внимательно.
— Отлично! Значит, ты ему нравишься! Он такой … такой… Он чересчур обаятельный! Лично я рядом с ним чувствую себя дурой. — Синди скорчила гримасу, очевидно, что когда–то и она стала жертвой золотистых глаз.
— Ну, со мной такое тоже бывает, — призналась я.
— И как ты к нему относишься? Он тебе нравится? — Вот мы и подошли к самому интересному!
— Да, — только и ответила я.
И тут мне пришла в голову мысль: я ведь просто никогда не пробовала направлять свою силу в не видимое мной помещение. И решила попробовать.
Я знала, где он сейчас, в каком кабинете, но не знала на каком именно месте он сидит.
— Слушай, а ты чисто случайно не знаешь, Турнен всегда сидит на одном и том же месте? — лукаво спросила я.
— Ну, вроде бы да. Он не изменяет своим привычкам. А что? — удивленно посмотрела на меня подруга.
Я ей не ответила, а максимально сконцентрировалась на классе философии, где сейчас проходил урок у Габриеля. Усилием подняла предполагаемо ручку с парты сзади него, мысленно представила его сидящим, жаль, что мне не известно наверняка, где находятся его руки. В руку было бы чувствительнее. Некрасиво получится, если там сидит совершенно другой студент. Еще чуть напряглась и воткнула эту ручку ему в ухо. Он все равно бронированный, но это будет для него сюрприз, а заодно немного отвлечет от нашего с Синди разговора, если конечно он вообще заметит ручку.
— Ты, что уснула? — возмущалась рядом сидящая Синди, — Он тебе очень нравится?
— Очень, — прошептала я, сдерживая улыбку. Будем надеяться, что у меня получилось.
К счастью, тут вмешался учитель, задав Синди какой–то вопрос. Учитель все же заметил нашу болтовню. На тригонометрии нам больше не удалось поговорить. Чему я была несказанно рада. Хорошо, что больше общих с ней уроков у нас не было. Иначе я бы не выдержала.
Наконец настал обеденный перерыв. Вскочив с места, я как попало покидала учебники в рюкзак. Судя по всему, мое приподнятое настроение не укрылось от Синди.
— Ты ведь не сядешь за наш столик? — догадалась она.
— Не знаю, — неуверенно ответила я, боясь, что Турнен куда–нибудь исчезнет.
Но он ждал прямо за кабинетом тригонометрии и был как никогда похож на греческую статую. Воздев глаза к небу и многозначительно взглянув на меня, Синди унеслась прочь.
