– Я провожу границу, – заявила она, когда он вернулся к ней и вручил каску. – Образно провожу границу на проклятом песке. – А поскольку Джона, похоже, не осознал всю серьезность ситуации, отбросила шлем, подняла с земли палку и уже буквально начертила линию на песке. Они стояли в двадцати футах от входа в пещеру, куда Джона организовал спелеологическую экскурсию.
– Исключено, – сказал Джона, уже натянувший каску.
– Я серьезно. Необходимо установить несколько основных правил. И правило номер один – никаких пещер. Никогда. Ты разве не смотрел «Спуск»?
– Нет.
– А я смотрела и знаю, чем заканчивается эта история, поэтому ни за что – ни за что – не войду в пещеру.
– Группа, минуточку внимания! Проверьте, чтобы все надели каски, и следуйте за мной для инструктажа по технике безопасности, – с этими словами парень с Иисусом на футболке вошел в пещеру и беззаботно зашагал навстречу своей смерти. Тут какой-то мальчишка в спелеологическом снаряжении пробежал мимо них и нырнул в темноту вслед за парнем.
– И ты позволишь этому ребенку раньше тебя исследовать пещеру? – спросил Джона.
– Этого ребенка поймают и сожрут злобные плотоядные человекоподобные троглобионты [29]. – Ее слова долетели до слуха родителей того самого ребенка. – Простите, – тут же исправилась Эстер. – Разве вы не смотрели «Спуск»? – Мужчина и женщина одновременно покачали головами. – Уверена, с ним все будет хорошо. Просто замечательно.
Этот ребенок непременно умрет.
– Ты что, выучила страницу в Википедии об этом фильме? – спросил Джона. – Вот скажи, ты боишься замкнутых пространств в целом или того, что, на твой взгляд, может находиться внутри этих замкнутых пространств?
– Я боюсь зайти в пещеру и застрять в узком тоннеле, где какое-нибудь существо начнет пожирать мои ноги, пока я не смогу пошевелиться из-за того, что оказалась в замкнутом пространстве. Так что и то и другое. Поэтому я не пойду в пещеру.
– Пойдешь.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Хочешь, чтобы видео этой недели получилось всего на тридцать секунд? Хочешь, чтобы в конце него появилась надпись в рамочке: «Эстер сдалась уже после четырех недель, потому что она – трусиха»?
– Что ты вообще делаешь с этими роликами?
– Не твое дело. Иди уже в эту чертову пещеру.
– Но… я боюсь.
Джона поднял с земли каску Эстер, водрузил ей на голову поверх шляпы Индианы Джонса и дважды постучал по ней костяшками пальцев.
– Вот поэтому ты и должна это сделать.
– Ненавижу тебя.
– Как грубо. А теперь заходи в пещеру.
В конце концов она послушалась. Несмотря на то что четырехлапый якорь глубже вошел в ее позвоночник, царапая внутреннюю часть грудины и мешая сердцу полноценно биться, она послушалась. Эстер включила фонарик на каске и словно в трансе побрела к входу: ноги дрожали, тело лишилось чувствительности. Но с другой стороны, нельзя одеться как Индиана Джонс, а после отказаться входить в пещеру, рассудила она и призвала на помощь всю силу костюма, чтобы почувствовать себя смелой.
– Такими темпами мы никогда не встретим Смерть, – пробормотал Джона у нее за спиной. – Какие-то проклятые плотоядные троглодиты или как их там. Блин, эта девчонка слишком много смотрит телевизор.
Первая пещера оказалась не такой страшной, как поначалу думала Эстер. Во-первых, в группе помимо них находилось еще около десятка других людей – потенциальная приманка для чудовищ, значит, ее хотя бы не съедят первой, – а во-вторых, совсем рядом располагался выход, куда пробивались пучки солнечных лучей. Парень с Иисусом на футболке представился – назвался молодым священником по имени Дэйв – и рассказал им, какие меры безопасности следует соблюдать во время двухчасовой подземной экспедиции. Он упомянул много разных особенностей, но ни словом не обмолвился про обитающих в пещерах плотоядных животных, что было с его стороны большим упущением. По пути им встретятся узкие проходы, местами – вода, но «ничего особо сложного, беспокоиться не о чем». Тысячи людей уже проделывали это раньше, и никого из них не съели.
После инструктажа священник Дэйв лично подошел к Эстер и сказал, что Джона сообщил о ее клаустрофобии. Девушка состроила гримасу. Хуже глупого страха может быть только ситуация, когда остальные знают о твоем глупом страхе. Но священник Дэйв отнесся к этому спокойно: он сказал, что раньше тоже страдал сильной клаустрофобией, и она может, если хочет, идти вместе с ним в начале группы. На ее взгляд, это предложение звучало весьма заманчиво, потому что так он мог вывести ее из пещеры в безопасное место, в то время как всех остальных съедят.
Эстер заставила Джону идти рядом с собой.
– Надеюсь, что ради меня ты пожертвуешь своей жизнью, если возникнет такая необходимость. И я сейчас не шучу.
На что Джона ответил:
– Нет, я просто скормлю чудовищам ребенка, – эти слова долетели до слуха родителей ребенка, которые тут же благоразумно перешли в конец группы, решив держаться от них как можно дальше.
Экскурсия началась вполне сносно. Тоннель оказался достаточно высоким и широким: Эстер могла выпрямиться в полный рост и достать до стен вытянутыми руками. Вместо камней и грязи они шли по металлическому настилу, отчего стало еще спокойнее, потому что его наличие убедительно доказывало: люди бывали здесь раньше и жили достаточно долгое время, пока строили платформу.
Далее их путь пролегал через внутренности какого-то огромного известнякового зверя: группа разглядывала белые змеящиеся трубки его кишечника, ржаво-красную кровь вен, торчащие из пасти сталактитовые зубы-штыки, довольно острые, чтобы пронзить кожу и кости. Эстер как можно быстрее проскользнула под этими нависающими смертельными челюстями, прекрасно понимая, что любое землятрясение может их расшатать.
Чем глубже они спускались в пещеру, тем прохладнее становилось. Шепот эхом отскакивал от стен. Свет от вспышек фотокамер совершал странные движения: дотягивался до теней, не в силах их разогнать. Время от времени священник Дэйв делал остановки, указывая на то или иное пещерное явление. Сталагмиты. Подземные реки. Облепившие потолок светлячки, заливавшие весь тоннель голубым дымчатым сиянием. Когда группа вошла в очередной зал – платформа, слава богу, по-прежнему оставалась под их ногами, – Дэйв попросил всех выключить фонарики, чтобы испытать так называемый «пещерный мрак» – непроницаемую темноту, в которой не видно даже собственной руки перед лицом (или приближения кровожадных хищников).
Эстер до последнего не выключала свет. Все участники экскурсионной группы выжидающе уставились на нее – девушка чувствовала, как их осуждающие взгляды вот-вот просверлят дымящиеся дыры в ее коже. Щеки пылали, ладони покрылись потом – так бывало всегда, когда казалось, что люди осуждают ее, хотя в эту минуту ее на самом деле все осуждали. Она практически слышала их мысли, отзывавшиеся в темноте. «Трусиха, слабачка, обманщица», – скандировали они. Ей не хотелось выключать свет, но и оставаться единственной, кто этого не сделал, – тоже, в то время когда какой-то шестилетка ничего не боялся.
– Если хочешь, держись за меня, – тихо предложил Джона.
Эстер обхватила его руками за талию, прижалась щекой к груди и как можно крепче вцепилась, словно он – ее последняя соломинка, а сила тяжести вот-вот прекратит действовать. По сути, так она себя и ощущала. После этого Эстер зажмурилась и выключила свет. Ощутить, как сразу изменилось восприятие, было невозможно, поскольку ее глаза оставались плотно закрытыми, однако люди тут же начали переговариваться о том, как великолепна эта непроницаемая тьма. А Эстер все ждала, когда длинные клыки вонзятся в ее шею.
– Обалдеть, это потрясающе! – выдохнул Джона. – Эстер, ты как?
– Хорошо.
– Ты же так и не посмотрела, да?
– Со мной все хорошо.
– Открой глаза.
– Хватит указывать мне, что делать.
