— Что так? Ребята вы о чем?
— Я потомок Уилмот Редд. И это, правда, Тетти, мой отец подтвердил наше родство, у меня даже есть родословная подтверждающая это.
— Бог мой, я все время думала, что ты просто помешался на истории города, но никогда не представляла, что это может быть правдой.
— Погодите, стоп! Я ничего не понимаю. Кто такой Уилмот Редд?
— Скорее кто такая! — исправила меня Тетти.
— Это женщина? А по имени и не скажешь. Так значит ты потомок женщины, которую казнили во времена Салемского суда?
— Именно. — подтвердил парень. — Уилмот Редд, была осуждена Судом за колдовство и приговорена к виселице. Сведений осталось не так много, да и моя семья не очень любит говорить о тех временах, так что я знаю не больше чем можно найти в Интернете.
— Ред, это просто невероятно! Получается, в тебе текут гены известной на весь Салем ведьмы. — восхитилась я, покупая ту шляпку на которую смотрела последние пять минут.
— Я сам в восторге.
— А мне что–то не вериться, вся эта инквизиция, самосуд, просто все эти свихнувшиеся люди не смогли себе признаться в том, что им попалась болезнь, которую нельзя было вылечить их лекарствами.
— Ну, здесь и поспорить можно, Тетти. Например, в Музее Пибоди Эссекса хранятся документы о показаниях свидетелей, и решениях суда.
— Ладно, это дело каждого верить или нет. Идемте. Я хочу скорее увидеть все достопримечательности этого города.
В полдень, солнечные лучи не жалели нас. Ветра почти не было, и в пальто становилось так же душно, как в бане. Поправляя очки, я всматривалась в каждую черточку этого города, каждый угол нового квартала. И мне нравилось здесь, конечно не так, как в Бостоне или на Аляске, но здесь по- своему было хорошо. Может, повлияла компания, а может и сама атмосфера этого города, несмотря на свою загадочность, Салем был открыт для посетителей. Он не впитывал твою энергию, как например города игр и разврата, а наоборот насыщал тебя. Чувство радости, детского веселья не покидало меня, так же как и на Хэллоуин, ведь тут этот праздник жил постоянно и не нужно было ждать очередное 31 октября, чтобы нарядиться в какого–нибудь вампира или Кровавую Мери, чтобы напугать соседей и наесться сладостей на год вперед. Было бы интересно жить в этом городе. Я нарядилась бы в самое красивое платье ведьмы, одела бы эту шляпу и гуляла бы здесь вместе с Редом. Слушала бы его рассказы, шутила бы вместе с ним. Нашла бы работу в какой–нибудь газете, скорее так и было бы, будь у меня любимый человек. Пусть я толком не знаю, что значит любить взаимно, но ради того чтобы попробовать, я рискнула бы всем.
Пока я списывала с документов, находящихся под витриной, информацию о Салемском испытании ведьм. Тетти с Редом рассматривали одно из орудий пыток. Мне же туда даже подходить не хотелось, не понимаю, как моя подруга согласилась на это. Документация и правда многое открыла для меня, эти страшные вещи, которые прикрывали власти Салема и сам Суд. Они возомнили себя Богом и судили по своим законам, основываясь на видениях других людей. Где были их глаза, неужели они так испугались, что закрыли глаза на то, что творили. 'Всего за время Салемского процесса 19 человек были повешены, 1 человек был до смерти задавлен камнями, 4 человека умерли в тюрьме, около двухсот человек попадали в тюрьму по обвинению в колдовстве. Также были убиты две собаки — приспешники ведьм.'
— Ты бы хотело жить в те времена?
— Неет, Ред.! Ни за что! — сказала Тетти
— Да, даже я бы не хотела. — подмигнула я подруги. — Я тут столько страшного прочитала, что мурашки поползли.
— Это всего лишь бумаги, а как все было на самом деле, никто уже не расскажет. — Ред подошел ко мне и положил вытянутые перед собой руки мне на плечи. Мы встретились глазами и я заметила, как в этот короткий миг его пальцы сжались на мне. Хотелось пропеть строчку из какой–то песни ' Есть только миг, за него и держись'. — Вы обе трусихи, как я посмотрю!
— Ну не все же такие смелые, как ты. — с вызовом во взгляде произнесло мое Эго. Ред еще раз сжал свои руки на моих плечах и уголок его губ подтянулся вверх. Сейчас его действия заметил и он сам. Картина напоминала детсад. Когда мальчик дергает девочку за косичку, только потому, что она не передает ему ластик.
— Теперь, мы отправимся на Холм Галлоуз.
— На Холм Повешенных? — переспросила я
— Да, принцесса! Смотрю, ты действительно много чего нашла в этих документах. — второй уголок его губ закончил улыбку, теперь его ямочки заставили улыбнуться и меня.
— Тааааак- протянула моя подруга. Мы обернулись к ней, она стояла ровно, упираясь руками в бока. Я отошла от Реда, и он опустил свои руки в свои пряди волос. Звонок разредил обстановку. Мой телефон зажужжал и из кармана в пальто послышался озорной голос Карлосона, персонажа их любимой детской книги. На дисплее телефона появилось имя 'Лия', краем глаза я заметила что был уже второй час дня.
— Алло.
— Привет дорогая. — я включила громкую связь.
— Лия, ты на громкой.
— Здорово, Тетти тебе привет!
— А мне? — возмутился Ред.
— Энджи, а что это еще за мужской голос? Вы там что шуры–муры крутите, а не делом занимаетесь?
— Это Ред, друг Тетти.
— Что за Ред? — на заднем плане послышался раздраженный голос Чака. Тетти тут же приблизилась к телефону.
— Спроси, когда они вернуться! — кто–то прошептал в трубку.
— Девочки, вы, когда приедете? А то Эдель волнуется на счет ужина. Успеете до нас добраться?
— Какой там еще Ред с ними? — в трубке послышался треск
— Лия, я вас не слышу. Что у вас происходит. — примерно минуту мы с Тетти переглядывались, а потом заговорил Чак.
— Энджи, это Чак! Можно мне поговорить с Тетти. — лицо девушки тут же поменялось, не понимаю то ли она побледнела от испуга, то ли от порыва нахлынувших чувств на парня с которым они не как не могли найти общий язык. Что произошло далее, я уже не знаю, мои глаза, и уши были направлены в другую сторону.
— Ты же знаешь кто такой Чак! — Ред обернулся в мою сторону и улыбнулся моему интересу.
— Естественно знаю!
— Тогда может, ты мне расскажешь, в каких они с Тетти отношениях.
— А она сама не сказала? Конечно, нет! — ответил он на свой же вопрос. — Тетти особенная девушка, хрупкая если можно так сказать и с огромной наивностью в глазах.
— Когда все началось?
— Точно сказать не могу, но все со школы стало понятно. Чака не особо любили в классе, он так сказать был изгоем, а Тетти его было просто жаль, вот она и уделяла ему все свое внимание, даже на школьный бал его пригласила, а после опомнилась. Открыла глаза и поняла, что он рядом с ней как собачонка, ходит, ходит за ней хвостиком, как приклеенный. Вот мне и пришлось поговорить с ним перед балом, так как этот белокурый ангел- он показал в сторону Тетти. — не смог ранить чувств невинного парня. Скверная ситуация, правда?
— Неужели Чак так помешался на ней?
— А что ты хотела, школа многих калечит. Не всем же быть популярными и неограниченными в друзьях.
— Да, я понимаю. Просто, мне казалось… — я умолкла обдумывая свои же мысли
— Что тебе показалось? Что у них любовь? — последнее слово он произнес с особой мягкостью.
— Любовь. — согласилась я и взглянула в сторону подруги. — Она так смотрит на него и он. Разве такое может быть?
— В нашем мире все может быть. А то, как она на него смотрит можно принять за ложную монету.
— Думаешь, она все так же лишь жалость испытывает по отношению к Чаку?
— Если ты спрашиваешь меня, то мой ответ да! — как будто приговор прозвучал его ответ в моей голове.
— Но от чего мы не видим эту грань, которая разделяет настоящие чувства и чувства, приобретающие грязный оттенок?
— Энджи, я не знаю всего, что ты жаждешь понять. Скажу только одно, я был бы очень рад, если Тетти была бы счастлива. — его карие глаза заблестели на свету, как прозрачные алмазы. Все же было так очевидно, перед носом моим все лежало, а я…?
— Боже, ты ее лю…любишь? — каждое слово в этом простом предложении я произносила с трудом, особенно последнее, которое ни как не хотело вылететь из моего рта. Что же я такая эмоциональная, я как Чак напридумывала себе, какие–то чувства к Реду. Какая же я ДУРА!
— Что? Нет, я любил ее раньше, еще в классе 7, когда она только начала растить волосы, эти белые косички кричали о том, чтобы за них дернуть. Отличные времена были, но сейчас все изменилось, поменялось. Я вырос и она уже не такая беззащитная. — все во мне кричало о том что он врет, врет не мне, а прежде всего он врет себе! Глаза заслезились, и из левого края вылилось одна единственная слезинка. Ред заметил это и тут же подошел, рукой он поднял мой подбородок и взглянул на меня. Если бы не только что услышанная правда, возможно, я бы чувствовала тех же самых бабочек в животе, когда он улыбается для меня, но не сейчас. Каждая клетка меня ощущала боль, не физическую, а куда болезненную боль, ту которую не залечишь лекарствами или не вырежешь из груди, как старое изношенное сердце. До этой боли недоберешься, как бы ни старался.
