— А вот он грозился… — Колька запнулся — Ну, что Германа…
— Ой, да ладно — отмахнулся оперативник — Они все грозятся, но по факту пшик выходит. И потом — я же не студентка — первокурсница, темных переулков не боюсь. Ну и наконец — я всегда могу попросить тебя сопроводить меня до дома, как прикрытие. Ты же не откажешь своему наставнику?
— Само собой — отозвался Колька и понял, что Герман как всегда шутит шутки.
— Никто домой не пойдет — Ровнин хлопнул ладонью по стойке — У вас другие планы на сегодня.
— А какие планы у нас на сегодня? — немедленно отозвался оперативник — Надеюсь, далеко идущие?
— Далеко едущие — уточнил Ровнин — Верст за двести от столицы.
— Ууу — Герман нахмурился — Это в какую же сторону?
— В сторону славного города Минска — пояснил Олег Георгиевич.
— Минск? — присвистнул Герман — Неблизко.
- 'В сторону' — не значит прямо туда — Ровнин вгляделся в лицо Германа — Слушай, с тобой все в порядке? Что‑то ты сегодня туго соображаешь.
— Да нормально все — отмахнулся Герман.
— Так куда ехать‑то? — влез в разговор Колька.
Вопрос был не праздный. У него на завтра, на вечер было назначено свидание с Полиной, и отменять его ну очень не хотелось.
— Не так и далеко — успокоил Кольку Ровнин — По трассе М1 не больше полутора сотен километров. Ну, если и больше, то ненамного. Доедете по ней до Осташково, там повернете в сторону Коробейников, такое вот смешное название, а там… Герман, пошли ко мне, объясню все детальней. А ты Николай, давай, собирайся, тебя потом твой наставник просветит, что к чему.
Был бы на месте Кольки кто другой — так может он даже и обиделся бы на то, что вот так руководство поступило, не стало при нем рассказывать суть задания. Но то кто‑то другой, а Колька был парнем необидчивым и себя накручивать не любил. Придет Герман и что положено расскажет, так что чего губы дуть?
Выехали они минут через двадцать, причем у Германа под мышкой, когда он выходил из здания, был немаленький промасленный сверток — это Аникушка, не помнящий зла, сделал им в дорогу бутерброды.
— Короче, мой юный друг, сегодня у тебя, возможно, будет очень и очень любопытный день — сообщил Герман, лихо руля казенным микроавтобусом — Это если не повезет.
— А если повезет? — уточнил Колька.
— То не будет — резонно ответил Герман — Тогда мы просто прокатимся туда — обратно, да и все.
Колька почесал затылок, прикидывая чего ему больше хочется. По всему выходило, что невезение предпочтительней — очень ему было интересно посмотреть, что же такое имел в виду Герман. Но говорить ничего не стал, промолчал.
— А ты матереешь, приятель — заметил Герман минут через двадцать — Раньше начал бы расспрашивать куда едем, зачем, а теперь вон — сидишь, ждешь. Молодец.
— Все равно же сам расскажешь — пожал плечами Колька — Не прямо сейчас, так на трассе. Ехать долго, делать нечего…
— Песни можно петь — возразил Герман — В 'города' играть.
— Ясно — заключил парень, хитро глянув на спутника — Мне надо тебя поуламывать маленько, поупрашивать.
— Ну да — подтвердил Герман — А я поломаюсь, поломаюсь, да и расскажу, что к чему.
— Гееерман! — жалобно заканючил Колька — Ну расскажиии! Ну что тебе, трудно, что ли? Ну, пожааааалуйста.
— Другое дело — Герман посигналил особо наглой 'ауди', подрезавшей его — Чтоб тебе все четыре колеса одновременно проколоть на скорости сто восемьдесят! О чем я? А, да. Ладно, уговорил.
Колька устроился поудобнее и приготовился слушать.
— Да на самом деле штука‑то вышла такая, не слишком необычная — неторопливо проговорил Герман — Одному парню ведьма голову заморочила, а паренек оказался непростой, сын шишки какой‑то.
— Ведьма? — удивился Колька — Это те, которые на помелах летают, с черными котами под мышкой?
— Ох уж мне эти дети телевидения — фыркнул Герман — Стереотипы, стереотипы… Хорошо еще, что избушку на курьих ножках не вспомнил.
— Ну, нет — Колька даже обиделся — В избушке Баба Яга жила, она ведь не ведьма?
- 'Ведьма' — это значит 'Веды знающая' — наставительно сказал Герман — Еще их называли 'Ведающая мать'. Я так полагаю, что сущность этих женщин уходит корнями аж в матриархат, где они были почитаемыми членами общества, не сказать — вершительницами судеб. Но время шло, сакральные знания выдавливались техникой и войнами, после же этих женщин вовсе закрасили черной краской и основательно проредили, особенно в Европе. Ну, а те, кто выжил в тех мясорубках, уже ни о каких Ведах понятия не имели и начали промышлять на куда более мелком, бытовом уровне и, так сказать, соответствовали своему имиджу.
— Ишь ты — Колька почесал затылок — То есть они не такие уж и плохие?
— Николя, они не люди — Герман закурил и приоткрыл окно — Точнее — они люди, но не такие как ты или я. Они — нечистые, и категории 'хороший' или 'плохой' к ним плохо применимы. У них свой уклад, свои традиции, свои приоритеты. И не верь всей этой ерунде в рекламных объявлениях, где шарлатаны называют себя 'белыми ведьмами' или 'потомственными ведьмаками'. Нет там белого и черного цветов, и потомственности никакой нет. Каждая из них имеет право выбора своего пути и если дочка ведьмы не хочет примкнуть к ковену матери, то неволить ее никто не будет.
— Ковену? — рассказ Германа рождал у Кольки все больше вопросов.
— Ведьмы — они существа все больше самостоятельные, эгоистичные — пояснил оперативник, сворачивая на платную дорогу, ведущую к Минскому шоссе — Им компания по сути не нужна, но есть ритуалы, в которых в одиночку не управишься. Потому и объединяются они в ковены, ну, это что‑то вроде орденов или профессиональных союзов. Как правило — по территориальному признаку, хотя бывает по — всякому. Ковены эти небольшие, редко, когда в них больше полутора — двух десятков ведьм бывает. Хотя в Киеве, говорят, есть ковен численностью сотни в две. В принципе — верю. И, кстати, слава богу, что мы едем к подмосковным ведьмам, а не к киевским.
— Почему? — сразу же уточнил Колька.
— О, брат, тут история давняя — Герман выбросил окурок в окно — Киевские ведьмы — сильнейшие в Европе. И старейшие. Не забывай — Москвы еще не было, а Киев уже стоял, и был столицей языческой Руси. Так что там такие традиции — мама, не горюй, в том числе и по данному профилю. Для нечистых такие места как Киев, Муром, Углич — это не просто населенные пункты, это этапы большого пути. Кстати, словосочетание 'киевские ведьмы' очень давнее и устоявшееся.
— А что они такого делают, что наши, подмосковные не могут?
— Не 'не могут', а 'не хотят' — уточнил Герман — Наши, если так можно выразиться, помилосерднее, что ли. Не стремятся они человека обязательно ухайдокать, ну, если только ритуал какой‑нибудь особо кручёный того не требует. А вот киевские…. Они себе этим голову не заморачивают. Понял, о чем я?
