– Показушник, – пробормотала Эстер и покачала головой, когда он в шляпе принялся расхаживать по гостиной, попивая чай из воображаемой чашки.
А после неизбежно наступило время издевательства над Смертью. Джона попросил Эстер переодеться в пляжную одежду. У нее нашелся лишь купальный костюм, который она приобрела в благотворительном магазине: уродство начала двадцатого века длиной до колен, в бледно-желтую полоску, с воротничком «Питер Пэн» и большим бантом на спине. Увидев ее в этом наряде, Джона еще добрых двадцать минут катался по полу от смеха.
– И завершающий штрих, – сказал он, наконец отсмеявшись. Затем снял с себя картонную шляпу, надел ее на голову Эстер и завязал под подбородком. – Теперь ты готова ко дню на пляже 1900 года.
– Какая отговорка подойдет на следующей неделе?
– У тебя нет времени на кукурузные поля, потому что ты слишком занята свиданием с Джоной Смоллвудом.
– Я не встречаюсь с мальчиками, которые смеются над моим выбором купальника.
– Я бы на твоем месте был осторожнее с тем, кто не засмеялся бы над твоим выбором купальника.
– Джона, будь серьезнее. Нам нужно сосредоточиться на списке. Я волнуюсь за Юджина.
– Так возьми его с собой, вовлеки в какое-нибудь ужасное действо. Ему и Хефцибе это пойдет на пользу. И я абсолютно серьезен. Пойдем со мной на свидание.
Джона смотрел на нее, ожидая ответа. Эстер почувствовала в груди нечто странное, будто вокруг сердца сжалась невидимая нить. Подобное она уже испытывал раньше, в начальной школе, когда на перемене Джона сидел рядом с ней и всем своим видом отпугивал злобных ребят, которые дразнили ее по поводу волос, веснушек или одежды. Эстер помнила его нахмуренный лоб, свирепый взгляд карих глаз. Они словно говорили: «Никто не обидит тебя, пока я рядом». То же самое они говорили и сейчас – Эстер очень хотелось им верить, потому что Джона такой красивый и милый, а его запах – истинное наслаждение.
Но однажды он уже подарил ей чувство безопасности, а после ушел. Она до сих пор не забыла, как это больно: полагаться на кого-то и потом разочаровываться в нем.
– Надо будет подумать, насколько сильно я хочу держаться подальше от кукурузных полей, – наконец сказала она.
– Насколько сильно ты хочешь избежать страха. Обычно я так вынуждаю девчонок встречаться со мной.
– Наверное, таких было много, да?
– Даже не пытайся выставить меня бабником, Эстер Солар! – выкрикнул он в окно. – Со мной этот номер не пройдет!
Эстер зажала ему рот рукой.
– Господи, ладно, давай уже поедем.
Губы Джоны расплыли в улыбке под ее ладонью.
– Возьми с собой брата.
– Юджин ненавидит океан.
– Тем более. Ты иди за ним, а я пока все организую, – Джона расстегнул черную спортивную сумку, которую принес с собой. Эстер только сейчас заметила, что в ней имеется сетка.
– А это для чего?
– Разве я тебе не говорил? Купил для кошки. Хочу брать ее с собой в наши приключения, – с этими словами он поднял Флийонсе с дивана, аккуратно посадил в переноску, висевшую на плече, и отправился по своим делам, попутно скармливая кошке сухой корм и что-то ей нашептывая. Эстер показалось, что чувство, вспыхнувшее в ее сердце при виде этой картины, очень напоминало любовь.
Таким образом в шестое воскресенье, проводимое с Джоной, Эстер позвала Юджина и Хефцибу составить им компанию в их поисках Смерти.
Пляж располагался в часе езды от города, хотя Реджинальду Солару даже такое расстояние казалось недостаточным: его страх необъятной воды был настолько велик, что после окончания войны он не приближался даже к бассейну. Эстер тоже боялась океана, в основном из-за дедушки, а еще потому что там водились акулы, пираньи и теоретически Ктулху.
К побережью они отправились на машине Юджина. Флийонсе лежала у Джоны на коленях и громко урчала. Хеф была во всем белом, включая длинные ленты, вплетенные в пепепельные волосы. Юджин молча смотрел на ровную дорогу перед собой. Временами, когда солнечный свет падал на него странными пятнами, пальцы, сжимавшие руль, казались стеклянными.
Вскоре они подъехали к холодному пустынному пляжу. Неровный скалистый берег резко спускался к плоской поверхности голубого океана. Люди приезжали сюда летом нырять со скал, но сегодня солнце светило тускло, а с воды дул прохладный ветер, принося с собой запах морских водорослей и соли. Вокруг, покуда хватало глаз, не было ни одного дерева. Ни домов, ни магазинов, ни каких-либо построек. Лишь ровный луг, резко и неожиданно погружавшийся в воду.
Четверка ребят, выбравшись из машины, плечом к плечу зашагала к краю скалы, Флийонсе семенила на поводке рядом с Джоной. В пяти футах от обрыва Эстер остановилась. Не выдержав, замотала головой. В присутствии друзей ей отчаянно хотелось казаться храброй, но ноги отказывались идти. Высота буквально физически отталкивала ее. Однажды она видела ролик на «Ютьюбе», где два украинца забрались на Шанхайскую башню; ее тогда стошнило.
Эстер вдруг почувствовала острую необходимость ощутить всем телом твердую землю, а потому легла на спину.
– Ты как? – спросил Джона, склонившись над ней.
Эстер слабо махнула рукой в его сторону. Жест был призван сообщить: «Я в порядке», – но вышел не слишком убедительным. Джона сел по-турецки рядом с ней.
– Ты сможешь, Эстер, – сказал он. – Вспомни все, что тебе уже удалось сделать.
– Я не такая, как ты. Я не бесстрашная.
– Думаешь, я не боюсь? Боже, да я в той пещере чуть в штаны не наложил! Кстати, я посмотрел «Спуск» – больше никогда не полезу в пещеру.
– Подлый лицемер.
– Слушай, люди, которые ничего не боятся, – глупцы, потому что не понимают, что такое страх. Будь я бесстрашным, я бы прыгнул с самолета без парашюта или еще раз отведал стряпню твоей мамы, – услышав это, Юджин усмехнулся. – Ну вот, он понимает, о чем я говорю. Ты должна бояться. Страх защищает. Он должен пробирать тебя до костей, – Джона коснулся пальцами ее ключицы, – чтобы храбрость имела значение.
Эстер взглянула на него.
– Что, если я умру?
– Что, если ты будешь жить?
В эту секунду Эстер услышала крик. Краем глаза уловила бледное размытое пятно – высокого призрака во всем белом.
– Это что?.. – только и успела она сказать, прежде чем Хефциба Хадид, полностью одетая, с визгом прыгнула с края обрыва: мгновение она размахивала длинными конечностями, а после исчезла из виду.
– Твою мать! – завопила Эстер.
Все трое мгновенно вскочили на ноги и бросились к скале. Хеф была уже в воде, белое кружево ореолом расходилось в стороны в том месте, где она вынырнула на поверхность. Девушка легла на спину и, лениво перебирая в воде ногами, двинулась в сторону каменистого берега, словно персонаж с картины импрессионистов.
– Ты в порядке? – крикнула ей Эстер. Хефциба с восторгом показала два больших пальца вверх. – Хеф – сорвиголова? – Она опустилась на колени, чтобы лучше видеть с обрыва, не боясь при этом упасть вниз и разбиться. – Как я такое пропустила?
– Хеф – тот еще дикий зверь, – произнес Юджин. – Как ты могла этого не заметить?
Эстер отодвинулась от края и уже собралась сойти вниз по тропинке, ведущей к океану, чтобы помочь Хеф выбраться из воды, когда Джона остановил ее кивком головы.
– Я помогу ей. А ты прыгай. – После чего повесил Флийонсе на шею – кошка довольно свесила лапы, напоминая самую уродливую в мире накидку-чучело.
Эстер заставила себя подняться на ноги; ветер закручивал ее рыжие волосы вокруг тела подобно огненной буре. Стоя над пропастью, она ощутила то, чего не чувствовала раньше. Появился былой страх – застрявший в груди якорь, который тянул ее назад от края и шептал: «Нет, нет, нет». А помимо него нечто новое – соблазн. Что-то там внизу, в воде, шептало: «Да, да, да. Иди вперед, дальше, в неизвестность». Состояние между ощущением разрушения и волнением.
«Все, о чем ты мечтаешь, находится на другой стороне твоего страха», – напомнила она себе. Что на этот раз скрывал от нее страх?
