Оставалось предположить следующее: в Восточной Европе весы заметно качнулись в пользу Света, до такой степени сильно, что забеспокоилась сама Инквизиция. Пражско-бернская директива открытым текстом предписывала ему, Дмитрию Шведову, Темному магу второго уровня, с нуля, на опустевшем месте организовать в Киеве работу Дневного Дозора, после чего, вероятно, явится кто-нибудь помощнее-поопытнее и все возглавит.
В принципе это укладывалось в представления Шведа, если только предположение о приходе в будущем сильного и опытного Иного верно. Высшие Иные любят, когда рутинную работу за них выполняет молодняк. И тем не менее Шведу казалось, что его чисто человеческого опыта для Киева категорически недостаточно. Николаев — еще туда-сюда. Ну, в крайнем случае Причерноморье. Но вся Украина? Не его уровень.
В Одессу Швед тоже звонил, нарвался на автоответчик. Кричковского или Коберника отловить не получилось даже методами Иных. Видимо, там воцарился тот же бардак, что и в Николаеве, где, кстати, отыскать никого внятного опять же не удалось, только совсем уж желторотиков из компьютерного отдела. Иса исчез, не оставив никаких следов, Брумель сообщил, что отдыхает на Сейшелах и возвращаться собирается не раньше октября.
Зато отозвался Симонов из Винницы. Там у них, в свою очередь, грянули разброд и шатания: офис закрылся, народ расползся, сам Симонов никуда не умотал только по чистой случайности. Швед велел ему выезжать в Киев и принялся вызванивать киевлянина Ефима.
В принципе у Шведа даже сложился примерный план первоочередных действий. Найти Ефима, а еще хорошо бы Димку Рублева, затем подыскать правильное помещение под офис и прошерстить киевский молодняк на предмет толковых и достаточно сильных магов. Если нужно — подтянуть, как в теории, так и в практике. Второй уровень Шведа, конечно, не предел мечтаний для учителя, но новичков с седьмого по пятый уровень даже он вполне мог поднатаскать. Правда, что сможет противопоставить эта свежеобученная желторотая гвардия матерым киевским Светлым, у которых и Высших магов хватает, и первого уровня в достатке, даже думать не хотелось.
Но надо же с чего-то начинать?
И тут Швед задумался вот о чем: Тьма побери, а ведь он уже фактически начал работать, раз составил мысленный план действий. Значит, Инквизиция была не так уж и не права, избрав для этой миссии его, мага невысокого второго уровня, тем более что Высших под рукой нет совсем, а первый уровень в лучшем случае на Сейшелах, а в худшем — вообще неизвестно где и неизвестно надолго ли?
В общем, просидев около часа с телефоном у уха, Швед не стал дожидаться вечернего поезда, рванул на автовокзал и еще до полудня выехал в Киев рейсом «Гюнсела».
Новизну Швед почувствовал сразу: во-первых, после сонного Николаева столица глянулась ему непривычно людной и суетливой, а во-вторых, рядом с автовокзалом наконец-то открыли обещанную еще при социализме станцию метро, и не нужно было, как раньше, тащиться через мост до «Лыбедской».
Швед без задержек доехал до Контрактовой площади, поднялся на поверхность и зашагал к бывшей улице Ратманского; нынешнего названия он не помнил, да не особенно и старался запомнить. На Подоле каждый дом и каждый угол напоминали много о чем, так и подмывало остановиться и ностальгически повздыхать. А еще лучше завернуть в первую попавшуюся пивную, благо подобных заведений на Подоле всегда было в достатке.
Но Швед сдержался.
Подходя к обыкновеннейшей пятиэтажке, в которой добрых полвека жил Дима Рублев и которую ни на что не желал менять, Швед явственно почувствовал: Рублева нет дома, причем уже давно. Там вообще никого нет — ни хозяина, ни его стаи.
Рублев был магом-оборотнем. Неудивительно, что дома у него всегда обитало несколько собак.
Однако квартира все еще была неплохо защищена магическими щитами, и внутри не ощущалось ничего чужого.
«Небось тоже на Сейшелы умотал…» — подумал Швед с неизбежной досадой, но все-таки поднялся на четвертый этаж, благо код на двери подъезда со старых времен никто сменить не удосужился.
В щель между рублевской дверью и уплотнителем было вставлено несколько бумажек — то ли счетов за квартиру, то ли еще чего-то подобного, Швед не стал разглядывать. Нет никого дома, ясно и так.
Тем не менее Швед позвонил и битых пять минут топтался перед дверью. Вдруг у Рублева какая-нибудь тревожная ниточка налажена? Услышит, проверит и объявится.
Но тщетно, даже шагнув в Сумрак, Швед ничего так и не учуял, только синий мох напрасно разбередил.
«Первый мимо», — подумал он, выходя из подъезда во двор.
И почти сразу ощутил: сейчас зазвенит мобильник.
Так и есть, звонок. Швед нарочито медленно полез в карман и вынул телефон.
Звонил Ефим.
«Хоть этот отыскался без проблем!» — обрадовался Швед и ответил:
— Привет, Фима.
— Привет. Ты, говорят, в Киеве?
— Да, приехал как раз. Зашел к Рублеву, но его нет.
— Рублевы на даче, в Глевахе.
— Хм! — удивился Швед. — Рублевы?
— Димка женился. Уже и ребенок родился. Ты не знал?
— Откуда? — пробормотал Швед. — На даче, значит… А в которой Глевахе?
— Которая по одесской трассе. Можно смотаться. А то я слышал, ты не просто так приехал, а вроде как по делам.
— Во блин, — проворчал Швед. — Уже и слухи пошли. А от кого слышал-то?
— Да тут молодняк уверяет, будто бы тебя прислали Дозор из руин поднимать. Это правда?
— Правда.
— Отлично! — Ефим явно обрадовался. — А то Светлые вообще оборзели, вяжут по рукам и ногам, даже законные лицензии выдавать перестали, вампиры того и гляди браконьерствовать начнут. Где встречаемся?
— У тебя машина есть? — вопросом на вопрос ответил Швед.
— Найду, какие проблемы?
— Я бы все-таки съездил к Рублеву. А по дороге тебя бы послушал — чего тут вообще случилось, пока я по морям болтался.
— Ты на Подоле, я правильно понял?
— Угу. У Рублева во дворе.
— Выходи к «Октябрю», подъеду по Фрунзе.
— Понял. До связи.
Ефим отключился. Он всегда был таким шустрым, не зря вальяжный Лайк в свое время спихивал бо́льшую часть организационно-администраторской работы именно на Ефима. Если точнее, так оно обстояло на памяти Шведа — Ефим был всего на несколько лет моложе его самого. На кого Лайк спихивал эту работу прежде, в восьмидесятые и раньше, Швед не знал. Не было повода поинтересоваться. Но мог поручиться, что спихивал: не любят старые Иные рутинных каждодневных забот.
Ефим примчался довольно быстро — Швед только-только успел выйти к кинотеатру, на трамвайную остановку. Кто сидел за рулем ухоженной «бээмвэшки», ему не пришло в голову интересоваться. Обычный человек, не Иной. Взгляд отрешенный, руки крепко держат руль, аж костяшки пальцев побелели.
