Дверной звонок Института эхом раздался по залу. Звук был глубоким, мелодичным и звонким, как церковные колокола. Снаружи, для простолюдин, Институт казался руинами древней испанской миссии. Хоть повсюду были напичканы знаки «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ» и «НЕ ЗАХОДИТЬ», иногда людям – обычно примитивным со слабым даром Зрения – все равно удавалось пробраться к главному входу.
Эмма скатилась с Джулиана и поправила одежду. Она перестала смеяться. Мальчик присел, опираясь на руки, в его глазах загорелось любопытство.
– Все нормально?
– Локоть ушибла, – соврала она, оглядываясь на других. Катерина учила Ливви правильно держать нож, Тай качал головой, глядя на Марка. «Тай». Это она так назвала Тиберия при его рождении, поскольку в свои восемнадцать месяцев не могла произнести полное имя, лишь «Тай-Тай». Периодически она задумывалась, помнит ли он об этом. Что было и не было важным для мальчика оставалось загадкой. Он был непредсказуем.
– Эмма? – Джулиан наклонился, и все вокруг будто взорвалось. Перед ними вспыхнул ярчайший свет, а мир за окном окрасился в белый, золотой и красный, как если бы Институт загорелся. В то же время пол закачался, как палуба корабля. Эмма скользнула вперед, и снизу раздался душераздирающий крик – ужасающий, неузнаваемый.
Ливви ахнула и побежала к Таю, обхватывая его руками, словно могла защитить его тело собственным. Девочка была одной из немногих, которым Тиберий разрешал себя трогать; он стоял с широко распахнутыми глазами, одной рукой хватаясь за рукав рубашки сестры. Марк мгновенно поднялся на ноги; Катерина побледнела на фоне своих темных волос.
– Оставайтесь здесь, – сказала она Эмме и Джулиану, вытаскивая меч из ножен на поясе.– Следите за близнецами. Марк, ты идешь со мной.
– Нет! – вскрикнул Джулс, поднимаясь на ноги. – Марк…
– Со мной все будет в порядке, – сказал парень с обнадеживающей улыбкой; в каждой руке у него было по кинжалу. Он быстро обращался с ножами, никогда не промахиваясь. – Оставайся с Эммой, – он кивнул в их сторону, а затем исчез вслед за Катериной, закрывая за собой дверь в зал.
Джулс подошел ближе к Эмме, скользнул рукой в ее ладонь и помог ей подняться; ей хотелось намекнуть, что с ней все хорошо, помощь не требовалась, но промолчала. Она понимала его нужду хотя бы сделать вид, что был чем-то занят, чем-то помочь. Еще один крик раздался снизу; послышался звук разбитого стекла. Девочка кинулась к близнецам– те окаменели, как маленькие статуи. Лицо Ливви было пепельного оттенка; Тай крепко цеплялся за ее рубашку.
– Все будет нормально, – сказал Джулс, кладя руку между худых лопаток брата. – Что бы там ни случилось…
– Ты понятия не имеешь, что происходит, – монотонно ответил Тай. – И не можешь говорить, что все будет нормально. Ты не знаешь.
Послышался новый звук. Хуже, чем крик. Ужасающий вой: дикий и злобный.
«Оборотни?» – недоуменно подумала Эмма, но она слышала прежде их вой; этот был гораздо мрачнее и более жестокий.
Ливви прижалась к плечу близнеца. Он поднял свое крошечное бледное лицо, переводя взгляд с Эммы на Джулиана.
– Если мы спрячемся, и что бы это ни было нас найдет, и навредит нашей сестре –ты будешь виноват.
Ливви спрятала лицо за братом; он говорил тихо, но Эмма не сомневалась, что он имел это в виду. Несмотря на пугающий интеллект мальчика, несмотря на его странности и безразличие к другим, с сестрой он был неразлучен. Если Ливви было плохо, Тай спал у подножья ее кровати; если она поцарапалась, он паниковал, и наоборот.
Эмма заметила противоречивые эмоции на лице Джулиана – его глаза искали ее, и она кивнула. Мысль о том, чтобы оставаться в тренировочном зале и ждать, пока ни объявится тот, кто издал тот вой, вызывала у нее ощущение, будто кожа слезала с костей.
Джулиан зашагал по залу и вернулся с изогнутым арбалетом и двумя кинжалами.
– Пора отпустить Ливви, Тай, – сказал он, и через мгновение близнецы отошли друг от друга. Джул вручил девочке кинжал и предложил другой Тиберию, который уставился на него так, будто это был инопланетный предмет. – Тай, – Джулс опустил руку. – Что у тебя в комнате делали пчелы? Что тебе в них так нравится?
Тот ничего не ответил.
– Тебе нравится, как слажено они работают вместе, верно? Ну, теперь наш черед сработаться. Мы должны пойти в офис и вызвать Конклав, ясно? Послать сигнал бедствия. Чтобы они прислали подмогу для нашей защиты.
Тай протянул руку за кинжалом с коротким кивком.
– Это бы я и предложил, послушай меня Марк и Катерина.
– Это точно, – сказала Ливви. Она схватилась за нож с большей уверенностью, чем брат, и держала его так, будто знала, что с ним делать. – Об этом он и думал.
– Теперь нам нужно быть очень тихими, – сказал Джулиан. – Вы двое следуете за мной в офис. – Он поднял глаза и встретился взглядом с Эммой. – Эмма заберет Тавви и Дрю, и встретится с нами там. Хорошо?
Сердце девочки спикировало вниз, как морская птица. Октавий – Тавви – двухлетний малыш. Восьмилетняя Дрю была еще слишком молода, чтобы начинать физические тренировки. Конечно, кто-то должен был забрать их. Глаза Джулса буквально молили ее.
– Да, – ответила она. – Именно этим я и займусь.
Кортана висел за Эмминой спиной, в руке был метательный нож. Ей казалось, она чувствовала, как металл пульсировал в ее венах, словно сердцебиение, пока скользила по коридорам Института, прижавшись к стене. Периодически ей встречались огромные окна с видом на синее море и зеленые горы, мирные белые облака дразнили ей душу. Она подумала о родителях, находящихся где-то на пляже, понятия не имеющих о происходящем здесь. Она хотела, чтобы они были рядом, но в то же время радовалась, что они в безопасности.
Девочка пришла в ту часть Института, которая была ей знакома лучше всего: в семейное крыло. Она прокралась мимо пустой спальни Хелен, со сложенной одеждой и пыльными покрывалами. Мимо комнаты Джулиана, такой родимой после миллионов ночевок, и Марка, с накрепко запертой дверью. Следующая шла спальня мистера Блэкторна, а за ней – детская. Эмма сделала глубокий вдох и толкнула дверь плечом.
Зрелище, представшее в небольшой голубой комнатке, вызвало шок. Тавви сидел в своей колыбельке, цепляясь маленькими ладошками за перила, его щечки покраснели от слез. Друзилла стояла перед ним с мечом – Ангел знает, где она его взяла; он был направлен прямиком на Эмму. Рука Дрю дрожала, и кончик меча плясал в разные стороны; ее косички торчали по обе стороны от пухленького лица, но ее Блэкторновские глаза выражали стальную решимость.
